— А вот и нет, мне нравится. Я не собираюсь злорадствовать… пока, а собираюсь только наслаждаться этим моментом. Ты хорошо выглядишь, Мере. Таннер провел рукой по ее спине. — Да, она прекрасно выглядит. И прижав свою руку к щеке сестры, Джил сказала: — Ох, разве могут они быть еще горячее? Как печально, что наша страстная любовь так и не состоялась, Таннер. Он усмехнулся. — Ты слишком хороша для меня. Мередит повернула к нему голову. — А я нет? Он наклонился и поцеловал ее в губы. — Ты, наверное, тоже слишком хороша для меня. Джил захотелось вздохнуть. Похоже, все выглядело серьезно. Она потерла руки. — Итак, Таннер, что ты делаешь на День Благодарения? — Ко мне приедут сестра и племянник. — О, как это мило. Не могу дождаться, чтобы познакомиться с ними. Она хорошо готовит? — А… сносно. Мередит бросила на сестру предупреждающий взгляд. В ответ Джил состроила гримасу. — Ну, я подумала, как было бы здорово, если бы вы все пришли к нам. Мама с папой вернутся уже к тому времени, а мама отлично готовит. Взгляд Мередит мог превратить Джил в камень. — Очень мило с твоей стороны, Джил, но думаю, что ты заставляешь Мередит чувствовать себя неловко. — Он перегнулся через стойку и постучал по носу Джил. — Прекрати вмешиваться. Мередит рассердилась, и Джил поняла, что ее сестра попалась. — Таннер, мы были бы рады увидеть тебя и твою семью, — сказала Мередит с лучезарной улыбкой. Протянув Мередит латте, он прижал свое кофе к груди. — Ты не должна этого делать, Мередит. — Знаю, но все равно приходите. Воздух потрескивал не только от желания. Была и нежность. Вокруг происходила настоящая магия. Наконец-то Страна Норы Робертс появилась здесь! Джил начала напевать, когда мимо пронесся знакомый серебристый внедорожник. — Двойной эспрессо. Быстро. И пригляди за кассой, Бенни, — крикнула она своему новому баристе с пирсингом в губе. Лицо Мередит напряглось. — В чем дело? — Брайан. Я сейчас вернусь. — Она схватила кофе и вышла на улицу без пальто и перчаток. Пройдя полквартала, она почувствовала себя девчонкой. Было холоднее, чем у ведьмы. Она ускорила шаг, направляясь в ресторан. Там он не сможет от нее спрятаться. Она покончит с его дерьмом. Входная дверь была заперта, поэтому она обошла дом сзади. Его внедорожник был покрыт грязью и солью. Он, наверное, ехал по бездорожью, как какой-нибудь неандертальский осел. Она постучала в стальную дверь на кухни. Пришлось пританцовывать почти минуту на месте, чтобы согреться, дверь, наконец, открылась. — Чего ты хочешь? — тут же спросил он. Хотя он выглядел так, будто не брился несколько дней, ее сердце забилось быстрее. Боже, со своей щетиной он выглядел еще более мужественным… даже в расстегнутом белом поварском пиджаке и черных брюках. Она протянула ему кофе и проскользнула в кухню с промышленным оборудованием. — Подумала, что тебе может понадобиться помощь. — Спасибо, но у меня есть свое кофе. Она уперла руки в бока и уставилась на него. — Ты хоть представляешь, насколько я разозлилась? Он поставил стаканчик кофе и прислонился к металлической стойке. — Вообще или на меня? — А ты как думаешь? На мясницком ноже, который он начал точить, отражался свет флуоресцентных ламп. — Нам с Питом нужно было уехать. Мы поехали в Аспен. Кроме того, ты не хотела иметь со мной ничего общего до этого. Черт, ты даже сбежала с вечеринки, когда я пришел. При упоминании Пита у нее из ушей, буквально повалил пар. И звук от точения ножа раздавался на кухне так, словно сталкивались два меча, застрявшие в бесконечном парировании ударов, точно так же, как и они. — Хватит точить этот дурацкий нож. Я пытаюсь с тобой поговорить. — Хорошо. Покончим с этим, — произнес он, с треском шлепнув ножом по столу. — Мне нужно приготовить французский луковый суп и чизкейк с маскарпоне. Поскольку он не собирался сдаваться, она решила воспользоваться ударом ниже пояса. Поэтому пересекла комнату и обхватила его лицо руками. От его щетины у нее стала покалывать кожа на пальцах. Он судорожно сглотнул и посмотрел в сторону. — С тобой все в порядке? Он снова посмотрел ей в глаза, пронзительно голубые, как холодное зимнее небо. — А с тобой? Иногда боль затмевала все, но она справлялась. Она знала, что справиться. — Я не умерла. Он провел рукой по своим вьющимся каштановым волосам. — Я не могу избавиться от воспоминаний, как она лежит там на полу. Без дыхания. Без пульса. Я ничего не чувствую под своими руками. Она ушла. — Он хлопнул ладонью по стойке. Каждый мускул в теле Джил застыл. — Я не смог ее вернуть! Слава Богу, Пит не винит меня, но он опустошен. Он чувствует себя самым большим мудаком в мире за то, что порвал с ней. — Ему и следует так себя чувствовать. Она курила травку той ночью, потому что он появился со своей новой сучкой. — Я не хочу ссориться с тобой из-за Пита. Мы не придем к единому мнению, и я не готов обсуждать эту тему прямо сейчас. Она обняла его. В ответ его пальцы впились ей в бедра. — Ты пытался вернуть ее, Брай. Большего она и желать не могла. — Но она умерла. — Он оттолкнул ее и отошел в глубь кухни. — Я почти не общался с ней, когда уехал. Она злилась на меня за то, что произошло между нами, но знаешь, Джил. Она продолжала мне писать и звонить на праздники, на мой день рождения. Она не держала на меня зла. Он не сказал «как ты», но лед в его словах заморозил ей сердце. Он позвонил ей, когда уехал, чтобы все объяснить, но она не пожелала его слушать. — Она предпочла тебя вместо меня, Джил. Я понял. Это не значит, что мне не было больно. Джил провела пальцами по открытой поваренной книге, слова расплывались перед глазами. Она никогда не думала, что он может так страдать. Она была слишком зла. — Я осталась здесь. Она тоже была здесь. Дело было больше в логистике, Брайан. Он протянул руку. — Не пытайся быть милой сейчас. Ты знаешь, что дело было не только в этом. И когда я вернулся, между нами всегда что-то было. Из-за нас с тобой мы никогда не тусовались все вместе. Потом все пошло прахом, когда Пит порвал с ней. — Отвернувшись, он принялся перебирать счета. — Я всегда буду сожалеть, что мы отдалились друг от друга.