Эмма садится на край кресла и утопает в объятиях его крепких рук. – Юлия где-то там, и мы ее найдем, – шепчет Крилле ей в ухо. – Живой. Никаких альтернатив. Поняла? Глаза Эммы наполняются слезами. Она позволяет Крилле утешить ее. Чувство беспокойства, которое она испытывала этой ночью, возвращается. Она понимает, что не расслаблялась ни на секунду. Крилле прислоняет свою щеку к ее щеке, его щетина щекочет Эмме лицо. Он начинает гладить ее по щеке, и Эмма понимает, что вот-вот должно случиться, но никак не сопротивляется этому. Вместо этого она закрывает глаза, и их губы соприкасаются. Эмма теряет чувство времени и пространства, но их тут же прерывает напряженное покашливание. Когда Эмма открывает глаза, она видит Дальстрема, который стоит в дверном проеме. – Кажется, я не вовремя, – говорит он пренебрежительным голосом и дергает себя за бороду. 99 Юсефин открывает входную дверь, чтобы выбросить мусор, и спотыкается обо что-то на лестнице. Она останавливается и с изумлением смотрит на лежащие под ней букеты, письма, написанные от руки, и мягкие игрушки. Однако именно упаковки с любимыми конфетами Юлии, Djungelvrål, вызывают у нее бесконтрольный поток слез. Юсефин оставляет мешок для мусора на лестнице и опускается на колени, чтобы взглянуть на письма. Она так тронута написанным, что едва может читать. Мы скучаем по тебе. Прости. Вернись! Желаем, чтобы ты вернулась домой. На них также изображены красные сердечки и грустные смайлики. И это от тех людей, которых Юсефин совсем не знает. Никто не осмелился постучать в дверь. При этом все почтительно положили вещи под дверью. Тут набралась целая гора, а Юсефин даже не подозревала об этом. Содержание этих писем гораздо приятнее тех слов, которые она прочла в скомканной бумажке, лежавшей под кроватью. Когда Юсефин позвонила Лив, та отчаянным голосом пообещала узнать, кто написал эту ужасную записку. Но Лив больше не связывалась с Юсефин. Она подбирает розовый конверт, и в это время возле их дома тормозит машина. Возможно, это журналист, который хочет расспросить Юсефин о том, как она себя чувствует, учитывая, что ее дочь все еще не нашли. СМИ помогают в том плане, что они распространяют повсюду фото Юлии и публикуют призывы предоставлять информацию полиции. Но это не означает, что Юсефин хочет распинаться о своих чувствах журналисту из какой-то там газеты. Из машины выходят молодая девушка возраста Юлии вместе со взрослым мужчиной. На девушке очки, а ее лицо покрыто красными пятнами. – Здравствуйте. – Привет, – говорит Юсефин, вытирая слезы ладонью и поднимаясь. Она пытается быть начеку. Мужчина представляется отцом Тессан. – Я учусь в параллельном классе, – объясняет девочка. Юсефин пытается вспомнить, слышала ли она о какой-нибудь Тессан, но ей не удается. Ее отец выглядит взволнованным. Он неловко откашливается. – Тессан хочет рассказать вам кое-что важное. Юсефин пускает их в дом. – Прошу прощения за беспорядок. Мешок с мусором все еще лежит на лестнице. Юсефин заберет его позже, если к тому моменту мусор не растащат сороки. По нервному взгляду Тессан понятно, что ее что-то тяготит. Они присаживаются в гостиной, и к их беседе присоединяются Андреас и Нюллет. Когда Тессан не удается продолжить рассказ, это делает ее отец. – Тессан видела, как Юлию сбил трамвай. Руки девушки дрожат, когда она пытается поправить прядь волос, опустившуюся на тонкую оправу очков. Приходи в черном на остановку в Смедслэттене в восемь вечера. Есть способ все вернуть. Но хватит ли у тебя смелости? Скомканная записка лежит на кофейном столике. Юсефин поднимает ее и показывает им. – Ты узнаешь это? Тессан едва осмеливается взглянуть на нее. Тем не менее она быстро кивает. Юсефин не удается сдержаться. – Так это ты надоумила Юлию лечь на трамвайные пути? Ты хоть понимаешь, что ты наделала?! Она ведь могла умереть! Все ведь происходит из-за этого. Именно по этой причине