Если она снова поранит себя, то сможет вернуться туда. Юлия задрожала. Почему она подумала об этом? У нее постоянно возникают какие-то дурные идеи, кошмарные мысли. Они настолько неприятные, что ей приходится зажмуриваться. Она боится самой себя. Юлия берет в руки порванную карточку, которую Сирпа оставила на тумбочке в больнице. Вопрос в том, почему она взяла ее с собой. Она ведь не намерена звонить ни на какую чертову горячую линию. Юлия берет ноутбук, но сразу же передумывает и хватает мобильный. Вдруг кто-то будет просматривать историю браузера на компьютере – лучше не использовать его. По крайней мере именно для этого поискового запроса. Юсефин стучит в дверь. – Не хочешь перекусить? У Юлии начинает болеть голова от одного только голоса матери. Он звучит так дружелюбно, но при этом наигранно и отчаянно. Выброс гормонов стресса в организме увеличивается. Юлия кладет телефон на место и делает глубокий вдох. – Спасибо. Она подходит к двери и открывает ее. Лучше быть спокойной и благодарной, а не кричать маме, чтобы та оставила ее в покое. Юсефин заходит в комнату с подносом и ставит его на тумбочку. Булочка с корицей, сок и бутерброд с сыром и огурцом. – Хочешь, чтобы я составила тебе компанию? – спрашивает она осторожно. Юлия качает головой, но это для нее слишком больно. Ей лучше не делать таких резких движений. – Хорошо, не буду тебя беспокоить, – говорит мама и медленным шагом идет по направлению к двери, ясно давая понять, что разочаруется, если Юлия не передумает. Юлия ждет до тех пор, пока не слышит шаги на лестнице. Затем идет к двери и закрывает ее на замок, но максимально тихо, чтобы не огорчать маму еще больше. Еда остается нетронутой рядом с кроватью, пока Юлия начинает вводить слово в поисковик. Самоубийство. Перед ней открывается другой, темный, мир. Здесь гораздо больше информации, чем просто цифры и факты. Люди делятся суицидальными мыслями, горюют об умерших родственниках, пишут о неудавшихся и удавшихся попытках самоубийства. Также есть различные картинки и фильмы. Но для нее это слишком страшно – она не решается начать просматривать их. Юлия читает о ребенке, который тоскует по своей матери. Девочка сокрушается о том, что не распознала намерений мамы раньше. Она снится ей каждую ночь. Она готова сделать все, что угодно, чтобы вернуть маму. Это единственный подарок, который она хочет получить на Рождество. Затем Юлия натыкается на блог, где папа обращается к своей мертвой дочери, которая прыгнула под поезд. Сердце Юлии начинает биться быстрее. Ведь этот пост мог писать ее отец, если бы все сложилось иначе. Юлия понимает, насколько близко она была к смерти. И если бы все кончилось этим, ее отец никогда не узнал бы, что Юлия даже не хотела умирать. От этой мысли Юлия начинает плакать. Любимая Миранда, Ты была моим светом, и он до сих пор остается внутри меня. Ты всегда была такой позитивной. Энергичной. Жизнерадостной. Ты всегда первым делом заботилась о других. Я так гордился тобой. Разве не поэтому ты предпочла молчать, когда наша жизнь внезапно начала трещать по швам? Разве не поэтому ты решила не рассказывать о том, что тяготило тебя? Чтобы не обременять меня? Эта мысль не дает мне покоя. Я не был рядом, когда ты нуждалась во мне больше всего. И с этим мне придется продолжать жить. Вина лежит на мне. Вина, чувство потери и горе. Твой навсегда, папа. Слезы остановить невозможно. Юлии становится любопытно, какой была Миранда. Было ли ей с кем поговорить? Она чуть ли не завидует таким красивым строчкам, которые написал ее отец. Искренняя любовь, чувство, которое становится очевидным, когда того, кого ты любишь, больше нет. Юлия не может не задать себе вопрос, говорил ли он такие же приятные слова своей дочери, пока она была жива, или стал таким после ее смерти. Она начинает читать о суицидальных мыслях других людей. Чем больше Юлия читает, тем больше она видит сходств со своей жизнью. Их слова проникают в ее сознание. Она чувствует сильную связь со всеми этими разбитыми душами. Многие остаются наедине со своими мыслями, и им не с кем поделиться всем. Некоторые пишут о смелости, о готовности пройти весь путь, чтобы положить конец страданиям. Ты что, трусишь? В памяти всплывают слова Лив и ненавистные взгляды. «Нет, конечно нет. Очевидно, что я не трусиха», – думает Юлия. Затем она переходит по ссылке на блог, который был среди результатов поиска, и замечает фотографию, на которой изображен очень знакомый ей человек. Она сама. Заголовок гласит: «Кринж». С нарастающим ужасом Юлия читает то, что пишет девочка из параллельного класса. О том, что Юлия отчаянная неудачница и что она использует ситуацию только для того, чтобы привлечь внимание. Она никогда бы не осмелилась покончить с собой по-настоящему. Юлия читает это предложение снова и снова, пока у нее не темнеет в глазах. Так вот как ее видят со стороны? Как лживую трусиху. Как того человека, который стремится быть в центре внимания. Неудивительно, что все отдалились от нее. Она думает о маме и папе, об одноклассниках, учителях и психологе из больницы. Все думают, что в ту ночь она пыталась покончить с собой, но не смогла. Так, значит, вы хотите самоубийство? 