– Чудесное местечко, – говорит она на пути в Бурленге. – Очень неплохое, но мне тут как-то тоскливо. Они проезжают рядом с хижиной красного цвета, которую не было видно на GPS. Возможно, потому, что она слишком маленькая. Хижина находится всего в паре километров от озера. – Какой красивый крошечный домик, – говорит Эмма, гадая, а не в нем ли живут эти ремесленники. – Я бы ни за что не захотел жить в полном одиночестве в лесу, – говорит Крилле. – Каково же это – находиться тут по вечерам одному? – Слишком далеко от Стуреплан[8], – дразнит его Эмма. – Ты что, боишься темноты? Крилле пожимает плечами. – Мне не нравится мысль о том, что я буду здесь в полной изоляции. Мало ли что там кроется. – Хочешь поговорить об этом? – О чем? – О своем страхе. Эмма открывает сумку с вещами Ильвы. На самом верху лежит белая льняная рубашка, дождевик и косметичка, вышитая вручную. Внутри косметички она находит зубную щетку, пасту, дезодорант и ватные палочки. Косметики нет. В одном из отделений косметички под молнией лежит сложенная бумажка. – Я думал, что ты моя коллега, а не психолог, – отвечает Крилле. – Видимо, я где-то ошибся. – Нам все-таки придется немало времени проводить вместе – было бы неплохо, если бы мы знали сильные и слабые стороны друг друга, – говорит Эмма, разворачивая бумажку. – Особенно если возникнет какая-та опасная ситуация. – О чем ты хочешь узнать? – спрашивает Крилле напряженно. – Расскажи мне, что случилось в доме Йерки, – говорит Эмма, откладывая чтение текста на бумажке. – Почему ты просто взял и ушел? – Я не привык видеть смерть, – кратко отвечает Крилле. Сначала Эмма задается вопросом, не шутит ли он. Она собирается напомнить ему, что он выбрал профессию, в которой постоянно приходится встречаться лицом к лицу со смертью. «Возможно, именно поэтому он этим и занимается», – думает она. Чтобы побороть что-то. – Каждому из нас профессия подкидывает испытания на прочность духа, – дипломатично говорит она. – Но ты тем не менее выбрал работу, связанную именно с убийствами. Почему? – Для продолжения этого разговора, вероятно, понадобится бокал или два вина, – отвечает он. – Жаль, но сейчас с этим никак. Мы на месте. Эмма восхищается его храбростью. Сама она бы никогда и не подумала признаться в подобном коллеге, ну, разве что Нюллету. Он знает ее лучше всех. Эмме остается только надеяться, что страхи Крилле не станут проблемой. Что он не оставит ее в беде. Нюллет бы никогда не подвергнул ее опасности. Ведь есть причина, по которой полицейские работают вдвоем, а не в одиночку. Она просматривает текст на бумажке из сумки Ильвы. Я молча стоял вдали, прямо посреди толпы, видел раны на твоей руке, твоей ноге, твоем теле. И опустилась темнота – густая и безнадежная. Я слышал, как по городу пронесся слух, что гробница Господа пуста. Но я видел, слышал и узнал из жизни, что тайна смерти никогда не может быть раскрыта, и никто не возвращает то, что берет могила. Эмма вздрагивает и зачитывает это вслух для Крилле. – Что это за безумное стихотворение? Он пожимает плечами. – Понятия не имею. Ниже есть еще один короткий текст. – Тогда послушай, что там дальше, – говорит она. Я иду на смерть, куда бы ни пошел, и никогда не могу предвидеть тот момент, когда она в конце концов меня настигнет. Она меня уже связала. Мимолетный вздох может оборвать и путь, и день, так и стою я в вечности. Я иду на смерть, куда бы ни пошел. – Слышал такое раньше? – спрашивает Эмма. – Нет, – отвечает он, и они вылезают из машины. Эмма начинает дрожать от сильного холода. «Должно быть, почти минусовая температура», – думает она и уже снова жаждет наступления лета. В участке их угощают кофе и бутербродами с сыром. Эмма представляла себе старшего детектива Вестберга крупным и крепким мужчиной, но этот образ оказался неверным. Он высокий и мускулистый, с усами, как у Фредди Меркьюри, и наверняка пробегает милю за 34 минуты. – Добро пожаловать, – говорит Вестберг. – Садитесь на любое место за столом, у нас можно выбрать любое. В участок заходят еще три детектива, и они приветствуют друг друга. Затем начинается собрание, и они обсуждают подозреваемых. Все еще нужно дождаться окончательного отчета о вскрытии Петера. – Вы нашли ремесленников? – спрашивает Эмма. – Нет, они залегли на дно, – отвечает Вестберг. – Мы поддерживаем постоянный контакт с польской полицией, но они также не нашли никого, кто мог бы сказать, где они сейчас. Однако оказалось, что братьев трое, а не двое. – Так, а мы сегодня встречались с Бюлундом, – говорит Эмма. – И он тоже был явно раздражен их присутствием, утверждая, что они беспокоят его. – Значит, вы тоже успели к нему заскочить? – удивленно спрашивает Вестберг. – Мы ведь уже говорили с ним. Крилле мельком смотрит на Эмму – она не теряет самообладания. – Мы просто проезжали мимо и решили проверить, дома ли он. Должна сказать, славный мужчина. Чуть не снес нам головы из своего ружья. Полицейские за столом начинают смеяться. – Мы бы предупредили вас, если бы знали. У него что-то не так с головой. – Но именно он нашел тела Петера и Ильвы, поэтому я не могу не рассматривать его в качестве потенциального подозреваемого, – упрямствует Эмма. Парочка людей вздыхает, но никто не возражает. – Мы также побывали в пансионате. – Ну да, конечно, и туда успели заглянуть, – говорит Вестберг. – Очень любезная женщина, – говорит Крилле. – Что вы знаете об их гостинице? – Это старый пансионат, который скоро сойдет в могилу – их уже давно следовало отключить от аппарата жизнеобеспечения, – усмехается пожилой полицейский с седой бородой. – Сложно представить, что их бизнес как-то окупается. – Одним из постояльцев была Ильва Веман, – говорит Эмма. – Мы привезли с собой сумку с ее вещами. Почему никто не съездил туда и не забрал ее до нас?