И я подробно ему все рассказала. Иваныч почесал голову, подкрутил усы, и сказал: — Возможно ты и права. Тогда искать надо среди деревенских. Кстати, против твоей версии говорит то, что у бабки Афанасии было полно врагов, и закончить ее земной путь мечтал едва ли не каждый житель деревни. А также бывшие сиделицы, где она надзирательствовала. И знаешь… хоть о покойниках нельзя такое, но все-таки сволочь баба была, а не человек. Прости Господи. Хм… а ведь и правда. Об этом я что-то не подумала. С чего мне вообще пришла такая дикая идея, что убийства как-то связаны? Да Афанасию любой мог порешить. Прав Иваныч. С другой стороны, меня все же грыз червячок сомнения, о чем я ему и поведала. — Ну вот что Женя. Ты давай эту свою самодеятельность прекращай. Не ровен час убийца, если он кто-то их духовских, узнает про твои розыски, голову оторвет. Ты вот, к примеру в курсе как Афанасию убили? Я помотала головой. А ведь и правда так и не удосужилась узнать. — А вот знай, пусть тебе стращанием будет. Так вот. Ей вначале горло перерезали, а потом уж мертвой язык достали. Нравится тебе такая история? — Н-нет, — прошептала я. — То-то же. Вот и смотри каков убийца. Ты же не хочешь, чтобы тебя так же? — он сурово сдвинул брови и насупился. — Н-нет, — тут уж я совсем сникла. Я ведь по всей деревне чуть ли не криком кричала, что розыски веду. Ой мамочки-и… тут же подумал о Ромке. Надо бы с ним обратно сдружиться, какой-никакой, а мужик в доме. — В общем, язык за зубами держи. В деревню постарайся без необходимости не соваться. Про все забудь, как страшный сон. Только… если еще что важное вспомнишь, звони. Но сама никуда. Все поняла?! — Поняла. Не дура. Ой, я что еще спросить-то хотела… А Ингу как убили? Ну в смысле чем ее задушили? — Ингу-то? Ну если конкретно, то оглушили вначале. Потом уже веревкой задушили. Все, или еще вопросы будут? Я отрицательно покачала головой и распрощалась с участковым. По дороге домой я размышляла о насущном. Пусть в Духовке мне светиться нельзя, но в городе-то никто не мешает искать концы этой мутной истории. Осталось у меня там еще одно незаконченное дело. Вот съезжу и тогда уж точно успокоюсь. Утешало также и то, что теперь, со вторым убийством, возможно подозрения с Юрки снимут. Если, конечно, свяжут смерть Инги и Афанасии в одно целое. Дома обнаружила Ромку в гостиной. По телевизору показывали футбол, и внучку сейчас явно было ни до чего. Христофоровна тоже не подавала признаков жизни. Я в который раз переоделась и спустилась на кухню. Убийства убийствами, а кушать хочется всегда. Пока готовила, в голову снова лезли ненужные мысли. Конечно, о нем. Почему он не звонит? Ну ладно-ладно, я помню, у него встреча и бла-бла-бла. Но хоть бы написал, что ли… с другой стороны, я-то тоже ему не звоню-не пишу. Но я же де-е-во-чка-а… принято же, что мальчики звонят первыми. И сама себя одернула. Женя! В кого ты превращаешься. Что за устаревшие понятия об отношениях? Позвони ему сама. В это время гордость вопила, что ни в коем случае не стоит этого делать. * * * Схватка внутри меня разгорелась нешуточная и я, вместо того чтобы следить за готовкой, ломала голову, как лучше поступить. Оттого котлеты ожидаемо пригорели. Хорошо хоть не до угольков. Я посмотрела на них критично и решила, что и так сойдет. Другого все равно ничего нет, а значит и переживать не стоит. Нет выбора. А в случае с Денисом выбор есть. И стоит он для меня сейчас очень остро. Маета мает. Решила дождаться вечера, и тогда уж включать переживания на полную. После ужина я протерла полы, заодно и пыль смахнула везде, кроме Ромкиной комнаты и тех помещений, что стоят запертыми. Там обычно убирается приходящая помощница, жена садовника. Сил ушло много, зато нервы немного поуспокоились, и я даже почти забыла о своих терзаниях. Вспомнила о них ближе к одиннадцати, когда уставшая завалилась на кровать. Лучше бы я этого не делала. Тоска навалилась с новой силой. На телефоне не было пропущенных звонков