– Ясно. У тебя есть деньги, власть над определенной группой людей, почет, уважение, вес в обществе. – Правильно, – с удовлетворением кивнул Борис. Нудя поднял указательный палец: – Но! Ты не имеешь жены, самоотверженной русской бабы, которая обожала бы тебя в любом состоянии и всем твердила о твоей гениальности. Может, Анатолий и сволочь, и лентяй, но он заполучил то, чего тебе никогда не заиметь, – преданную супругу. За столом воцарилось молчание, я очнулась первой и быстро сказала: – Сегодня хорошая погода! – Солнце светит, – с благодарностью подхватила Ольга. – Хорошо, что дождя нет, – продолжил Роберт. – На Рождество хочется снега, елку, игрушек, подарков, – соловьем заливалась я, – посоветуйте, в какой торговый центр лучше сходить, мне надо купить презенты домашним. – Могу вас подвезти, – галантно предложил Вальтер. – Огромное спасибо, но я не хочу вас задерживать. Знаете, женщины очень долго готовятся к выходу, один макияж тридцать минут занимает, – улыбнулась я. – Не совсем верно! – засмеялся полицейский. – Моя Элиза красит глаза по часу. – Макияж за одну секунду не сделаешь, – заступилась за слабую половину человечества Надя. Беседа плавно перетекла в обсуждение дамских привычек, Вальтер откланялся, а я пошла в свою комнату. Идея прошвырнуться по магазинам показалась мне заманчивой. В бухгалтерии издательства мне сразу по прибытии выплатили гонорар, надо купить Юре подарки, например, пару-тройку красивых рубашек, привезти приятные мелочи подругам. Сейчас сяду и составлю список покупок. Я не профессиональный шопоголик, поэтому, зайдя в многоэтажное здание универмага, быстро теряюсь. Хожу по бутикам, покупаю кучу ненужных тряпок. А если в руке список, в котором четко указано, что нужно прибрести, то денег потратишь меньше. Я села за стол, схватила ручку, занесла ее над блокнотом, услышала шорох, подняла голову и увидела Нуди, который без стука ввалился в мою комнату. Сделав пару шагов по ковру, критик спросил: – Можно войти? – Вы уже вошли, – пожала я плечами. – У меня деловое предложение, – с места в карьер начал он. – Хотите заработать? – В зависимости от того, что нужно делать, – осторожно ответила я. – Ресторан «Шпикачка», – сказал Нуди, – им требуется посудомойка. – В смысле машина? – спросила я. – Нет, – хмыкнул Нуди, – женщина. Меня охватило искреннее удивление: – Неужели еще остались заведения, где тарелки моют вручную? Нуди сел в кресло. – Без посудомойки-бабы никак не обойтись, она по-прежнему винтик кухонного процесса. Необходимо сгрести остатки пищи, загрузить машину, вынуть чистую посуду. Увы, это нетворческий труд, поэтому на него, как правило, соглашаются либо пенсионерки, либо идиотки. Предлагаю вам наняться в «Шпикачку». Я уже успела понять, что Нуди по-детски непосредственен и невоспитан, но произнесенная им фраза меня озадачила. – Простите? Не поняла? – Что сложного? – удивился Нудя и повторил: – Предлагаю вам наняться в «Шпикачку». – Посудомойкой? – уточнила я. – Шефом вас не возьмут, – язвительно ответил Нуди, – хотя, если они и правда так мерзко готовят, как я слышал, то любой имеет шанс стать главным поваром в этом заведении. Удивительная бесцеремонность собеседника меня позабавила: – К какому разряду человечества я, по-вашему, отношусь? К старикам или идиотам? Критик выпучил глаза: – Что? Я положила ногу на ногу. – Минуту назад вы произнесли: «В мойщицы посуды идут либо пенсионерки, либо идиотки». Естественно, я заинтересовалась, в состав какой группы вхожу я? Нуди опешил, а я продолжила: – Вам не пришло в голову, что еще есть студентки, одинокие матери, которым никто не