– Уезжаешь? – натянуто улыбнулась Наталья. – Кажется, Наташа, дело близится к концу. Пока непонятно, что к чему, но события начали ускоряться. Вот что, дорогая, ты на меня периодически сердишься, непонятно за что. Дело твое. Я тебе не указчик. Но я слов своих на ветер не бросаю. Это о том, что я, во-первых, не верю, что ты имеешь отношение к убийствам, а во-вторых, я тебя не брошу. Даже если, как правильно заметил господин Городилов, меня оттеснили от расследования. Только вот зубки у твоего Городилова еще не выросли на моих боссов рыпаться. Это им, в Москве, решать, что мне расследовать, а что – нет. – Вечером приедешь? – Ты же видишь, я или к ночи освобождаюсь, или вообще ночью. А ты мне потом предъявляешь, что приезжаю твою кровать осматривать. – Ты приедешь или нет? – разозлилась она. – А ты хочешь, чтобы я приехал? Она резко развернулась и собралась уходить, но я успел ее остановить. – Я позвоню, как освобожусь. – Можешь не звонить, – она освободилась от моих рук и пошла прочь, но в дверном проеме остановилась: – Скажи мне, почему ты все время врешь? – Я?! Боже упаси! И что же я соврал? – Иван Степанович, в отличие от тебя, честно сказал, что у этого поддонка Киселева на компьютере было полным-полно фотографий, где меня, слышишь, меня насилуют, как хотят! И ты ведь знаешь об этом и молчишь. Тебе было приятно их рассматривать? Скажи, почему ты… – Какие фотографии, ты это о чем? – бурно возмутился я. – Мне никто никаких фотографий не показывал! Она, взбешенная, вышла, специально грохнув дверью. Вот так вот все и заканчивается. Городилов, который стал просто милейшим Иваном Степановичем, правдой добился расположения. А я, едва ли не единственный в этом городе, кто готов выступить на ее стороне, постепенно скатился из категории близких друзей в знакомые. Я посмотрел на портрет сенатора. Мне показалось, что он смотрит осуждающе. Если я приду сюда еще раз, то тебя, Ралиф Худатович, затолкаю между книг. Надоел ты мне что-то. Да и дочка твоя психованная тоже стала утомлять. Около половины шестого вечера в ГУВД, в кабинете Щукина, мы собрались на оперативное совещание. Заместитель начальника криминальной милиции собирал такие совещания каждый вечер, только я до сего дня демонстративно игнорировал их. – Значит, так, – начал Щукин. – Для тех, кто еще не в курсе событий, сегодня около двух часов дня участковый и мать подозреваемого Киселева пришли в его квартиру. На топчане они обнаружили снайперскую винтовку Драгунова. Следственно-оперативная группа выехала на место, винтовку изъяли. Предварительное баллистическое исследование показало, что обнаруженная на стройке гильза была отстреляна из этой винтовки. Сравнительная экспертиза пули, извлеченной из головы Сарибекова, и нарезов канала ствола винтовки сомнений не оставляет, эта пуля выпущена из этого оружия. Сейчас проводятся мероприятия по установлению, откуда могла взяться эта винтовка: попробуем вычислить ее судьбу по заводскому номеру. Также проверим по учетам, не проходила ли она по другим преступлениям. Кроме того, на цевье винтовки обнаружен отпечаток пальца Киселева. Отпечаток пальца – доказательство неопровержимое: он как минимум держал в руках орудие преступления. Этот детский фокус с отпечатком пальца я знал давно. Для него нужно, в нашем случае, у еще не остывшего трупа протереть подушечку выбранного пальца чем-нибудь относительно жирным, например собственной вспотевшей ладонью. Потом к пальцу приложить вывернутый наизнанку презерватив и, плотно прокатив его по поверхности и скопировав отпечаток на резину, вывернуть презерватив. Через нужный промежуток времени, например сутки, презерватив вновь вывернуть, подышать на отпечаток пальца на откопированном месте и, надавливая на резину снаружи, прокатать его по гладкой поверхности. Результат: нужный отпечаток пальца будет в нужном месте. – Теперь о