или смс, и я, сходя с ума от любовных мук, приняла единственно верное решение — уснуть. Уснуть, чтобы всю ночь ворочаться от кошмарных сновидений, в которых то я бегала за убийцей в черном капюшоне, то он за мной, и так несколько раз. В конце концов, в какой-то момент мой оппонент не выдержал и взмолился об отдыхе. Он в изнеможении откинул капюшон, а там… не может быть…глазам своим не веря, я проснулась. — Хеппи берздей тую, хеппи берздей тую, хеппи берздей, Христофоровна, хеппи берздей тую-ю-ю…, — я поставила торт с восемнадцатью свечками перед бабкой на столик и присела в книксене. Ромка топтался позади и что-то там даже подпевал. В руках он держал большой сверток, нарядно перевязанный красным бантом. Украдкой Ромка тер глаза, да-да, я наблюдала за внучком боковым зрением, и прекрасно все видела. А я, между прочим, вообще ужасно не выспалась и, оттого, из последних сил улыбалась, засыпая на ходу. Мне пришлось вставать аж в шесть утра, чтобы успеть испечь любимый торт Христофоровны к ее обыкновенному подъему. Подарок, кстати говоря, я купила в тот самый день, когда ходила на свидание с археологом. Вспомнила, блин… на глаза тут же навернулись слезы. Денис… ну как же та-а-к… Дура я дура несчастная, угораздило на старости лет. Так, стоп. Сейчас не лучшее время, чтобы предаваться унынию и страданиям. Сегодня же великий из грандиознейших дней — Христофоровне исполнился семьдесят один год, и это дело следует хорошенько отметить. Кто знает сколько весен еще осталось старушке? А потому надо веселиться как в последний раз. Эх, слышала бы Христофоровна мои мысли сейчас, наверняка чем-нибудь запулила бы мне в голову. Кстати, сама именинница сияла от счастья. В первую очередь, в предвкушении гастрономического оргазма, а во вторую от того, что сегодня ей официально можно выпить свои двести грамм без взывания к ее совести. С моей, надо думать, стороны. Отмечать, естественно, планировали в узком семейном кругу. Бабка, Ромка и я. Правда, когда мы вышли из комнаты именинницы, Ромка шепнул, что вроде как Катерина тоже обещалась прийти поздравить бабулю. Я, конечно, выругалась, да и как иначе? Христофоровна же знала, что гостья будет, так чего не сказать-то?! Это же готовить не на троих, на четверых. Нет, понятное дело, мы уж как-то накормили бы Катерину, но все же… Короче говоря, я поручила Ромке сгонять в магазин, кое-чего докупить, а сама принялась за мясо и прочие кулинарные дела. Пока замешивала тесто для любимых бабкиных пирожков с рыбой, вспомнила свой чудной сон. И снова содрогнулась. В плаще с капюшоном был никто иной, как Денис. Ну и приснится же жуть жуткая. Я постаралась отогнать подальше дурные мысли. Отгонять-то отгоняла, да не отгонялись они. А что, если это знак свыше? Вдруг Денис и есть убийца? Господи, боже… а собственно, на основании чего я такое заключила? На основании сна? Своего собственного же… так, Женя. Те пятьдесят грамм коньяка в кофе с утра явно были лишние. Ну не привыкшая ты пить по утрам, не стоит и начинать. Неужели в здравом уме и относительно трезвой памяти можно думать такую чушь?! Фух… то ли сон еще не до конца отпустил, напугав до нервных колик, то ли я о любимом не самого лучшего мнения. Предпочтительнее было, конечно, первое, а потому я вообще запретила себе вспоминать прошедшую ночь. Кстати, о любимом. Я посмотрела на часы. Одиннадцать утра — рано, или нет для звонка? Ладно, подожду до полудня. На самом деле в душе я оттягивала момент звонка не потому, что боялась разбудить его, а надеясь, что до того момента он сам позвонит. Но время шло, а никто не спешил набрать мой номер. Нервы не выдержали, и я позвонила сама. Противный механический голос ответил, что абонент находится вне зоны действия сети, заставив меня зло чертыхнуться. Коньяк стоял тут же, и я от души плеснула себе полный стакан. Выдохнула, осушила половину, и закашлялась. — Воды? — Ромка подкрался незаметно, и от души приложил меня по спине. Я выпучила глаза, нашла графин с