43 Следующая остановка Эммы и Крилле – пансионат, о котором говорил Бюлунд. Возможно, кто-то из постояльцев может поделиться интересными наблюдениями, ведь место преступления находится всего лишь в нескольких сотнях метров от пансионата. На холме над Даммшеном возвышается красивое здание из белого камня. Эмма теперь понимает, почему пансионат называется «Солнечный проблеск». Лучи солнца освещают здание, проникая сквозь высокие осенние деревья на фасад. На вывеске, торчащей из травы, красивыми завитыми буквами вручную выведено: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Сад с горшками, в которых растет вереск, тоже представляет собой впечатляющее зрелище. Крилле первым доходит до лестницы и стучит в дверь. Им открывает седовласая женщина с красной помадой и сияющей улыбкой на губах. – Проходите! – проговаривает она и представляется как Элизабет. Она показывает им зал с камином и креслами разных цветов в стиле рококо. Обстановка как будто в замке – окна со шпросами и огромные картины на стенах. В стране наверняка есть множество пансионатов, о которых Эмма даже не догадывается. Но ведь она никогда не ездит в романтические поездки. Когда ей найти время на подобное? И, что более важно: с кем ей ездить? Через некоторое время Элизабет приносит поднос с кучей печенья и серебряным кофейником. Фарфоровая посуда издает легкий звон, когда она ставит поднос на столик. – Как у вас тут спокойно, – говорит Крилле. – Немногие приходят сюда в будний день посреди октября, – говорит Элизабет. – Поэтому я и удивилась, когда увидела вашу машину. Элизабет рассказывает о пансионате, которым она владеет вместе с братом. Семейный бизнес прекрасно функционирует, только вот они оба никак не заинтересованы ни в использовании интернета для рекламы, ни в маркетинге. – Не то чтобы о нас знают во всех частях Швеции, но гости обычно остаются довольными и советуют это место своим друзьям и знакомым. Скрытая жемчужина, как они говорят. «Похоже на неплохой слоган для рекламы пансионата», – думает про себя Эмма. – Мы расследуем случаи смерти, которые произошли в этой области. – А их что, несколько? – недоуменно спрашивает Элизабет. Эмма и Крилле обмениваются взглядами. – Да. Погиб не только Петер. В мае здесь неподалеку нашли мертвую женщину. – Ах, Ильва Веман, да, – говорит Элизабет. – Она жила у нас. Значит, она была жильцом этого пансионата. Эмма недоумевает, почему об этом не было упомянуто в протоколе расследования. – Это ужасно печальная история, – продолжает Элизабет. – Она не съехала в назначенный срок, и когда я постучала в дверь, в комнате ее уже не было. Люди редко покидают пансионат, не заплатив за проживание, но такие случаи все-таки бывают. – Сколько времени прошло, прежде чем ее обнаружили? – спрашивает Эмма. Элизабет делает глубокий вдох. – Около суток после ее исчезновения, но, как я уже сказала, мы думали, что она намеренно сбежала, не заплатив. В противном случае мы бы, конечно, попытались ее найти. – А что случилось с вещами из ее комнаты? – спрашивает Эмма. – Кто-то должен был прийти и забрать их. Но вот вы сказали, и я вспомнила, что никто так и не пришел за ними, – отвечает Элизабет. – У меня ведь осталась сумка с ее принадлежностями. Она лежит на чердаке. Хотите, чтобы я принесла ее сюда? – Да, конечно, но сначала расскажите об Ильве, – говорит Крилле и берет печенье. – Вы ведь как-то контактировали друг с другом? – Ох, Ильва приятная дама, но довольно замкнутая. У нее была душа художника, который искал покоя где-нибудь посреди леса. И я думаю, что лучше места в этом мире не найти. В этих лесах и в озере есть что-то особенное. Они оказывают какое-то необычайное успокаивающее воздействие. Похоже, что любому человеку не помешает доза подобного. – Ильва казалась вам счастливой или встревоженной? – спрашивает Эмма. Элизабет берет печенье с вареньем и макает его в кофе. – Я бы сказала, что она была в гармонии с собой. Как будто наконец обрела дом. Именно поэтому я и удивилась, когда она сбежала отсюда, не сказав и слова. – Когда вы видели ее в последний раз? – спрашивает Крилле и, следуя примеру Элизабет, макает печенье в кофе. Единственное отличие состоит в том, что это, должно быть, уже пятое по счету печенье, но похоже, что стыда Крилле за это не испытывает. – Утром, когда она вышла погулять. – Вы помните, во что она была одета? – На ней было что-то светленькое, платье вроде бы. Это был солнечный и прекрасный день, поэтому она была так легко одета. – Вы не заметили ничего подозрительного в округе в тот день? – спрашивает Эмма. Эмма нахмурилась. – Я не понимаю, Ильва ведь просто случайно упала с утеса. Почему этим сейчас заинтересовалась полиция?