— Женя, у меня не получается выехать в Тарасов. Света по-прежнему не подает никаких признаков жизни. Я всерьез за нее тревожусь. По-моему, надо обращаться в полицию. — Скорее всего, что так. Я периодически ей позваниваю, все без толку. Ее телефон отключен. — Женя, я навела справки и выяснила, что по вашим законам надо обращаться в полицию по месту жительства, а поскольку моя сестра имела временную прописку в общежитии, то в тот райотдел и надо идти. Желательно, чтобы заявление написал кто-нибудь из тех девочек, с которыми она жила в одной комнате. — Наташа в больнице с аппендицитом лежит, а до Леры я тоже не могу дозвониться. Ее телефон включен, но она не отвечает на мои звонки. Надеюсь, завтра она придет на занятия, я объясню ей ситуацию и попрошу написать заявление. Они со Светой дружили, так что я думаю, Семагина не откажется. — Спасибо, Женя. Я очень на тебя на-деюсь, — отключив смартфон, я предалась раздумьям. Все вещи Речкаловой остались на съемной квартире, включая ее паспорт. Значит, она не собиралась никуда исчезать. Более того, это не ее видела Богуславская в окно. Ирина Валентиновна сказала, что Света была в удлиненной куртке с капюшоном салатового цвета. Но эта одежда осталась в Тарасове. Значит, кто-то приобрел точно такую же или очень похожую куртку, чтобы со спины другую девушку можно было принять за Свету. Возможно, это была одна из тарасовских подружек Речкаловой, к примеру Лера, до которой староста группы не смогла дозвониться. Я взяла планшет, зашла в одну из соцсетей и стала просматривать список виртуальных друзей Светы. Среди них было три Валерии, но только одна из них, Семагина, училась в тарасовском университете. Я перешла на ее страницу. Лера была онлайн полчаса назад. Стоило ознакомиться с ее постами за последний месяц, чтобы понять — у этой девушки были какие-то проблемы с психикой. От каждой ее публикации так и веяло безнадежностью. Она выставляла фотографии железобетонных заборов, разрисованных бездарными мрачными граффити, заброшенных строек и даже свалок. У меня создалось впечатление, что Лера сознательно выискивала везде самые неприветливые и даже пугающие своей запущенностью уголки. Я бы подумала, что Семагина хочет привлечь внимание властей к городским проблемам, если бы она не сопровождала свои снимки восторженными надписями: «Класс! Клево! Супер!» И это был не сарказм, судя по комментариям к постам, Лере нравился любой нуар, деструктив, упадок. Периодически она выставляла на всеобщее обозрение фотографии различных частей своего тела с татуировками в виде черепов, змей, хищных птиц. Что творится под ее собственной черепной коробкой, мне было непонятно. Почему она не отвечает на звонки Кудрявцевой? Придет ли она завтра в университет? А если придет, то внемлет ли Жениной просьбе о том, чтобы заявить в полицию об исчезновении Светы? Может, именно она причастна к похищению Речкаловой? Вопросы появлялись один за другим, и все они оставались без ответа. Более того, я до сих пор не могла понять, случайно или нет в эсэмэске оказался мой адрес. Возможно, это обстоятельство было одним из тех допустимых совпадений, которые позволяют теории вероятности существовать именно как науке, а не мистике. Но очень может быть, что меня таким странным образом заставили заниматься этим расследованием. На время спрятав в закрома своей памяти прежние аналитические выкладки, я попыталась выстроить другую версию, исходя из того, что Дмитрий Васильевич был послан ко мне сознательно. Не факт, что именно Светой. Возможно, что кто-то был вовлечен в преступный сговор помимо своей воли и в определенный момент решил дать Речкаловой шанс выпутаться из сетей, которые были против нее расставлены. Я также не исключала, что Светлане самой как-то удалось раздобыть мой адрес и она набрала его в эсэмэске, как просьбу о помощи. А я едва не проигнорировала ее. Моя старая версия о том, что Речкалова ведет какую-то сложную игру, пытаясь решить свои семейные проблемы, казалась мне слишком надуманной, но полностью отказаться от нее было бы неосмотрительно. Все в один голос говорили, что Света невероятно умна. Даже Тамара не оспаривала этот факт. Ее падчерица могла просчитать, что съемную квартиру быстро вычислят, и специально оставила там свои вещи и даже паспорт, создавая иллюзию натурального похищения. На самом же деле российский паспорт ей был не больно-то нужен, потому что у нее имелся заграничный, по которому она могла уехать в ту же Испанию. А как же куртка нежно-зеленого цвета? Неужели она и эту деталь предусмотрела? А почему нет? Если Речкалова поставила перед собой определенную цель, то она просто обязана была продумать подробнейший алгоритм своих действий. И выставленная в окно рука с дымящейся сигареткой, и поблескивающие на солнце наманикюренные ноготки, все