компотом и жадно впилась в него прямо из горла. — Душевные терзания способствуют алкоголизму? — ухмыляясь спросил этот гад. — Отвали, а?! Еле отдышавшись, я почувствовала, как в голове немного прояснилось и жизнь заиграла новыми красками. — Евгени-ия Пе-етровна-а, не рановато ли спиваетесь? — противно протянул Ромка. Я молча отвернулась, предварительно забрав из рук пакет, который он принес из деревни. — Вот уж никогда бы не подумал, что тебя, фрю такую, может сбить с толку какой-то мужик. Желая все-таки послать его далеко и надолго, я обернулась, и тут обнаружила свой телефон в его руке. На экране светился последний исходящий вызов. Дура! Как есть дура. Ну а он чего, тоже мне, блин. — Лучше отдай, — грозно двинулась я на него. В руке моей так и остался нож, которым я только что разделывала мясо. Хотя, если честно, я даже и не подумала об этом, и не могла видеть со стороны, как жутко выгляжу в это момент. — Только один поцелуй и он твой, — этот урод поднял телефон над головой, куда мне естественно с моим ростом ну никак не дотянутся, и я лишь беспомощно ткнула его кулаком в живот. — А вот игрушку убери, ни к чему, еще поранишься, — он ловко выхватил нож у меня из рук и бросил в мойку. И пока я хлопала глазами от происходящей вакханалии, этот гад меня поцеловал. Правда недолго ему пришлось наслаждаться отобранным поцелуем, зря он забыл прошлый раз. И уж в этот раз я его совсем не жалела. Хочет рыться в чужих телефонах и срывать нежеланные поцелуи? Хорошо. Но тогда пусть будет готов и получать за это. Пока Ромка, матерясь, растирал свое причинное место, я спокойно продолжила заниматься мясом. — Неужели этот идиот достоин твоих слез? — неожиданно мирно спросил Ромка спустя некоторое время. Я так удивилась, что он вот так мирно со мной разговаривает, как будто это не я сейчас врезала ему коленом в пах, что многострадальный нож выскользнул из рук. — Рома, мальчик. Когда уже бабушка объяснит тебе, что лезть в чужие дела и чужие рты — занятие недостойное настоящего мужчины? — устало воззрилась на него я. — Просто непонятно мне… ладно, забудь, — вздохнул он. И тут же переключился на другую тему, наконец-то: — Помощь нужна какая? — Вот так бы и сразу. Картошку если начистишь, буду благодарна. И даже самый большой кусок в тарелку положу. Ромка обрадованно кинулся к картошке, а я неожиданно засмеялась. Ну почему он не может нормально вести себя всегда? Почему мы не можем быть добрыми соседями и хорошими приятелями, раз уж вынуждены какое-то время жить в одном доме? В обед пришла тетка Катя, в руках она несла что-то большое и явно тяжелое. Христофоровна нарядилась ради праздника и выглядела просто отлично. Легкий брючный костюм нежно фиалкового цвета был ей очень к лицу. Макияж она делала сама и, надо сказать, справилась на все сто. Хоть я и предлагала свою помощь в данном вопросе. Волосы Христофоровна завила бигудями и уложила в аккуратную прическу. На шее сверкало бриллиантовое колье, если конечно не подделка. Хотя, зная Харитоновну, я очень сомневаюсь, что та может надеть таковую. Украдкой я поймала взгляд внучка на бабкину шею. Колье он тоже увидел, да и трудно было его не заметить. Так оно переливалось и сияло. Мне показалось, что глаза его при этом сузились, и взгляд стал не очень приятным. Секунда, и бабка поймала этот взгляд. Еще секунда и Ромка, как ни в чем не бывало, помогает Катерине донести ее подарок до гостиной. Странное начало празднества. Ну хоть тетка Катя пришла. Я лично была ужасно рада ее увидеть, так как Катерина мне всегда казалась крайне милой и приятной женщиной. Ромка помог мне накрыть на стол, мы чинно и благородно чокнулись бокалами. Первой тост произнесла я, так как Ромка, видимо, еще недостаточно подпил, а потому немного застеснялся. За мной поздравила старушку Катерина. Потом опять я, и, наконец, когда немного захмелел, торжественную речь толкнул Ромка. Обед плавно перетек в ужин. Мы развлекались просмотром любимого бабкиного сериала. Ну как