– Да я-то как раз вас, Лихих Малых, убеждать не собираюсь. Мне банды не нужны. Я больше пекусь, как бы кто другой не надумал вас убедить. – Печется, ага, тоже мне святой, – насмешливо хмыкнул Десять Кулаков. – Да уж, Чарли. Дурно ты повлиял на своих друзей… – Ну что, созрел ты, наконец, чтобы выполнить условие сделки и рассказать, что ты там пронюхал о Гае Фоксе? – перебил разбойник. – Потому что, если ты и дальше собрался кормить меня своими жиденькими небылицами, я могу такого тебе рассказать, что впечатлений хватит на остаток жизни. Носу из дому не захочешь казать. Глаза Чарли зловеще блеснули из-под кривых полей шляпы в промозглом полумраке. Эдди пожал плечами: – Я так и не понял, ты ограбить его надумал или у тебя к нему какое-то дело? – Можешь считать, я просто расширяю свой кругозор. Эдди снова посмеялся резким смехом. – Один черт, что с рыбой разговаривать, хитрый ты ублюдок! А этот что тоже слушать будет, – он кивнул на Десять Кулаков. – Ему я так и так расскажу, что узнал от тебя. – Ладно, слушай, – недовольно прочистив горло, начал Шрам. – Пил я в Уайтчепеле с одной милой дамой, с которой я часто встречаюсь по вечерам, сидели мы за столиком, а позади нас устроился приметный джентльмен со своим поверенным. – Ты его видел? – сразу же вцепившись в эту нить, спросил Чарли. – Ну не перебивай! – закричал Эдди, передернувшись от возмущения всем телом. – Хотел слушать про своего Гая Фокса, так слушай, мать твою, кто тебе мешает? Черные глаза разбойника недовольно сузились, но он промолчал. Рука Жана-Антуана качнулась от шума, он хрипло простонал и затих в своем кресле. Эдди нагло пялился на Чарли, назидательно ничего не говоря, потом начал заново: – Значит, был уже поздний час, я пил в Уайтчепеле с одной дамой, сидели мы за столиком, а позади нас устроился приметный джентльмен со своим поверенным. Приметный, потому что хорошо одет, умело общается с людьми и еще он, по-моему, так ничего не заказал. Они говорили негромко, а моя знакомая все тарахтела, не знаю, что они обсуждали вначале, но тут я краем уха услышал о каком-то заказе на большую сумму денег, и сразу прислушался. Джентльмен распорядился, чтобы какая-то фирма изготовила для него «вот такую паровую машину». На этих его словах я обернулся и увидел только, как рука в кожаной перчатке подвигает перевязанный сверток бумаг по столу к поверенному, – морщинистой рукой Эдди изобразил это движение. – Джентльмен сказал, машину должны построить в указанный срок, и что за такую сумму они сумеют уложиться во времени. А потом достал красный конверт и, не выпуская из пальцев, строго приказал: «Когда изделие будет готово, пусть его доставят по известному адресу, а вместе с ним и этот конверт, и пусть передадут лично в руки, человеку, имя которого написано на конверте. Но ни в коем случае ни вы, ни работники фирмы не должны открывать этот конверт. Это самая важная часть вашего поручения». И только потом он отдал конверт поверенному, и стал собираться, чтобы уходить. Ну, его поверенный повертел этот чудной конверт в руках и спросил «кто такой Гай Фокс?», а ответ показался странным даже мне. Вставая, джентльмен ответил коротко и тут же ушел. Он сказал: «Это я». Лицо Чарли по мере рассказа исполнялось все отчетливее выражавшимся мрачным триумфом. – Но это еще не самое интересное, – поотдувавшись, продолжил Шрам. – Я подошел к этому поверенному и спросил, что это был за человек. Чарли, ты бы видел страх, с каким поверенный на меня посмотрел. Он тут же засуетился, сказал, чтобы я забыл о том, что видел этого джентльмена и убежал из паба. Это был настоящий страх. Так смотрят юнцы, когда впервые оказываются один на один на кулаках с бывалым борцом. Эдди кивнул, давая понять, что он закончил. – Красный конверт значит, – пробормотал разбойник. – Точно говорю. Красный конверт. Знаешь, что в нем? – жадно поинтересовался Шрам. – Как выглядел человек, назвавшийся Гаем Фоксом? – не ответив, повторил свой вопрос Чарли. – Да как все они. Это определенно человек хорошего достатка. Говорю же, джентльмен. Только не из робких, сразу видно. Я на него не пялился, чтобы он не заметил. Мне подумалось, он-то точно может заметить. – Его голос, какой он был? – А? Теперь тебе еще и голос подавай? – усаживаясь поудобнее, ощетинился Эдди. – Да не знаю я! Грубый такой, а может как у всех. Не обратил внимания. Это все, что я знаю. Проваливай, давай. Разбойник посмотрел на Десять Кулаков и кивнул в сторону выхода. Десять Кулаков, прошел за спиной Чарли к Жану-Антуану, попытался