это могло оказаться не чьей-то оплошностью, а частью Светиного пошагового плана достижения конкретной, пока только ей известной цели. Учитывая тот образ, который сложился в моем сознании, я бы сказала, что она могла скорее перемудрить, чем что-то не продумать. А вот ее конечная цель мне была пока не ясна. Мои мысли переметнулись на письмо, которое сегодня получила Минкина на свою электронную почту. В адресе незамаскированный крик о помощи, а внутри — пустышка. Когда Лена мне рассказала об этом, я подумала, что у отправителя просто не было времени на написание текста. Теперь мне пришла в голову мысль, что это письмо выполняло роль дровишек, которые подбрасывают в костер, не давая ему потухнуть. В подобных случаях надо либо тушить огонь, либо хватать за руку того, кто периодически подбрасывает в него дрова. Было бы неплохо, если бы Минкиной удалось определить IP-адрес электронного устройства, с которого ей было послано интригующее письмо. Стоило мне об этом подумать, как в моих руках завибрировал смартфон. — Алло! — ответила я. — Татьяна Александровна, я все выяснила, — запыхавшись, сказала Лена. — Я знаю, где Светка! Это совсем недалеко отсюда… — В Суриновке? — спросила я, потому что Минкина замешкалась. — Но как? Откуда? Выходит, я зря Петьке пообещала… — Лена едва не расплакалась. — Обещать еще не значит выполнить, — сказала я поучительным тоном, вспомнив о Даниле, которому тоже долго и много чего обещала, но все разрушила, наговорив на автоответчик всего-то несколько слов. Это стало последней каплей, его терпение иссякло, Данила мне даже не перезвонил. — Надо ехать в Суриновку, спасать Светку. Я с вами, покажу дорогу, — предложила мне свою помощь Минкина. Мне пришлось охладить ее пыл словами: — Я сегодня уже ездила туда. — И что? Речкаловой там нет? — Нет. — А вы хорошо искали? — не сдавалась Минкина. — Да, я объездила ее вдоль и поперек, побеседовала с местными жителями. Суриновка — это маленькая деревушка, расположенная в низине, где нет благ цивилизации — ни сотовой связи, ни Интернета. Если ее немногочисленным жителям надо куда-то позвонить, они выходят на трассу. Не думаю, что твоя подружка там. Посторонних в этой дыре сразу бы заприметили. Да и не смогла бы она оттуда отправить тебе письмо. Только с дороги, где есть сигнал. — Вот как? — Лена сочла мои аргументы убедительными. — Значит, Петька меня обманул? — Нет, ее мобильник тоже подавал сигнал из того же места. — И как это понимать? — Я думаю над этим. — Думайте поскорее, — попросила меня Минкина. — Может быть, Света сидит связанная в каком-нибудь сарае, ее морят голодом, бьют, а то и насилуют, заставляя ограбить какой-нибудь банк. Лена произнесла вслух то, что давно вертелось в моей голове. Я не исключала, что с Речкаловой могут обращаться грубо и даже жестоко, пока она не выполнит возложенную на нее миссию. — А Света может это сделать? — Вы про банк? — будничным тоном уточнила Минкина. — Именно. — Думаю, да. Мы с ней как-то фильм один обсуждали. Я усомнилась, что можно влезть в засекреченную базу данных и остаться незамеченным. Светка сказала, что на самом деле это проще, чем кажется. Только вы не подумайте, она для себя не стала бы этим заниматься! — поспешила заверить меня Елена. — Но ее могли заставить. — Ладно, Лена, мне надо работать. Если получишь еще какой-нибудь знак, сразу же сообщи мне. Парадоксально, но предположение Минкиной, что кто-то решил со Светиной помощью ограбить банк, было не удручающим, а оптимистическим. Чем дольше Речкалова будет тянуть время, тем дольше она останется живой. Эту мысль тут же перебила другая. А если Лена заблуждается и Света по собственной воле подалась в хакеры? Стоп! Пока нет никаких доказательств того, что Речкалова собралась ограбить банк. А ее признание подруге, что для нее это простая задачка? Если это так, если Света решила извлечь выгоду из своих способностей, то зачем надо было так мудрить? Имитировать собственное похищение, красть деньги из отцовского сейфа и только потом замахнуться на банковские счета. Я не исключала, что в этой последовательности событий таился какой-то смысл, но разгадать его пока не могла. Если взять из разных коробок по кучке пазлов, смешать их и начать собирать, то отдельные фрагменты воспроизвести можно, но только не целое панно. То, чем я сейчас мысленно занималась, напоминало именно этот заведомо нерешаемый процесс. Нельзя собрать картину без полного набора ее составляющих, имея при этом избыток ненужных материалов. Чтобы выйти из этого тупика, надо определиться, какое панно следует собирать, отфильтровать лишние пазлы и найти нужные. А можно пойти другим путем. Сначала найти все детали, собрать несколько картин и обозначить нужную. Какой путь мне выбрать? Я снова не без сожаления вспомнила о гадальных