– Хорошо, решать тебе, – говорит Эмма. – Я свяжусь с Юлией. – Мило с твоей стороны. – Я всегда на связи, если понадоблюсь. Сама-то в это веришь? 59 От гудения трамвайных путей у Юлии скручивает живот. Она пытается выбросить из головы картину того судьбоносного вечера, но ей все равно сложно приближаться к трамвайной линии Нокебю. Дыхание становится прерывистым, и Юлия обливается потом в тонком пуховике. Как только она садится в трамвай, ей приходится держаться за что-нибудь, чтобы не упасть. Повязку на голове заменили на широкий пластырь, и Юлии удалось скрыть его волосами и шапкой, но она уверена, что все и так глазеют на нее. Они знают? Да, все знают об инциденте, но понимают ли они, что это она? Конечно понимают, это ведь Бромма. Юлия смотрит вниз, чтобы избегать чужих взглядов. Никогда в своей жизни она еще не испытывала такой стыд. В задней части трамвая стоят несколько учеников из параллельного класса. Ее пульс учащается. Она надеется, что ее не увидят. Когда трамвай подъезжает к остановке возле школы и его двери открываются, Юлия остается на месте. Одна из проходящих мимо девчонок смотрит на нее и спрашивает: – Тебе разве не надо выходить? Юлия качает головой, и двери закрываются. Она улавливает намек на жалость во взгляде девочки. Юлия сглатывает. Главное – не плакать. Но, когда ее мобильный издает звук и приходит сообщение от Эммы, становится очень сложно сдержаться. Солнышко, как у тебя дела? Я только что узнала обо всем от Юсефин. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Ты знаешь, как со мной связаться, если я тебе понадоблюсь. Я всегда на связи. Обнимаю. Эмма. Юлия отвечает на сообщение красным сердечком. Она сейчас не в состоянии писать что-то еще. У нее кружится голова. Ее укачивает. Юлии приходит в голову запретная мысль – та, которая иногда возникала у нее до этого. Юлия задается вопросом, каково было бы, если бы ее мамой была Эмма, а не Юсефин. Она веселее и круче, и не такая трусливая. Конечно, она много работает, но это тоже неплохо. Они как-то лучше подходят друг другу – свою же мать Юлия не понимает. Вот почему сегодня она ни о чем ей не сказала. Юлия пошла не в школу, но маме лучше думать иначе. Папа уже ушел на работу, когда она встала, поэтому ей пришлось солгать только одному человеку. Лгать маме сложнее всего. Юсефин повелась на ее ложь о школе, и проще всего было пообещать, что она пойдет к психологу. Иначе мама бы никогда ее не отпустила. Трамвай тормозит у Алвика, и Юлия полностью закрывает уши, чтобы не слышать скрежета колес о трамвайные пути. Она выходит из трамвая и вдыхает свежий воздух, пока тошнота не стихнет. Наконец-то Юлия встретится с Нелли. Она и не догадывалась, что Нелли живет в Стокгольме. Юлия была очень рада предложению встретиться с ней в реальной жизни. Об этом она даже мечтать не могла. За короткое время их связь переросла в настоящую дружбу. Они решили встретиться у Хеймаркета[12]. Юлия пересаживается на метро по направлению к городу и через четверть часа прибывает на площадь. Продавцы цветов и фруктов кричат ей вслед, но она не обращает внимания. Юлия здесь не для того, чтобы покупать цветочки. Когда она подходит к главному входу в Хеймаркет, оказывается, что она пришла первой. Тут стоят лишь чудной мужик-деревенщина в кепке и какая-то бизнес-леди на очень высоких каблуках, и то она вскоре уходит по своим делам. Никого ее возраста рядом нет. Проходят минуты. Юлия чувствует нарастающее разочарование. Она смотрит в свой мобильный, чтобы проверить, не связалась ли с ней Нелли, но та не в Сети. Могла ли она обмануть Юлию? Или вдруг с ней что-то случилось? Юлия не знает, стоит ли ей волноваться, но начинает подозревать, что Нелли уже не появится. Я здесь, а ты где? Юлия отправляет сообщение и с облегчением замечает, что Нелли снова заходит в Сеть. Значит, с ней все в порядке. Я тоже на месте. Юлия читает ответ Нелли и отрывает глаза от телефона, но не видит поблизости ни одной молодой девушки. Как минимум никто не стоит на месте. Все куда-то идут. Может быть, она внутри? Конечно – наверняка она внутри. Снаружи ведь очень холодно. Когда Юлия решает зайти внутрь, чтобы проверить, путь ей преграждает мужчина в кепке. – Юлия? Не пугайся. 