том, как орудие преступления оказалось в квартире Киселева. Вот видеозапись с камер наружного наблюдения от офисов дома Киселева, – продолжал Щукин. Он включил проигрыватель DVD, и на экране, при слабом освещении, показалась девушка, одетая в просторную куртку с капюшоном, который частично скрывал верхнюю часть лица. Высокий ворот наглухо застегивающейся куртки скрывал низ лица, а простые очки меняли облик до неузнаваемости. По видеозаписи было невозможно установить какие-либо индивидуальные черты. Из-под полы куртки виднелась юбка, обута девушка была в туфли на высоком каблуке. Так что, судя по всему, и вправду это было лицо женского пола – мужчина на каблуках долго не проходит. Лицо незнакомки традиционно обрамляли длинные светлые волосы. В руках девушка держала длинный предмет, завернутый в материю. Один конец предмета был помещен в полиэтиленовый пакет, так что со стороны могло показаться, что она несет балалайку с очень длинным грифом или лопату. Вышла девушка из подъезда без всего, держа руки в карманах куртки. – Как видите, по этой записи мало что можно понять. Поэтому, Сергей Васильевич, – обратился он к одному из оперативников, – бери шестерых парней и начинай поквартирный обход. Опросите всех до единого жильцов этого дома, может, кто видел эту девушку, что-нибудь запомнил. Получившие задание сотрудники вышли. – Виктор Александрович, – Щукин поднял с места другого оперативника, – на тебе взаимодействие с участковыми близлежащих домов. Бери троих и проверьте все что можно: владельцев собак, охранников, таксистов, всех, кто в это время мог находиться около дома Киселева. – Александр Геннадьевич, ты по особому плану? – Да, Денис Юрьевич! – Я был рад, что мне предоставили самостоятельность. А еще точнее, за ненадобностью отстранили от всего. – Завтра у генерала объединенное совещание в два часа дня. Тебе и Латыпову явка обязательна. – Понял, Денис Юрьевич. Думаю, что Сергей к этому времени вернется. Сейчас я могу быть свободен? Я прошел в свой кабинет, прикидывая, чем бы мне заполнить наступающий вечер, как приготовиться к завтрашнему совещанию, на котором Городилов и компания вознамерятся меня втоптать в грязь. Размышления прервал телефон: – Фикус, привет! Ты соскучился по мне? – Резидент был в своем амплуа. – Кактусы не скучают. – Ты где? – В ГУВД, где же еще. – Ну, ты много где бываешь. К завтрашнему совещанию готов? – Всегда готов. Мой отчет к вам пришел? – Что Наталья была дома, когда в квартиру подбросили винтовку? Пришел. Только вот о чем он, твой отчет? Ты же не видел человека с винтовкой? Ты видел только силуэт женщины. Кто сказал, что это она принесла оружие? А если его действительно принесла Наталья, успела приехать домой, а тут пришла еще одна женщина с компьютерным вирусом? Ты звонишь, Наталья действительно к тому моменту дома. Но лично я за твою версию, хотя в ней тоже есть слабые места. Теперь слушай меня внимательно. Через десять минут ты должен быть около памятника Высоцкому. К тебе подойдет человек, спросит, как проехать в аэропорт. Что ты ответишь? – Лучше всего на желтом такси. – Я мгновенно придумал простенький отзыв. – Годится! Инструкции на месте. Удачи, мой юный друг! Через десять минут я был около памятника, в том самом сквере, где совсем недавно прогуливался с Натальей. Молодой человек неприметной наружности робко спросил меня, как проехать в аэропорт. Я посоветовал чушь про такси. Обмен паролями состоялся. – Это фотография Всеволодова Евгения Евгеньевича. Его надо запомнить, он ваш знакомый. На фотокарточке был очень полный мужчина лет пятидесяти пяти. – Всеволодов – приятель папы. Один знакомый Всеволодова, известный в Новосибирске человек, пожелал встретиться с вами. «Папой» связник называл резидента. – Где и как я познакомился с ним? Кто он? И почему незнакомец хочет встретиться именно со мной? – Всеволодов – местный