помогает, эмигранты, домашние хозяйки, желающие чуток подзаработать? Они все по разным причинам не могут устроиться на престижную работу. И если человек моет в ресторане тарелки, он от этого не стал хуже. Просто на данном этапе своей жизни он моет посуду. Ничего стыдного в этом нет. Вот просить милостыню около ресторана неприлично, а любой труд почетен. До того, как стать писательницей, я одно время служила уборщицей[2] и мечтала дорасти до посудомойки. Я говорила и говорила. Нуди только сопел и в конце концов спросил: – Я что-то не так сказал? – Да, – подтвердила я, – и пассаж про то, что меня легко наймут шеф-поваром на кухню заведения, которое подает редкую мерзость, тоже впечатлил. – Я так сказал? – изумился Нуди. – Слова другие, но смысл именно такой, – буркнула я. Глава 8 Нуди прижал руки к груди: – Не хотел вас обидеть, простите. – Ерунда, – милостиво кивнула я, – бывает. И зачем мне наниматься в «Шпикачку»? Критик затараторил: – «Шпикачка» – отвратительное место. Хозяин Гриша Азабеков, омерзительный тип, обманщик! Он в свое время владел рестораном «Опиум», подавал там под видом красноперого медноса желтоярого носача! Представляете? Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, я воскликнула: – Полнейшее безобразие! Всем понятно, что красноперый меднос совсем не желтоярый носач! Нуди заулыбался во весь рот: – Я его уличил и фактически уничтожил, народ мне доверяет, знает, что я никогда не обману. Поэтому к Азабекову перестали ходить. Но Гриша не сдался. Не прошло и трех месяцев после закрытия «Опиума», как появился «Зефир». Название другое, но принцип работы тот же! Григорий выдавал за каплуна обычного бройлера! Как вам это? Я ощутила себя неандертальцем, который изо дня в день лопает убитого собственноручно мамонта. Кто такой каплун[3]? Вероятно, некий родственник курицы? Может, особый цыпленок? – «Зефир» я тоже прихлопнул, – разгорячился Нуди, – этот позор был стерт с лица земли. Любой бы понял, следует либо забыть про идею рулить рестораном, либо работать честно. Написал в меню: «Мусс из черногорской аветистки», так не смей вместо заявленного десерта подавать взбитую будовицу. Последняя стоит три копейки за тонну на местных рынках. А вот аветистка тянет на сто долларов за килограмм. Есть разница? Но Григорию урок не впрок! И он обустроил «Шпикачку». Знаете, как мерзавец назвал заведение? – «Шпикачка», – с удивлением ответила я, решив не спрашивать, что за звери эти аветистка с будовицей. Оказывается, я полнейший профан в еде: про красноперого медноса и желтоярого носача тоже не слышала. Нуди вскочил, воздел руки к небу, принял позу актера древнегреческого театра, изображающего вселенскую скорбь, и возопил: – Ресторан авторской кухни! Вот что самое возмутительное! – Почему? – совершенно искренне спросила я. Нуди упал в кресло и повторил: – Ресторан авторской кухни! – Простите, я ничего не смыслю в ресторанной сфере, – сказала я, – мне главное, чтобы подали вкусную еду на чистой тарелке. Еще хочется получить нормальную порцию, а не чайную ложечку пюре в компании с одним граммом рыбы. – Авторская кухня предполагает креатив повара, – холодно произнес Нуди, – а в «Шпикачке» в меню значится «Домашняя запеканка с мясом ягненка». Где здесь креатив? А? И я абсолютно уверен: вместо дорогого ягненка Григорий использует дешевую свинину. – Ясно, – кивнула я, – но зачем подсылать на кухню посудомойку? – Чтоб добыть разоблачающие факты! – ответил Нуди. – К кухне постороннего не подпустят, приходится хитрить. Сам я не могу наняться. – Да уж, – согласилась я, – сомневаюсь, что Азабеков испытает радость, увидев вас.