60 Эмма наполняет чашку кофе и берет еду со шведского стола. Почему Юсефин ей ничего не рассказала? Четыре дня. Как будто она не хочет подпускать сестру слишком близко. Это наказание за то, что Эмма не всегда была рядом? Профессия полицейского подвергает отношения испытанию, а Юсефин принимает все близко к сердцу, вместо того чтобы попытаться представить себя на месте Эммы. Юсефин вообще не хочет ничего понимать. Эмма вспоминает тот понедельник. Именно тогда они обнаружили Йерку после самоубийства. Сердце Эммы начинает биться чаще, когда она вспоминает, что на обратном пути в город видела «Скорую» и слышала по радио об аварии на линии Нокебю. Значит, это Юлия тогда лежала на путях? Боже мой. В таком случае она была всего в нескольких минутах езды от места происшествия. Если бы она только знала. – Кто звонил? – спрашивает Крилле с бутербродом в руке. – Сестра, – говорит Эмма и идет вместе с ним к свободному столику. Эмма не помнит, когда последний раз завтракала с мужчиной без детей рядом. Но ее внимание по-прежнему сконцентрировано на Юсефин. Она была не права, когда задала вопрос о том, почему сестра не рассказала о происшествии? Это ведь обоснованный вопрос, но Юсефин совсем не хотела отвечать на него. Эмма надеялась, что когда-нибудь их старая ссора останется в прошлом, но, видимо, это не так. – Да, спасибо, со мной все в порядке, хотя рука немного дрожит, – ворчит Крилле, демонстративно махая в сторону Эммы. – Прости, – говорит она. – Я плохо спала прошлой ночью. Как твоя рана? Эмма заметила, что Крилле не пользуется левой рукой. Значит, ему больно. Вопрос в том, следует ли ему продолжать работу. – Все окей, пока я не начинаю двигать левой рукой, – отвечает Крилле, откусывая бутерброд. – Хочешь обсудить разговор с сестрой? – Нет, совсем нет. Они едят в полной тишине. Еще одна ночь в отеле обернулась не тем, чем Эмма ожидала. У нее смешанные чувства. Стоит ли позвонить Линдбергу и сказать, что ей нельзя слишком долго быть вне дома, когда ее ждет новорожденный ребенок? Хотя оба ребенка в надежных руках. Скорее всего, это Эмма больше всех страдает от разлуки. Элли у своего отца, она получает необходимые ей любовь и заботу. Инес прекрасно проводит время с бабушкой и дедушкой. Они балуют ее больше, чем Эмму за всю жизнь. Она попозже позвонит и поболтает с детьми по FaceTime. Так что теперь, когда Эмма участвует в расследовании, ей не хочется передавать его кому-либо еще, особенно после всего, что случилось прошлой ночью. – Ну что, пойдем? – спрашивает Крилле и встает. В 9 часов утра они прибывают в полицейский участок в Бурленге. Криминалисты работали на месте преступления вплоть до рассвета. Эмме очень любопытно узнать, что же они обнаружили и кого опознали в найденном вчера мужчине. На переговорном столе стоит блюдо с булочками с корицей. Все берут себе по одной, кроме Эммы. Она не хочет объедаться сладким в такую рань. – Я жду звонка от судмедэксперта, но мы уже знаем, что у жертвы не было при себе никаких документов, – рассказывает Вестберг, когда все усаживаются на свои места. – Пока его личность неизвестна. – В реестре пропавших без вести есть кто-нибудь, кто подходит под описание? – спрашивает Крилле. – Конкретно в нашей области никто не подходит, но мы уже проверяем пропавших по всей Швеции. – Не может ли это быть Магнус Свантессон? – спрашивает Эмма и мельком смотрит на булочки с корицей. – С нами ведь связалась его жена. – Я сравнил умершего с человеком на фотографии, которую она прислала, – отвечает Вестберг. – Трудно понять, он ли это, потому что лицо жертвы сильно изувечено. Вестберг кладет на стол несколько фотографий, сделанных полицией прошлым вечером. Эмма обращает внимание на одежду жертвы: чиносы, рубашка и пиджак. – Ни Петер, ни найденная жертва не были одеты для похода в лес, – говорит Эмма. – С Ильвой точно так же. Почему? Эта деталь сводит ее с ума. Это должно что-то да значить. Заманивал ли преступник своих жертв в лес? Другого объяснения она не видит. Вестбергу поступает звонок – это судмедэксперт. – Он хочет, чтобы мы приехали на место преступления, – говорит Вестберг, положив трубку. – Нужно взглянуть на что-то. 61 Когда первый шок от осознания того, что Нелли на самом деле взрослый мужчина, проходит, Юлию начинают терзать сомнения. Как она вообще могла пойти с ним в кондитерскую? Возможно, дело в ее упрямстве: Юлии хотелось сделать что-нибудь, что сведет ее мать с ума.