растолкать юношу, но тот не поднимался, поэтому Десяти Кулакам пришлось потащить его на себе. – Эдди, – напоследок позвал Чарли. – Да? Что тебе? – нетерпеливо откликнулся тот. Чарли подождал, пока Десять Кулаков с Жаном-Антуаном на плечах выйдет на скрипучую хлипко сбитую из досок лестницу, ведущую на первый этаж, затем повернулся к Шраму. – Язык попридержи, а то однажды проснешься без него, – предупредил разбойник и вышел. В ответ позади в исступлении раздались ругательства, угрозы и крики о неблагодарном сукином сыне, которому нужно было оставаться в вонючих скитаниях по свету, но за Чарли хлопнула дверь и вопли старика Эдди сделались совсем неразборчивыми и приглушенными. Десять Кулаков довольно посмеялся, поправляя сползающего с плеча француза: – Представляю, как он поливает слюной пол от бешенства. Очнулся Жан-Антуан, вдохнув ртом кусочки снега из ледяного сугроба, в который воткнулось его отекшее лицо. Ситуация оказалась тем серьезнее, что чья-то рука придерживала голову Жана-Антуана погруженной в сугроб и не позволяла ему подняться самостоятельно. Тех крупиц воздуха, что юноша вдохнул вместе со снегом, было крайне мало, поэтому он тут же задергал руками, пытаясь вылезти из сугроба. – Ну наконец-то! Уже две минуты ждем, когда оклемаешься, – послышался небрежный голос разбойника, стоявшего где-то поблизости. Десять Кулаков вынул голову француза из сугроба за углом покосившегося дома, в котором жил и работал Эдди Шрам. – Идти можешь, Вычура? – нагнувшись к Жану-Антуану, громко спросил Чарли, словно обращался не к побитому молодому человеку, а к теряющему слух старику и выдохнул в глаза француза дым своего дурманящего курева. – Или еще чуток в сугробе подержать? Для бодрости? В ответ Жан-Антуан только сделал какой-то непонятный жест рукой и попытался подняться. Десять Кулаков рванул его вверх, будто набитое опилками пугало, и поставил на ноги. – Порядок, вроде бы, – отойдя в сторону и рассмотрев покачивающегося Жана-Антуана издали, сказал себе разбойник. – Тогда пойдемте, друзья. Отчего-то к теплому очагу захотелось. К тому же сегодня новый год! У вас во Франции отмечают новый год, Джон? Жан-Антуан пробормотал что-то невразумительное. – Чудесно! Тогда с новым годом, Джон! – Чарли похлопал его по спине, облепленной смерзшейся грязью, и бодро двинулся вперед. – У меня тоже сегодня отличное настроение! Путь до дома на Собачьем острове они проделали, слушая рассказы Чарли о том, с каким размахом гуляют на праздники в некоторых из тех далеких мест, что ему довелось повидать. За это время Жану-Антуану удалось проветриться и окончательно прийти в себя, правда его беспокоили появившиеся за утро синяки, на лице и туловище. Поначалу он даже не мог вспомнить, откуда они взялись. А шагая по занесенной мокрым снегом Бридж-роуд, юноша уже даже включился в разговор и рассказывал о том, как давно он мечтал отправиться в странствия. Повествование Жана-Антуана не было лишено доли укора, потому как он то и дело сетовал на трудности, свалившиеся по вине разбойника на его голову в первом же его путешествии. – Ну, бывает, бывает, – будучи находившимся в благодушном настроении, поддерживал француза Чарли. – Однако, зная, что это будет не так-то просто, ты все равно помог мне в моих делах, а я это ценю! Потом Чарли начал нахваливать ослепительный прием, который Жан-Антуан применил на боксере Эдди Шрама, расписывая свои впечатления так долго, как это потребовалось, чтобы юноша забыл о негативных сторонах своего путешествия, связанных с авантюрами разбойника. Несомненно такая похвала подбодрила Жана-Антуана, и сквозь холод и боль от полученных ударов он почувствовал гордость за то, что смог-таки справиться с таким устрашающим противником, а это оказало на внутренние силы юноши благотворное влияние. Улыбаясь словам Чарли, уверенным движением француз толкнул дверь дома Лихих Малых, радуясь вдобавок, что, наконец, согреется у печи, как вдруг чей-то увесистый кулак мелькнул в открывшемся дверном проеме и вмазал по отекшей челюсти Жана-Антуана, отправив юношу в стремительное падение лицом в пол. Чарли и Десять Кулаков вскрикнули от неожиданности, переполошенные за жизнь Жана-Антуана. – Сбежать собрался, гад! Ну, тогда добро пожаловать домой! – встряхивая рукой, злорадно прорычал Капитан. Потом он увидел стоявших на пороге друзей, и злорадная ухмылка сменилась замешательством. – Так он с вами был? – он почесал бритый затылок, рассматривая безвольно раскинутые по полу ноги вернувшегося в забытье юноши, и развел руками. – А