— Но той ночью ты ничего не мог сделать. У нее было больное сердце. — Да, я понимаю. Я продолжаю убеждать себя в этом. Но боль не становится меньше. Это, как чертовый ночной кошмар. И чувствуя поднимающиеся эмоции, Джил молчала, раздумывая, перед тем, как ответить. — Да, согласна. — Она встала прямо перед ним и встретилась с его красными глазами, готовая поделиться сокровенным. — Джемма не хотела бы, чтобы мы ссорились. Его челюсть напряглась. — И это все? Ее грудь сжалась, как будто на нее упал валун, лишая дыхания. — Все. — Она не могла сказать ему больше. — Этого мало. — Он схватил ее за плечи. — Ты можешь забыть, как все было? На Хэллоуин? Она убрала его руки. — Мне удалось забыть все, когда ты уехал. Я снова все забуду. — Господи, что за вранье она несла! Она ничего так и не смогла забыть. Когда она попыталась двинуться к двери, он преградил ей путь. — Почему мы не можем начать все сначала? Почему, черт возьми? — Потому что ты отказался быть моим первым мужчиной, и я пошла на свидание с Келли Кимпл. И ты ни разу не сказал мне о поступлении в Американский кулинарный институт, хотя мы были лучшими друзьями. Он ущипнул себя за переносицу. — Прости, мне жаль. Ты можешь простить меня? Она провела годы в страданиях, и боль еще не прошла. — Не уверена. — Почему? Ее разбитое сердце разбилось еще раз. — Потому что ты здесь не навсегда. — Она подняла глаза и позволила ему увидеть все — всю свою любовь, тоску и боль, которые она видела в зеркале каждый раз, когда плакала в одиночестве. — Так ведь? У него перекосилось лицо. Она обошла его и выбежала на улицу. И неслась к себе в магазин, пока легкие не взмолились о пощаде. Уперев руки в колени и согнувшись, она позволила себе заплакать. Боже, почему она не может перестать его любить? Потом Джил вытерла слезы и пошла в кофешоп. Перечисляя в уме все свои блага — прекрасный бизнес, прекрасная семья, здоровье. Но почему этого было мало, чтобы быть счастливой? 36 Студенты не могли сосредоточиться на лекции Таннера, поэтому он отпустил их пораньше. Он не знал, как им помочь. Придется спросить у студенческого психолога, как поговорить с ними о смерти Рэя. Им лучше привыкнуть к этому, если они собираются стать журналистами. Люди умирают все время. И кто-то должен сообщать об этом. Забавно, но в Колумбийском университете ни у одного студента не было подобной движущей силы. Уроки реального мира — полный отстой. Телефон завибрировал в кармане, когда он вошел в кабинет. Он хотел разбить его о бетонную стену, когда увидел номер Соммервиля. — Ну? — Хотел узнать появился ли у тебя прогресс теперь, когда я показал свое отношение к этому делу. Таннер ни за что не скажет Соммервилю, что они с Мередит занимались любовью. — Разве ты не получил мои сообщения? Мы встречаемся. Веселый смешок заставил его сжать кулаки. — Мне нужны доказательства. — Какие, например? — Таннер стиснул зубы. — Достаточно ли будет нашей фотографии у меня в доме? — Для начала неплохо. — Хорошо. Не хочу показаться грубым, но мне нужно идти. — Она тебя достает, да? Он пнул стол, и боль пронзила палец на ноге. — Не понимаю, о чем ты. — Все ты понимаешь. — Я никогда не увлекаюсь заданиями эмоционально. — Хм… понятно. Она уже спала с тобой? Он напрягся, сидя в кресле, стараясь, чтобы его голос не выдал эмоций. — Нет. — Когда она переспит с тобой, считай ты получил зеленый свет. Она никогда не ложится в постель, если не влюблена. Черт, до меня у нее был только один парень. Ее неопытность не очень-то хороша, но в ней есть свои преимущества. Как в «Пигмалионе», знаешь ли. Его мышцы напряглись, но он заставил себя успокоиться. — Я буду это иметь в виду. — Пора было сменить тему разговора, пока он не потерял самообладание. Он даже не мог себе представить Мередит с ее бывшим, мудаком. — Она обобрала тебя до нитки, не так ли? Что у нее есть на тебя, Рик? — Ты считаешь себя чертовски умным, не так ли, МакБрайд? Ну, так должен тебе сообщить, что я держу тебя за яйца. Я могу уничтожить твоего брата. И я могу уничтожить тебя и Мередит тоже. Думаю, устроить себе хороший долгий массаж сегодня, чтобы отпраздновать. — Ты получишь фотографию. Отвали! — Таннер бросил телефон в сторону. — Дерьмо. — Он мерил шагами тесное помещение, чувствуя клаустрофобию. Ему была ненавистна сама идея послать парню фотографию. Господи, с каждой минутой он погружался все глубже в это дерьмо. Теперь, когда у них был секс, ложь давила на него еще сильнее. Он должен сказать ей. И поскорее. Он снова прокрутил разговор в голове. Соммервиль явно играл с ним, как лев с антилопой, попавшей к нему в лапы. Он поднял трубку. — Пег, мне нужно, чтобы ты позвонила частному детективу, которого наняла в Нью-Йорке. — Его кулак рассек воздух. — Проверь массажный кабинет, куда сегодня пойдет Соммервиль. Повесив трубку, он схватился за край стола. Боже, нужен перерыв. Он поднял свою сумку, ощутив уверенность и твердость в своем решении. Соммервиль заплатит за это. За то, что он с ним сделал. И за то, что он сделал с Мередит. 37 Таннер настоял, чтобы забрать Мередит из офиса. Он сказал, что не хочет испытывать судьбу. Как мило. Когда они подъехали к дому Таннера, Гюго приветствовал их перед домом громким лаем. — Как ты выбрался? — Она потерла пса за ушами. Таннер открыл входную дверь и жестом пригласил ее внутрь. — Сегодня я поставил дверцу для собаки. Она обняла его, когда он закрыл дверь от холода. — Кто-то был сегодня очень занят.