развлекались… Собственно, сам фильм смотрели Христофоровна с Катериной. Ромка с унылым видом лазил в телефоне, не забывая периодически подливать дамам вина, а себе коньячку. А я только делала вид, что наблюдаю за происходящим на экране. Где нужно охала, иногда ахала, а сама думала о Денисе и своей никчемной сущности. Осознавать, что к тридцати годам так и не нажила ума, всегда мучительно больно. Ведь знала, чувствовала, что этим все кончится, но понесла нелегкая на ту встречу. Я украдкой смахнула слезы, надеясь, что никто не заметил и принялась активно комментировать сериал вместе с моими бабулями. * * * Вечером, когда на небе появились первые звезды, в мою шальную голову неожиданно пришла чудесная идея — а не пойти ли мне на озеро искупаться? Про труп, найденный на берегу, я старалась не думать. Нет, не подумайте, что я жестокосердная, или равнодушная, но… Ингу нашли в стороне, в кустах. Она не утонула в этом озере. Я… я обойду его с другой стороны. Точно, на противоположном берегу тоже можно спокойно искупаться. Только добраться туда сложновато, придется пробираться через высокие кусты. Тут бы, конечно, резонно было вспомнить предостережения Иваныча, но… вечер был звездным, голова кружилась от вина, и вообще, ну не следит же за мной убийца?! Я же не в деревню иду. Решено. Я, извинившись, сказала, что неважно себя чувствую, и мне следует прогуляться. Бабка подозрительно на меня посмотрела. Чует Христофоровна тоску, поселившуюся в нежной девичьей душе. Зуб даю, чует. Я быстро сбегала наверх, переоделась в купальник и длинный сарафан, захватила сумку с полотенцем и пледом, и сайгаком поскакала из дома. Хвала богам, на выходе меня никто не встречал, и мне удалось незаметной покинуть дом. На улице было уже довольно темно, и я слегка трусила одной идти на озеро. Да еще на дальний берег. Но все-таки вино все еще бродило по венам, только этим я могу объяснить, что поперлась одна, в темноте, через высоченные камыши туда, куда и днем-то раньше ни разу не ходила. Первые проблемы случились довольно быстро. В темноте трава нещадно колола и резала ноги, а так как я раздвигала кусты руками, еще и их. В итоге, спустя минут двадцать, злая и израненная, я кое-как выбралась в пункт назначения. С неба зловеще щурилась полная луна. Из леса доносилось жуткое уханье филина. Мать моя женщина! И на какой ляд я сюда приперлась?! Но отступать поздно, зачем-то же я преодолевала все эти преграды? Зато, я огляделась, здесь вполне можно поплавать голышом, никто не увидит. Приободрившись от таких мыслей, я быстро расстелила покрывало, на него полетел сарафан, ну и купальник до кучи. Тут же по законам жанра подул довольно свежий ветерок, и я слегка поежилась, все еще оглядываясь по сторонам. Эх! Была не была. Я разбежалась и поскакала к воде. В последний момент резко тормознула, опомнившись, что не худо бы вначале проверить глубину. А то прыгну сейчас, костей не соберешь. Проверила. Дно оказалось хорошее, замечательное даже. Снова разбежалась и с наскока овладела озером. Ну или оно мною. Ах, красота! Вода, как парное молоко. Кто хоть раз купался голышом, обязательно поймет мои ощущения в этот момент. Вода нежно ласкала обнаженную кожу, не скованную никакими одеждами. Она словно обнимала меня, убаюкивая и успокаивая расшалившиеся в последнее время нервы. Волосы я распустила. Захотелось и их приобщить к этому таинству, напитать живительной силой первозданной природы. На сушу я вылезала отдохнувшая, как никогда. Кожа светилась под бледным мерцанием луны. Мелкие порезы и ранки уже не щипали, казалось, что озеро заживило их. Я потянулась вверх, навстречу звездам, небу. Вдохнула ароматы леса и воды, самой земли. Какой же кайф, ей богу… не хотелось никуда уходить, но здравый смысл шептал, что пора, не ровне час меня пойдут искать. И только этого мне не хватало. Я уже натягивала сарафан, когда впереди что-то треснула. Ветка? — Кто здесь? — бесстрашно крикнула я в темноту. Вместо ответа раздался шепот.