Зазвонил мой смартфон, я ответила: — Алло! — Татьяна Александровна, где вы пропадаете? — взволнованно спросил мой клиент. — Есть новости от Светы. — Я у ваших соседей. Скоро буду. — Уж будьте добры! — Речкалов отключился. — Ирина Валентиновна, Александра, спасибо вам за информацию, за кофе и за возможность поразмышлять в спокойной обстановке. Мне надо возвращаться. — Я направилась в прихожую. — Заходите в любое время. На улице идет сильный дождь, возьмите, а то промокнете, — Богуславская протянула мне зонтик. — Благодарю. — Я вручила Саше свою визитку и попросила позвонить мне, если они с бабушкой что-то еще вспомнят. Девочка была в восторге от того, что я общалась с ней на равных и что моя визитка оказалась именно в ее, а не бабушкиных руках. — Круто! — сказала она, взглянув на карточку, а затем под строгим взглядом Ирины Валентиновны добавила: — Можете на нас рассчитывать, Татьяна Александровна. * * * Речкаловы по-прежнему сидели в гостиной, но уже за пустым столом. Встретили они меня холодно. — Не понимаю, зачем второй раз на дню надо было ходить к этим Богуславским? Вы сюда нашу Свету приехали искать или посещать гончарные мастерские? — Томочка, успокойся. — Дмитрий Васильевич перевел взгляд с супруги на меня и продолжил начатую ею тему: — Действительно, что могут знать о Светином местонахождении наши соседи? — Вы сказали, что есть новости от вашей дочери, — напомнила я, присаживаясь за стол. — Какие именно? — Можете прочитать, — Речкалов подвинул ко мне свой смартфон. Разблокировав дисплей, я увидела открытую эсэмэску. «Папа, прости за все. Эти деньги нужны мне, чтобы начать новую жизнь с любимым человеком. Не ищи меня. Я все постепенно тебе верну, даже с процентами», — несколько раз перечитав это сообщение, я так и не поняла, сама Света это написала или кто-то другой составил за нее этот текст. — Как только пришла эсэмэска, я попытался сразу же созвониться с дочерью, но телефон был уже отключен. Татьяна Александровна, мы с Томочкой посоветовались и пришли к выводу, что вам все-таки надо продолжить поиски Светы. — Дмитрий Васильевич взглянул на жену, и та кивком подтвердила, что она солидарна с мужем. — Мы также думаем, что здесь мою дочь вы не найдете. Она, вероятно, уже далеко отсюда. — Да, я завтра же отправлюсь в Тарасов. — Мельком взглянув на Тамару, я заметила, что она не смогла сдержаться и удовлетворенно кивнула. — Я бы и сегодня уехала, если бы не погода. Дождь стеной идет, видимость на дорогах нулевая… — Мы вас не гоним, — с притворной дружелюбностью произнесла Тамара. — Конечно, можете переночевать у нас. Надеюсь, погода к утру наладится. — Татьяна Александровна, а чем вы здесь занимались целые сутки? Вам удалось хоть что-то узнать о моей дочери? — строго спросил Речкалов, поглядывая на жену. У меня создалось впечатление, что именно она заставила его потребовать у меня отчета. — Да, кое-что удалось. У Светы был роман с однокурсником, возможно, именно с ним она решила начать новую жизнь. Вернувшись в Тарасов, я в первую очередь займусь именно этим парнем. Если он тоже исчез, значит, они вместе. — По-вашему, Татьяна Александровна, куда они могли отправиться? — спросил Дмитрий Васильевич. Мне снова пришла в голову мысль о Ближнем Востоке, но я не стала пугать ей своего клиента. Немного поразмышляв, я сказала: — Возможно, в Испанию. У Светы там родня живет, не так ли? — Да-да, такое возможно, — энергично закивал Речкалов. — Как же я сам об этом не догадался? Загранпаспорт у нее был, после совершеннолетия она могла уже без моего разрешения отправиться за рубеж. — У вас есть испанские контакты? — уточнила я. — В Барселоне живут родственники покойной супруги, но я и при жизни Таи с ними не очень-то общался, а теперь и вовсе не поддерживаю с ними отношений, точнее, они со мной. А вот Света, насколько мне известно, переписывалась со своей двоюродной сестрой в Интернете. Да, я не исключаю, что наши «испанцы» могут ее на какое-то время у себя приютить. Наверное, все это не так страшно, — размышлял вслух Дмитрий Васильевич. — Если бы дочь прямо сказала мне, что она хочет перебраться к родне в Барселону, я не стал бы чинить препятствий и сам дал бы ей денег. Зачем надо было поступать со мной так, будто я совсем посторонний ей человек? — Дима, успокойся, тебе нельзя волноваться, — Тамара стала поглаживать мужа по плечу. Выглядело это вполне естественно, так, будто она на самом деле беспокоится за здоровье супруга. Подслушанная Сашей фраза о том, что Дима начинает бесить ее сразу, едва переступает порог дома, могла быть просто настроенческой, а могла выражать истинное отношение Тамары к супругу. Если верно последнее, то эта женщина насквозь пропитана фальшью, а слова «наша Света», которые она не раз произносила в угоду Дмитрию, были вершиной ее лицемерия. Мне не терпелось поскорее подняться в гостевую комнату, чтобы сделать несколько неотложных дел, но на Речкалова вдруг напала ностальгическая сентиментальность. Он стал рассказывать, как пеленал Свету, как носил ее на руках, когда у нее резались зубки, как вел ее за руку в первый класс. — Разве я тогда думал, что она со мной так поступит? Татьяна