– Презумпцию невиновности я знаю назубок. В большей части это формальность (признаю, что необходимая), но она и соблюдается. Так же формально. До суда они все подозреваемые и обвиняемые. Все регламентировано УПК. – Да что мне ваш УПК! – разозлилась я. – Вы с Надькой-то разговаривали? Ну какая из нее убийца? – Убийцы бывают разные. Если принять к сведению показания той учительницы… коллеги вашей матери, не такая уж она и невинная овечка. Тем более у Шацкой нет алиби в отличие, например, от ее мужа, или от мужа Куляревой, – спокойно заметила следовательша. – А при чем здесь папа? – воскликнула Галка. – А почему нет? – обернулась к ней следовательша. – Вы сами подтверждаете, что он сильно заинтересовался письмом, злился на свою тещу за то, что та пыталась его спрятать, и даже прибегал к рукоприкладству. – Он шкаф порубил, – насупилась Галя. Точно Ольга донесла! Вот сплетница! – Не беспокойтесь, – усмехнулась следовательша, – у вашего отца алиби еще серьезнее, чем у Шапикова: он был в другом месте. Далеко… – Девочки, брейк! – вмешался Павел. – Автобус через пять минут. Кивнув на прощание Галине и буркнув: «До свидания», я зашагала домой. На углу меня догнал Павел. – Вы здесь? – удивилась я. – Автобус пропустите. – Да ладно с ним, с автобусом, – отмахнулся он. – Я устал как собака. Прогуляться хочется. Вы мне компанию не составите? – Я домой иду. Собираетесь в рамках следствия проверить, где я живу? – А я же знаю, – ухмыльнулся Павел. – Наискосок от того места, где труп нашли. – Там было так удобно купаться, – зачем-то произнесла я, – а теперь… приходится за магазин ходить. – Куда? – Ну повернуть за магазин, мимо библиотеки… Там тропинка через чужие участки и пляжи в конце. – Ни разу за это лето не купался, – уныло произнес Павел. – Холодной воды не боитесь? Тогда можно сейчас окунуться, – предложила я. Чего я вдруг так раздобрилась? Вообще-то пляжи я не слишком люблю: нет у меня ног от шеи и стройных бедер, которыми можно было бы похвастаться. Зато плаваю я неплохо. Даже очень хорошо. Интересно было бы устроить соревнование. – Вы быстро плаваете? – спросила я. – Да ничего… – Он испытующе посмотрел на меня. Отчего-то я вдруг завелась. Мне жутко захотелось «ущучить» если не ту стройную чернявую стервочку, так хоть этого недотепу. Впрочем, почему я решила, что он – недотепа? Прикидывается наверняка. Выжидает. Я показала ему пляж. А сама пошла переодеваться. Купальник у меня самый что ни на есть закрытый. Если бы сейчас такие носили, я бы вообще напялила на себя панталоны до колена. Терпеть не могу свои колени. Поэтому почти никогда не ношу юбок, а если и надеваю – то не короче, чем до середины икры. Павел ждал меня на берегу, он уже успел окунуться и теперь наблюдал, как я вздрагиваю, забредая в воду. – Раньше было удобнее, там прямо с настила нырять можно было, – сообщила я. Он молча кивнул в ответ. Я поплыла, он за мной. Многим людям кажется, что чем быстрее двигать руками, тем лучше будешь держаться на воде. Да все наоборот! Мельтешение ни к чему хорошему не приводит. Только быстрее устаешь и задыхаешься. Наоборот, нужно делать широкие плавные гребки, в конце движения расслабляя мышцы, чтобы они отдыхали, и делать вид, что ты никуда не торопишься. Когда-то в деревне я легко обгоняла всех мальчишек. Я уверенно плыла дальше, чувствуя, как меняется вокруг вода. Она все меньше пахла тиной, все больше – свежестью. Минут через пять я обернулась, ожидая увидеть Павла далеко позади, но, к моему удивлению, он даже чуть обогнал меня. Самого берега мы уже не видели, только кроны деревьев, значит, отплыли порядочно, но мой спутник совсем не выглядел утомленным. – Чего же вы остановились? – спросил он. – Да так просто, – как можно легкомысленнее ответила я. – Дальше поплывем? И мы поплыли… Все дальше и дальше. Неизвестно, как далеко все это могло бы зайти, но пролетевший мимо водный мотоцикл обдал нас волной и брызгами. Вода попала в нос. Я закашлялась. Обернувшись, я едва могла разглядеть верхушки лиственниц. – Поворачиваем, – скомандовал Павел. И я послушалась. Даже и спорить не стала. Когда мы выползли на берег, меня пошатывало, руки и ноги были как ватные. – Устали? – спросил Павел. – Да… нет, – не слишком уверенно ответила я. – Просто голова немного кружится. Он усмехнулся и принялся одеваться. Я скромно отвернулась. – Первый раз за это лето купаюсь, – сообщил он. – Вы уже говорили. Так много работы? Да, вид у него усталый. А вот следователь Бобрыкина совсем утомленной не выглядит. Она словно родилась в своем костюмчике. Такая, наверное, к речке и близко не подойдет. Вот хлорированный бассейн – это для нее. – Хотите, я вас чаем напою? – предложила я. – После купания – хорошо. Павел глянул на часы: – Во сколько следующий автобус? – Через сорок минут. Мне раньше казалось, что тетя Нюра совсем и не смотрит, кто заходит ко мне в гости. Но тут она словно нарочно попалась нам на глаза и оглядела нас с Павлом таким взглядом, что можно было подумать, что я не работника органов правопорядка пригласила чайку попить, а привела себе на ночь женатого мужчину. Ну ничего, пусть не рассчитывает: посплетничать будет не о чем, Павел через полчаса уйдет. – Чай у вас хороший, – похвалил он. – С чабрецом… – Почему-то мне было очень приятно, что он это заметил. – Травка такая, неужели не знаете? – Катя, – вдруг предложил Павел, – давайте перейдем на ты. – О’кей, – согласилась я. И следующие десять минут, остававшиеся до автобуса, мы были с ним на ты. – Он не хочет! – почти выкрикнула Галка с порога. – Кто не хочет? Чего? Андрей не хочет удочерять Веру? – Нет, папа не возражает. Это Володя не хочет ехать со мной к ее отцу, – возмущалась Галя, – и что же мне теперь делать? Смелая девочка была готова сокрушить любые стены, но при условии, что у нее будет достаточно войск. Сражаться в одиночку она не намеревалась. – Найми адвоката, – посоветовала я, – и иди с адвокатом. И тут же осеклась! Если она наймет адвоката, то наверняка того же самого, что защищает Надю. А уж он-то дров наломает! – Я побыстрее хотела… – смутилась Галя. – Ладно, папу попрошу. Я достала из холодильника бутылку чая с чабрецом, который Гале очень понравился. – Рассказывай, что там у вас? – Я говорила с папой. Он не против, чтобы мы удочерили девочку… Оказывается, его тоже вызывали в милицию. Но папу не подозревают: у него алиби. – А какое алиби? – поинтересовалась я. Галя укоризненно взглянула на меня: – Папа сожалеет о своей несдержанности. Ну… то, что секретер порубил. А в ночь убийства Карины он был у друзей, которые живут совсем в другом месте, по другому шоссе, на другом берегу. – Она торжествующе взглянула на меня. – Да… алиби что надо, – кивнула я. – И эти друзья все подтвердили? – Конечно! – Она даже обиделась. – И друзья, и их соседи, и даже охранник. Никакого сговора нет. – Ну и хорошо. Наверняка выяснится, что это все же бывший муж Карины.