она и пропала! Это все твоя вина! – Милая, успокойся, – Андреас просит ее понизить голос. – Как, черт возьми, ты можешь оставаться таким спокойным? – кричит она ему. Слезы Тессан текут по ее щекам. – Это была не моя идея. Я пыталась ее остановить. – Кого ее? – резко спрашивает Юсефин. – Кого ты пыталась остановить? В ней кипит гнев, а в голове проносятся события последних дней. Юлия с велосипедным шлемом, бледное лицо Андреаса после звонка из неотложки, Юлия на больничной койке с повязкой вокруг головы, встреча с врачом, ее визит в школу, пустая кровать Юлии дома… Какая злодейка все это учинила? – Лив, – в отчаянии шепчет Тессан. – Я правда пыталась убедить ее, чтобы она остановилась, но безуспешно. Сердце на секунду останавливается. Юсефин не может поверить, что это правда. Из всех людей именно она. Черт побери. – Значит, безуспешно, да? Не удалось? – восклицает Юсефин. Ей приходится сдерживаться, чтобы не перепрыгнуть через журнальный столик и не разорвать Тессан на куски. Вдолбить бы ей хоть немного мозгов. Почему она не пришла сюда раньше? – Ты рассказала об этом полиции? – спрашивает Нюллет. Тессан качает головой. – Тессан очень переживала по этому поводу, но боялась кому-то рассказать, опасаясь того, что может сделать Лив, – печальным голосом объясняет ее отец. – Она ведь знала, как Лив поступила с Юлией. Но правда стала выползать наружу, когда оказалось, что Юлия пропала, а Лив рассказала, что вы связывались с ней, Юсефин. Тогда Тессан больше не могла молчать. «Как же вовремя», – Юсефин снова сдерживается, чтобы не сказать это вслух. Она смотрит на подростка, у которого хватило наглости перекладывать всю вину на другого. Она ведь действительно могла остановить Лив. – Что заставило вас совершить такой ужасный поступок? – спрашивает Юсефин как можно сдержаннее. – Лив однажды также заставили лечь на трамвайные пути, а девятиклассники смотрели на это и смеялись над ней, – говорит Тессан, скрипя зубами. – Я не знала, что там произойдет, пока мы не пришли на пути. Это правда, клянусь. Юлия продолжала лежать на путях, хоть я и кричала ей, чтобы она встала. Она как будто оцепенела от ужаса. Я перепугалась до смерти. Юсефин смотрит на нее с отвращением. – И потом ты приняла решение сбежать оттуда? Тессан качает головой. – Нет. Потом приехал трамвай. – Мы отнеслись к этому очень серьезно, – говорит ее отец. Он приобнимает свою дочь в знак защиты. – Она будет под домашним арестом всю оставшуюся осень. Под домашним арестом? Это и есть наказание за то, что она почти убила человека и заставила всех поверить, что Юлия хотела покончить жизнь самоубийством? Юсефин складывает роковую записку и встает. Она в спешке направляется к двери на веранду и распахивает ее. Как только Юсефин выходит, она издает крик, который сдерживала в себе с тех пор, как пропала Юлия. Вопль отчаяния и тревоги. 100 Эмма не понимает, что на нее нашло, но этот поцелуй был просто бесподобным. Пока их не прервал Дальстрем. Если бы Нюллет узнал об этом, он был бы раздавлен. Она испытывает угрызения совести. – Ты в порядке? – спрашивает Крилле, нежно поглаживая ее по щеке. Можешь перестать выглядеть таким красивым? – Я просто сейчас сама не своя, – отвечает Эмма и краем глаза замечает разочарование. Позади них пузырится кофемашина. Дальстрем задерживается на кухне, не оставляя их одних. Зануда, не способный принимать критику в свой адрес, у которого они теперь находятся на крючке. Если бы несколько дней назад кто-то сказал Эмме, что она будет стоять в полицейском участке в Бурленге и целовать коллегу, который на шестнадцать лет младше ее, и что в это же время Юлия будет пропавшей без вести, она бы просто фыркнула от такого возмутительного заявления. Теперь, к сожалению, все так и происходит, и она присуждает себе титул «Худшая мать в мире», которая еще вдобавок не может держать руки при себе. Но ей нужно думать о более важных вещах.