мы, когда не увидели его утром, заподозрили уже, что Джон помимо прочего надумал оставить должность управляющего домом. – Нет, он мне помогал в одном важном дельце, – мрачно объяснил Чарли, толкнув бездвижно лежащего Жана-Антуана сапогом в бок. Юноша не двигался. Чарли покосился на Десять Кулаков. – Думаю, вот теперь лопата точно понадобится. И тут, будто почувствовав неладное, Чарли оглянулся и увидел через Капитаново плечо собравшихся полным составом Лихих Малых. Все они сидели в натянутом молчании, каждый на своей мебели, не глядя на Чарли. Щенок и Питер Тид виновато разглядывали сор на полу, Крыса и вовсе не мог решить, куда смотреть. Рыжий гневно переглядывался с двумя парнями эмигрантами, было заметно, что у них случилась перебранка. – Славно, что ты упомянул свое важное дельце, Чарли, – сказал Капитан. – Вот об этом мы и хотели с тобой потолковать. – Что он говорит, не пойму, – себе под нос пробормотал разбойник. Перешагнув через раскинутые ноги Жана-Антуана, Чарли обратился к банде: – Так! Что за чертовщина у вас здесь происходит? Только давайте понятно изъясняться. Десять Кулаков в это время отодвигал Жана-Антуана, чтобы закрыть дверь. Закончив, он обронил, что-то вроде «жрать охота», и зашагал к кастрюле, стоявшей на печи, вероятно, чтобы избежать участия в намечающемся разговоре. – Если честно, то это Капитан больше хотел с тобой потолковать, – подал голос Щенок, болтая свешанными с мешков кофе ногами. – Да, – присев на край обеденного стола, твердо подтвердил Капитан. – Нам нужно прояснить несколько вещей, Чарли. Сначала ты приезжаешь спустя столько лет, (мы не против, мы многим тебе обязаны, живи здесь, сколько хочешь, только занимайся своими делами сам), но! потом ты начинаешь вовлекать в свои непонятные затеи парней, ничего даже не объясняя. Сперва с Питером засветло уходишь, затем Щенка и Крысу заставляешь вынюхивать уличные сплетни, теперь, оказывается еще и Десять Кулаков подвязался. Да-да, я видел, как вы с Питером куда-то уходили. Тебе не кажется, что такие вещи нужно обсуждать всем вместе, раз уж ты вернулся? Иначе это получается злоупотребление моим гостеприимством, Чарли. Разбойник коротко пораздумал, потом кивнул, подчеркивая, что у него есть ответ. – Если тебя беспокоит, что я не посвящаю в свои дела Лихих Малых, которых прошу о помощи, то ты ошибаешься. Они знают достаточно, чтобы это их не обидело. А вот если тебя беспокоит, что они тебе не рассказывают о том, какими делами занимаются, то я понимаю твою обеспокоенность, – с лукавым сочувствием улыбнулся разбойник и вдруг очень заинтересовался носками своих сапог, давая понять, что никаких объяснений не последует и для него, Чарли, вопрос закрыт. Капитан побагровел: – О, я понимаю! Ты хочешь сказать, что я не гожусь в главари банды? Только, я стал главарем, нравится тебе это или нет! А потому я не желаю, чтобы из-за своих проблем ты навлекал беду на Лихих Малых. Мы хорошо устроились, стали осмотрительнее, нам есть что терять, в отличие от тебя. Чем бы ты там ни занимался сейчас. – Если я занимаюсь делами, это, в конечном счете, всегда одни и те же дела! Это больше, чем какое-нибудь денежное дельце. Это мой долг! – нетерпеливо шагнув к Капитану, сказал Чарли. Капитан среагировал незамедлительно. Он вскочил со стола и угрожающе придвинулся к разбойнику. Остальные тоже поднялись со своих мест, но только, чтобы не допустить потасовки межу Капитаном и Чарли. Сидеть остались только два парня. – Тем более, – прорычал Капитан в лицо разбойника. – Я не хочу, чтобы из-за твоей борьбы пострадал еще кто-то из Лихих Малых. – Опять ты старое вспоминаешь. Там была вина Тома Сканлана! – возразил Чарли. – В моей борьбе опасно искать выгоду. Он глуп и жаден, поэтому послал мальчишку туда, куда нужно было отправить взрослого. – Но Том действовал по твоему плану! – еще тверже сказал Капитан. – Но без моего ведома. А раз уж вызвался помогать в моей борьбе, нужно было слушать меня во всем. Если бы Том посоветовался со мной, он бы знал, что мой план еще рано осуществлять, но ведь Тому нужны были сокровища. – Просто ты привлек в союзники посторонних людей! Нас! А раньше ведь всегда сам справлялся! Так и впредь занимайся своими делами сам. – Да я ведь сам вызвался, – негромко сказал Щенок. – Вот именно! – крикнул Капитан. – Видишь. Они не знают, во что ввязываются, но доверяют тебе, Чарли. А за свое желание помочь платят немалую цену. Капитан указал на шрамы вокруг рта Щенка. Чарли хотел быстро ответить, но взглянул на Щенка и промолчал.