– Йик. Прежде чем мисс Корица нашлась, что ответить на эту дерзость, Пекка опрокинул свою миску с кашей. Её долго и тщательно томлённое в печи содержимое вывалилось на стол и на платье Сюзанны. Та пришла в ярость от неловкости брата, зачерпнула большую ложку каши из своей тарелки и метнула в Пекку. Но поскольку Пекка уклонился, большая часть жидкого тёплого снаряда угодила в Анну-Лизу, которая отчаянно заплакала. – А-а-а-а-а-а! – заревела Анна-Лиза. – Глупая корова! – воскликнул Пекка. – Противная бактерия! – закричала Сюзанна. – Тухлое яйцо! – Толстяк бородавчатый! – А-а-а-а-а-а! – плакала Анна-Лиза над испачканным платьем. Она была то ли слишком маленькой, то ли слишком вежливой девочкой, чтобы придумывать подходящие ругательства. В это мгновение в кухне мисс Корицы наступил полный хаос: орущие дети, вцепившиеся друг другу в волосы; каша повсюду, даже в носках; обезьяны, прыгающие по столу то ли из любопытства, то ли из желания помочь, но только добавляющие беспорядка. Потом они тоже начали драться. Дориан неожиданно ударил Тристана. Элизабет и Фицуильям поругались, кто кого первый толкнул. Тристан от удара Дориана кувыркнулся со стола и стал вопить, что смертельно ранен: «Йик ААК!». Увидев это, завопила и Изольда. Моисей зачем-то стал просить всех называть его Измаилом (никто не сообразил, что это и был Измаил в шляпе Моисея). Наконец, Грегор, обезьяна с блестящей шёрсткой, попытался очистить платье Анны-Лизы, но поскользнулся на комке каши и свалился грязным, волосатым, вопящим, многоруким обезьяньим комком прямо на колени мисс Корицы. Это превращение Грегора в орущего скарабея из каши стало последней каплей, переполнившей чашу терпения мисс. Провалившаяся в прошлое мисс Корица из крендельного времени нервно сглотнула. Она с неприятной отчётливостью вспомнила, о чём думала в тот момент. Дети разбушевались: они дрались, орали и обзывали друг друга такими словами, которые не пришли бы в голову ни одной обезьяне на свете. Мисс Корица могла бы вынести, если бы так вели себя обезьяны. Но дети – это же слишком! – ПРЕКРАТИТЕ! – рявкнула мисс Корица, когда не смогла больше выносить это. Она закричала так громко, что ещё две пуговицы отскочили от её платья. Крендельная мисс Корица с ужасом вспомнила тот момент. Ей нужно было тогда вовремя включить мозги. Ей нужно было вспомнить, что все они очень устали и раздражены. Ей нужно было глубоко вздохнуть, сосчитать до десяти и вернуться мыслями в предыдущий вечер, когда им было так хорошо вместе. Ей нужно было догадаться, что это просто одно из таких утр. Но она ни о чём не подумала, кроме своего раздражения. Поэтому она резко сказала детям: – Хоть бы я вас вообще никогда не видела! Часть шестая Глава 1, в которой Сюзанна берёт дело в свои руки Даже при помощи колдовства сложно превратить троих совершенно реальных детей в несуществующих. Живые доказательства тому – Пекка, Сюзанна и Анна-Лиза. Но сожаление, стыд и страх – это мощные силы. Если дать им волю, они могут сожрать буквально всё живое! Да, дети всё ещё существовали. Но им осталось недолго. Потому что тигры были уже внутри дома, и они были очень-очень голодны. – Они нас уничтожат! – Сюзанна кусала губы и тяжело дышала. Теперь, когда мисс Корица бесследно исчезла в воображаемой двери, Сюзанне стало ясно, что вся ответственность лежит на ней. Пекка пропал, а от маленькой сестры не было никакого толку. – От меня, пожалуй, нет никакого толку, – сказала Анна-Лиза, потому что она была очень наблюдательна. Она замечала буквально всё! – Я слишком мала. – Неправда, – сказала Сюзанна и удивилась собственным словам не меньше Анны-Лизы, которая, вздохнув, продолжила, не в силах прервать так хорошо начатую мысль: – Я для тигров всего лишь закуска. У них ведь такие огромные пасти! Сюзанна вернулась к воображаемой двери. С их стороны она была приоткрыта, но и сама дверь, и чернота в проёме были плоскими и двухмерными, как обычный рисунок. Однако приложив руку к черноте, Сюзанна вдруг почувствовала