– С этим я могу согласиться, – говорит Вестберг. – Значит, ты считаешь, что между смертью Ильвы и Петера есть какая-та связь? – Нельзя исключать этого, и в таком случае данный фактор имеет решающее значение в нашем расследовании, – отвечает Эмма. – Вы не знаете, Ильва была кремирована или похоронена? – Не в курсе, но мне не нравится ход твоих мыслей. – Что, если судмедэксперт что-то упустил? – продолжает она. – То, что помогло бы вычислить личность преступника. Вестберг вздыхает. – Я все проверю. Эмма заканчивает разговор, возвращается в комнату и делает кивок в сторону Крилле: – Мы здесь закончили. – Что происходит? – спрашивает София. – Я надеюсь, что вам удастся улететь, – отвечает Эмма. – Спасибо, – говорит София и обнимает Фредрика. Когда они покидают аэропорт, в голове Эммы вертится ворох мыслей. Выходит, что Петер провел свои последние дни жизни в Даларне, в укромном месте, о котором не знал ни один из его близких. Им не удалось понять, как Петер из Стокгольма добрался до озера Даммшен и что он там делал. Ответа на вопрос не найти в Стокгольме. Значит, нужно направиться к Даммшену. 35 Как только Элли засыпает, Нюллет садится на свой старый кожаный диван. Теперь, когда он стал папой, у него и в мыслях не было менять мебель на новую. Вот через несколько лет он сможет ее обновить. А пока он смирился с тем, что остался жить в своей двушке на улице Торкеля Кнутссона в Седермальме. Жилье – это меньшая из его проблем. Нюллет принял решение ответить на сообщение Мадлен, пускай это и очень сложно для него. Он не хочет больше иметь никаких трудностей из-за Мадлен. А что, если она говорит правду? Нюллет отправляет ей короткий ответ, и она сразу же звонит ему. – Твоя мечта сбылась, теперь ты стал папочкой, – говорит ему бывшая коллега. Нюллет с трудом набирает воздух в легкие, услышав энтузиазм в ее голосе. – Ты уверена, что отцом являюсь я? – Что ты имеешь в виду? – возмущенно спрашивает Мадлен. – Именно то, что спросил, – отвечает он, окинув взглядом грязную гостиную. Детский модуль с животными, прыгунки, прибитые к дверному косяку, которые он должен отводить в сторону каждый раз, когда проходит мимо, радионяня, кубики – все это для Элли. – Да, абсолютно уверена, – отвечает она. – Никто, кроме тебя, быть отцом не может. Он вздрагивает. Никто, кроме тебя, быть отцом не может. – Когда она родилась? – спрашивает он, пытаясь свести на нет осуждение в своем голосе. – Третьего мая. Примерно через месяц после рождения Элли. Нюллет начинает просчитывать даты в голове, и его начинает тошнить, когда он понимает, что это может быть правдой. – Что-то ты замолчал, – замечает Мадлен. – О чем задумался? У Нюллета есть сотня ответов на этот вопрос. Он понимает, что почти все в его жизни поменяется. Прежде всего ему придется рассказать Эмме всю правду о Мадлен, что теперь вообще кажется абсолютно неуместным, учитывая, что они все равно расстались. Глупо разрушать доверие, которое они пытались построить вместе с Эммой ради благополучия Элли. К тому же он не хочет иметь какие-то отношения с Мадлен всю оставшуюся жизнь. С той самой женщиной, которая пыталась избавиться от Эммы, когда та вынашивала Элли. – Мне интересно, как же ты себя чувствуешь? – спрашивает он, тщательно взвешивая слова. – Получила ли ты… ну, знаешь… какую-нибудь помощь со стороны? – Не беспокойся обо мне. Нет, уж твое-то состояние меня точно не заботит, я больше беспокоюсь о себе. – Значит, ты оставила все позади? – осторожно спрашивает он. Голос Мадлен кажется довольно грустным. – Я не могу отрицать, что в моей жизни были тяжелые времена. Но теперь я преодолела себя. А еще мне есть за что бороться. Нюллет с трудом может представить, что Мадлен станет ответственной матерью. Проблемы проникают в его жизнь подобно ядовитым стрелам. Как будто ему их не хватало… – Было бы неплохо, если бы ты стал выплачивать алименты как можно скорее. Растить ребенка очень непросто, – говорит Мадлен и перечисляет все возможные расходы на подгузники, одежду и различные детские принадлежности. Выплачивать алименты? У Нюллета начинает кружиться голова. Это все по-настоящему? – Если я вынужден платить деньги ребенку, которого никогда не видел, то я хочу узнать, действительно ли являюсь отцом. Я хочу сделать тест на отцовство. – Звучит очень обидно, – говорит Мадлен. – Ты беспокоишься о том, что подумает Эмма? Нюллет вздыхает. – Нет, мы все равно больше не вместе. Странно, но, кажется, для Мадлен услышанное не стало неожиданностью. Она даже не прокомментировала это. – Разве ты не хочешь знать, как зовут твою дочь? – с некоторым разочарованием спрашивает она. Он не отвечает и уже собирается положить трубку. – Ее зовут Салли. Это последнее, что он слышит, прежде чем бросить трубку. Сразу же после звонка он заходит в интернет и начинает искать информацию о тесте на отцовство. Провести подобный тест можно очень просто и незаметно. Можно сделать это даже анонимно. Когда Нюллет читает о том, что около тринадцати процентов мужчин, прошедших тест, не являются отцами, в нем начинает зарождаться новая надежда. Заранее подумайте, как вы поведете себя с женщиной и ребенком, если окажется, что он не ваш. С этим он уже определился. Он полностью вычеркнет Мадлен из своей жизни. Все, что нужно, – это один специальный набор, который доставят прямо в почтовый ящик через несколько дней. На работе ему доводилось делать экспресс-тесты сотням людей. Всего-то надо провести специальной ватной палочкой по внутренней стороне щеки. Можно сделать тест так, что мать ребенка даже не узнает об этом. «Отлично», – думает Нюллет и нажимает на кнопку «купить». * * * Мои братья стоят со своими рюкзаками в холле и смотрят на меня большими глазами. Больше всего на свете я хочу отправиться с ними в школу, но не могу подавить в себе тревогу. Всю ночь из комнаты мамы не доносилось ни звука. – Я пойду только загляну к маме, – говорю я. Каждый шаг вверх по лестнице дается мне очень тяжело. Я останавливаюсь у закрытой двери спальни. – Мама? – зову я. Обычно она что-нибудь бормочет в ответ, но не в этот раз. Я открываю скрипящую деревянную дверь и вхожу в комнату. Сначала я не понимаю, что вижу. Пара ног, висящих в воздухе? Какие-то они совсем синие и грубые. Босые ступни мамы?