Александровна, скажите, вам приходилось заниматься подобными расследованиями или наш случай — это исключение из правил? — Приходилось, — не стала лукавить я, — непонимание между родителями и детьми не такая уж редкость. Если позволите, я пойду поработаю. — Да, конечно, — не стал возражать Дмитрий Васильевич. Зайдя в гостевую комнату, я закрыла поплотнее дверь и набрала номер Мельникова. — Слушаю, — ответил тарасовский полицейский. — Андрей, привет! Мне нужен биллинг одного номера. — Ты же знаешь, сейчас с этим стало строго, — стал набивать цену мой приятель. — Двойной тариф, — попыталась я заинтересовать его. — Я не про деньги. Нас сейчас проверяют все, кому не лень, на предмет того, зачем информацию запрашивали, по какому делу, не в личных ли интересах. Работать стало сложно. Легче самим к хакерам обращаться, нежели потом строчить все эти отчеты. Я подождала, когда Андрей выговорится, а потом назвала ему номер Светиного телефона и уточнила: — Записал или повторить? — Повтори последние две цифры, не успел. — Андрей, меня интересуют все контакты за месяц и местонахождение абонента, начиная с понедельника подробно по минутам. Не исключаю, что локация не ограничится одним Тарасовом. Включения, скорее всего, точечные, но именно то, где находился абонент в эти короткие моменты, меня больше всего и интересует. — Понял, только это завтра. Сегодня я не на службе. Единственный выходной за все праздники. — А у меня их совсем нет. — Иванова, не жалуйся! У нас с тобой разная зарплата, — подколол меня Мельников. — Так я и не жалуюсь. Поговорив с приятелем, я отложила смартфон и откинулась на спинку кресла. Проверять Светины аккаунты в соцсетях в поисках подсказки не было никакого смысла. Скорее всего, Речкалову похитили в понедельник, когда она возвращалась из университета, во вторник заставили позвонить отцу, а сегодня сбросили ему с ее телефона эсэмэску. Я была почти уверена, что текст набирала не она сама, а тот, кто ее удерживал силой. Или уже не удерживал, а избавился от нее? Преступникам она скорее всего была уже не нужна. Если только… она не заодно с ними. Немного подумав, я пришла к выводу, что похищение могло быть не настоящим, а специально организованным, причем самой Светой. А Гришин оказался не случайным свидетелем, а запрограммированным. Направление моего дальнейшего расследования, причем именно в географическом смысле, во многом зависело от того, что покажет биллинг Светиного телефона. Глава 5 Утром, едва проснувшись, я первым делом проверила свой смартфон и была очень удивлена, увидев эсэмэску от Мельникова, отправленную мне глубокой ночью. Андрей написал, чтобы я проверила свою электронную почту, что я сразу же и сделала. В письме он пояснил, что его среди ночи вызвали на работу, ему пришлось запрашивать биллинг предполагаемого преступника, и он заодно пробил данные, которые просила пробить я. Бегло посмотрев вложение, я поняла — там есть, что изучать. Но прежде, чем этим заняться вплотную, я должна была выпить чашечку кофе. Приоткрыв дверь гостевой комнаты, я прислушалась. В доме было абсолютно тихо. Похоже, Речкаловы еще спали. Немного поколебавшись, стоит или нет хозяйничать без спросу на кухне, я все же пришла к выводу, что стоит, и стала спускаться по лестнице. Проходя мимо спальни, я услышала голос Тамары: — Не удивлюсь, если она со Светой заодно. Я остановилась за дверью и прислушалась. — Не думаю, — не без скепсиса произнес Дмитрий Васильевич. — Я же тебе все по полочкам разложила. Неужели тебе этого мало? — Разве такое возможно? — растерянно пробормотал хозяин этого дома. — Я просто не нахожу другого объяснения. — В голосе Тамары сквозила абсолютная уверенность в своей правоте. — И что нам теперь делать? — спросил Речкалов, тяжело вздохнув. — Не знаю. Ты мужчина, тебе и решать. Разговор между супругами заглох. Если бы я спустилась вниз хотя бы на минуту раньше, тогда, возможно, могла бы услышать какие-то имена и фамилии. Похоже, у Тамары возникли догадки о том, кто мог помогать Свете, и Дмитрий Васильевич пусть не сразу, но все же согласился с ее выводами. У меня создалось впечатление, что делиться со мной своими предположениями они не собираются. Интересно, почему? Зайдя в столовую, я огляделась. Там все сверкало так, будто Тамара полночи наводила этот блеск. К металлическим ручкам подвесных шкафчиков, в которых люди обычно хранят банки с сыпучими продуктами, а также чай и кофе, было даже страшно прикасаться. Немного помедлив, я все же рискнула открыть одну дверцу, потом другую, но кофе в этих шкафах не оказалось. Там стояли кастрюли, подобранные по возрастанию объема. Я подумала, что надо исходить от обратного — искать бакалею там, где большинство людей хранят утварь, то есть в нижних шкафах. Но и это предположение оказалось неверным. Внизу было пусто, если не считать пары пластиковых контейнеров и новой упаковки пакетов для мусора. Меня прямо-таки разобрал сыщицкий азарт. Не в холодильнике же здесь хранят кофе! Я уже собиралась туда заглянуть, но услышала шаги. Вскоре в столовую зашла Тамара. Увидев меня, она подпоясала шелковый пеньюар цвета вялой розы и спросила: — Что вы здесь делаете?