на пальцах лёгкое движение воздуха, словно от дыхания. – Эрнесто! – воскликнула она. – Чего? – обиженно отозвался призрак. Он всё ещё сидел в обезьяньем сачке. Слова на букву «Д» буквально засияли на лице Сюзанны: – Может быть, ты сможешь пройти через эту дверь? Ты должен рассказать мисс Корице о том, что здесь происходит! Она должна вернуться! Прозрачные глаза Эрнесто стали большими, словно блюдца. Это производило довольно пугающее впечатление и обозначало решительный протест. Сюзанна ведь сама вытолкнула мисс в ту дверь! А теперь просит его вернуть её? Ну надо же, какая наглость! – Зря я толкнула её туда, – признала Сюзанна. – Наша ситуация требует присутствия взрослого. В ответ Эрнесто только задрал свой красивый нос к потолку. Его усы возмущённо топорщились. Никакие слова и яростные взгляды Сюзанны не действовали на оскорблённое привидение. Но Анна-Лиза знала, чего стоило сестре признать даже самую мелкую ошибку. Поэтому Анна-Лиза сказала Эрнесто: – Вы любите мисс Корицу! И, как это не удивительно, привидение покраснело. Эрнесто не знал, что его чувства так же прозрачны, как и его тело. По крайней мере, они были прозрачными для Анны-Лизы. Та продолжила: – Если любишь кого-то, то желаешь ему добра, так ведь? – Счастье любимой – моя наивысшая цель! – хриплым голосом сказал бывший матадор. – Тогда вы должны помочь нам, – сказала Анна-Лиза, – ведь мисс Корица не хотела бы, чтобы нас съели! В последнем Эрнесто был не совсем уверен. Мисс Корица ни разу не выказывала радости от того, что дети появились в доме. С другой стороны, если бы она хотела, чтобы детей съели тигры, то выставила бы их в первый же вечер. А теперь Сюзанна выпихнула мисс Корицу неизвестно куда, и она там совсем одна без своего верного Эрнесто! Призрак понял одно: он тоже хочет, чтобы мисс вернулась обратно. И чем быстрее, тем лучше! – Возможно… – пробормотал он. – Если бы только был способ… – Пока дверь приоткрыта, пройти можно! – догадалась Сюзанна. Эрнесто закрыл глаза. Он и сам чувствовал доносящийся из дверного проёма слабый запах сигар, который всегда напоминал ему о доме. – Мой портсигар! – вздохнул призрак. – Разве это важно? Она положила коробку в карман платья, когда мы были в зимнем саду, – сказала Анна-Лиза. – Я видела. – Это мой портсигар! Я в нём обитаю! – сказал Эрнесто. – Это значит, что ты можешь пройти за ним через воображаемую дверь? – уточнила Сюзанна. Эрнесто был первым привидением, которого она видела в жизни. И закономерности обитания призраков в разных предметах были ей не совсем ясны. – Я могу пройти за ним куда угодно! – воскликнул Эрнесто. Сюзанна раскрыла обезьянью ловушку и выпустила привидение на свободу. – Ну, чего же ты ждёшь? Лети! – Ничего не поделаешь, надо! – согласился Эрнесто. – Я лечу, ми амор! Бывший матадор начал понимать, что, в отличие от навеки замершей жизни призраков, в людской жизни всё постоянно меняется. Пока она длится, в ней постоянно открываются и закрываются какие-то двери. И они скрывают за собой как абсолютно новые вещи, так и те, которые уже встречались раньше. А ещё он не в силах превратить жизнь мисс Корицы в один-единственный бесконечный, безмятежный и безморщинный момент. И сама мисс Корица тоже не может этого сделать. Глава 2, в которой картины пустеют, а тигры начинают расти Эрнесто последовал за сигарным ароматом сквозь чёрную ткань времени. Мы бы с удовольствием описали, что он видел во время своего путешествия, но, к сожалению, органы чувств привидений устроены совершенно иначе, чем у людей. При помощи человеческого словаря просто невозможно описать то, что видят и чувствуют призраки. Как ни странно, по-другому обстоит дело с языком проточервей, живущих в газообразном облаке на Венере. На их языке описание бы получилось очень хорошо. Более того, один весьма известный поэт проточервь, живший давным-давно, своё первое произведение посвятил как раз описанию пространства между двумя временными измерениями. Оно начинается так: «Птрртс. Ге. Геге. Ауузза».