писатель, член Союза журналистов России. В Новосибирске у него обширные знакомства в правоохранительных органах. Раньше Всеволодов писал очерки на криминальные темы. Папа считает, что вы познакомились на днях, после вашего приезда. Обстоятельства, если уж будет нужно, придумайте сами, Всеволодов потом их подтвердит. Этому человеку, с которым вам предстоит встретиться, Всеволодов сказал, что вы сотрудник МВД, специально приехавший из Москвы расследовать убийство Сарибекова. – Я как бы на самом деле за этим приехал. – Папа сказал, чтобы вы все решили на месте, в зависимости от обстановки, – связник никак не отреагировал на мое саркастическое замечание. – Он считает, что лучше вас никто не владеет ситуацией с убийством сенатора, и если незнакомец и вправду сообщит что-то по делу, то лучше вас никто не определит, стоящая это информация или нет. Мы сами не в курсе того, что этот человек желает сообщить. Что-то о делах давно минувших дней. Через двадцать пять минут напротив гостиницы «Центральная» остановится белая «Тойота Камри», номер 488. Пароль тот же, что и со мной. – К чему такие шпионские страсти? – Я решения руководства не обсуждаю. Ко мне вопросы есть? – Дай я еще раз взгляну на его фотографию. Значит, он мой знакомый? В назначенное время я был на тротуаре напротив гостиницы. На всякий случай по пути взвел комбинацией цифр на клавиатуре антилазер, проверил пистолет в кобуре на поясе брюк за спиной. По дороге на рандеву, перестраховываясь, я немного попетлял по Первомайскому скверу, проверяя возможную слежку, но ничего не обнаружил. Подъехавшая белая «Тойота» притормозила у обочины, словно водитель искал место для парковки. Убедившись, что в салоне автомобиля один человек, я быстро сел на переднее сиденье. – Едем в аэропорт? – спросил я его. – Вам не кажется, что на такси было бы быстрее? – спросил он, неспешно выводя автомобиль на дорогу. – На желтом такси. Именно на желтом было бы быстрее, – уточнил я. На мой взгляд, водителю было далеко за шестьдесят. Выглядел он презентабельно: добротное демисезонное пальто, костюм с галстуком в полоску. Лицо его обрамляла аккуратная шкиперская бородка. Очки в тонкой золотой оправе дополняли благородный интеллигентный облик. Кивнув головой как бы в знак одобрения, водитель перестроился в левый ряд, и мы двинулись от центра города в сторону проспекта Димитрова. – Меня зовут Роговской Илья Павлович, – сказал он. – Но друзья и коллеги, которым лет так за пятьдесят, зовут меня Доктор. Я дважды доктор. Доктор как врач по профессии и доктор медицинских наук. Совсем до недавнего времени я возглавлял бюро судебно-медицинских экспертиз Новосибирской области. Как вы соизволите называть меня? – Как вам угодно. – Зовите по имени-отчеству. Так проще начинать общение. Кстати, вы неважно выглядите. Плохо спали? – Отвратительно. Я с этими убийствами ложусь спать практически ежедневно за полночь. И так всю неделю. Из Москвы начальство погоняет гужевым хлыстом, здесь прокуратура вставляет палки в колеса, словом, сплошная нервотрепка. – Что же, будем считать это издержками вашей профессии. Но как врач я хочу напомнить вам, что при любой работе необходимо соблюдать режим труда и отдыха. Работа на износ еще никого до добра не доводила. А вот до инфарктов и инсультов – пожалуйста! Сколько полегло трудоголиков, которые ради работы жертвовали всем, никто не сосчитает. Некоторое время мы ехали молча. Он пригласил меня на разговор, значит, со временем скажет зачем. Нужно подождать, а ждать я умею. Начал накрапывать мелкий дождик, и по лобовому стеклу заелозили щетки дворников. – Как вас зовут, молодой человек? Вернее, как мне к вам обращаться? – Зовите меня Александр. – Вам надо выспаться, Александр. Хороший сон после легкого ужина, бокал красного вина, и поменьше сигарет перед сном. Я прописываю вам это как человек, сведущий в медицине.