двенадцатигранниках, оставшихся дома. Они наверняка могли бы мне подсказать, почему сигналы со Светиного мобильника подавались неподалеку от Суриновки. Открыв на планшете карту, я долго смотрела на нее, то увеличивая, то уменьшая масштаб. Ближайшим к этой деревне населенным пунктом было село Кукушкино, имеющее статус районного центра. По размерам оно было как десять Суриновок, и там спрятаться или спрятать кого-то наверняка было гораздо проще, чем в той деревеньке, в которой я сегодня побывала. Я подумала, что завтра надо будет туда съездить. Глава 7 Позавтракав в кафе при гостинице, я позвонила Богуславской, чтобы предупредить ее о своем визите. Минут через двадцать я припарковалась на параллельной улице и отправилась к соседке моего клиента, у которой оставила прослушивающее устройство, настроенное на режим записи. Ирина Валентиновна была дома одна. Показав мне, где лежит прослушка, она удалилась в мастерскую, предоставив мне возможность заняться своим делом. Надев наушники, я настроила тюнер на нужную волну и вскоре услышала диалог, состоявшийся после моего ухода от Речкаловых. — Томочка, прости, я не смог отправить Татьяну домой, не заплатив ей ни копейки, — оправдывался перед женой мой клиент. — Она не сделала ровным счетом ничего для того, чтобы найти нашу Свету! — бросила камень в мой огород Тамара. — Хорошо хоть не стала упрашивать тебя дать ей еще время проявить себя. Или упрашивала? Дима, а ну-ка посмотри на меня! — Томочка, я бы тебе сказал, если бы что-то такое было, — не слишком уверенно произнес Речкалов. Возникла довольно продолжительная пауза, а затем Дмитрий Васильевич растерянно спросил: — И что мне теперь делать? Может, в полицию заявить? Про деньги, пропавшие из сейфа, про твои драгоценности, про испорченную шубу ничего не говорить, чтобы Свету, когда найдут, не привлекли ни к какой ответственности. Получится, что я сам же на родную дочь заявление подал. Можно просто сказать, что дочь пропала, пусть ее ищут. — Дима, у тебя наверняка спросят, какие у тебя имеются основания предполагать, что Света пропала. Что ты ответишь полицейским? — Я покажу им ее последнюю эсэмэску… Хотя тогда придется рассказать про пустой сейф. Света ведь пишет, что взяла деньги, которые ей нужны, чтобы начать новую жизнь, и обещает постепенно мне их вернуть. — Ты ей веришь? — спросила Тома. — Не знаю. — Речкалов безнадежно вздохнул. — Конечно, Света твоя дочь, но мне кажется, доверять ей после того, как она понапрасну прогоняла тебя в другой город, не стоит. — Томочка, ты, как всегда, права. Скажи, дорогая, ты знаешь, что мне делать? — спросил Дмитрий Васильевич, но его жена не спешила отвечать на этот вопрос. После минутного молчания Речкалов продолжил: — Это тот редкий случай, когда и ты не знаешь, что надо предпринять. — Да уж, натворила Света делов, — вздохнула Тамара. — Но ради тебя, Дима, я готова смириться с пропажей колец, сережек, с порчей шубы… — Томочка, до зимы еще далеко. К тому времени наше финансовое состояние обязательно поправится, и мы купим новую шубу, и сережки с кольцами тоже купим, — пообещал жене Речкалов. — То были фамильные драгоценности, такие в магазине не купишь. Разве что они где-нибудь в скупке или ломбарде всплывут, — предположила Тамара и сама же опровергла это: — Но думаю, что такое маловероятно. Света не станет сама отдавать краденые вещи на комиссию, во всяком случае не в нашем городе. Ладно, как у вас говорят: «Проехали!» — Томочка, но я не могу совершенно никак не реагировать на все это. Я должен что-то предпринять, чтобы отыскать побыстрее свою дочь и при этом не навредить ей. Может быть, Света полюбила недостойного человека? Может, он манипулирует ей? — Твоя дочь не настолько бесхарактерна, чтобы ей кто-то мог манипулировать, — возразила Тамара. — Слабое утешение, — заметил Речкалов. — Дима, мне не нравится твое состояние. Тебе надо принять таблетки. — Я бы лучше выпил рюмочку коньяка. — Это исключено! — возразила Тамара. — Ты же знаешь, мы не держим в доме алкоголь! С твоим больным сердцем он категорически противопоказан! Вот, выпей! — Может, мне связаться с нашей испанской родней и выяснить, не к ним ли подались Света и ее избранник? — Ты знаешь, как это сделать? — Наверное, можно отыскать их в соцсетях, — после некоторой паузы произнес Речкалов. Его супруга отреагировала на это не сразу. После затяжного молчания она уверенно заявила: — Думаю, надо подождать с этим. Света могла еще не добраться до Испании. — Но не свалится же она туда как снег на голову! Ладно бы одна, но если верить последней эсэмэске, то она с каким-то парнем собралась начинать новую жизнь. Если они действительно решили уехать в Испанию на ПМЖ, то наверняка предупредили родню о своем приезде. — А заодно и о том, — перебила мужа Тамара, — чтобы тебе ничего не говорили.