* * * Вернулась я домой, когда уже темнело. Меня качало. Спасибо тете Нюре: пригласила меня к себе и чем-то покормила. Я ела, даже не чувствуя вкуса. Может, она сделала это ради того, чтоб узнать свежие сплетни, но мне было все равно. Узнав, что Надю арестовали, тетя Нюра ахнула: – Ну теперь посадят! Точно посадят! Закон, он что дышло… Это была деревенская точка зрения, но я ее хорошо понимала. Хороший адвокат в два счета отмазал бы Надежду, но что-то я сомневалась, что Андрей на него расщедрится. А так – мотив есть, возможность – тоже. Но я не могла представить, чтобы Надя вот так ударила человека… Хотя… Если сильно разозлиться? Галка прибежала ко мне вечером. Вернее, не прибежала – приехала. От ее дома до моего, с учетом всех поворотов, наберется около километра. Девушки из приличных семей на такие расстояния пешком не ходят. – Кать! – закричала она от калитки. – Я номер твоего сотового не знаю, позвонить не могла. Слушай: папа не на Карине хотел жениться… – Нет? – Сообразив, что это может значить, я выскочила во двор. – Именно, – повторила Галя. – Совсем на другой женщине. Он мне сам сказал. – Значит, у Нади не было мотива! – заключила я. – Не было! – воскликнула Галя. – Только Анна Федоровна в таком состоянии, что не может мне указать никаких координат той бабы, что Надю забрала. А ей позвонить надо и это сказать. – А Андрей подтвердит? Ну, твой папа? – Конечно! – Галя явно удивилась моему вопросу. – Почему же нет? Мне пришлось поехать с ней и помочь отыскать копию протокола. Тут я порадовалась ее «колесам»: переться туда и обратно было бы утомительно. Дома у них было тихо и как-то пусто. Верочка искренне обрадовалась нашему приходу. – Где бабушка? – спросила Галя. – Бабушка устала и легла, – ответил ребенок. – А где мой двакон? – Скоро будет тебе дракон. Шью, уже шкурку ему раскроила, – пообещала я. Надо бы побыстрее закончить, порадовать бедную девочку. – Я поеду туда не одна. С Володей, – сообщила Галя. – Он обещал тебе помочь? Она растерянно захлопала ресницами. – Ну вообще-то я его еще не просила… Неужели ты думаешь, откажет? Я не удержалась от насмешливой улыбки: девушке кажется, что весь мир готов пасть к ее ногам. – Ты спроси у него, – посоветовала я. – Вдруг он будет занят. Галя недоуменно хмыкнула. Мысль об отказе явно не приходила ей в голову. – А с удочерением что-нибудь прояснится? – спросила я. – А что? Удочерим, и все. – Так у ребенка же отец есть. С ним надо договариваться, – напомнила я. Галка посмотрела на меня и чуть не пропустила поворот. Ну точно, как с Луны свалилась! – А я об этом и не подумала! Он наверняка денег попросит. Надо папу подключить. – Как же! Он ведь решил на молодой жениться. Ты уверена, что ему Вера нужна? Галя растерянно взглянула на меня. Мы уже подъехали, она достала пульт управления воротами, что-то там нажала, и створки сами разъехались в стороны. – А как же быть? – Не знаю. Но поговорить с папашей нужно. Ты адрес его знаешь? Она кивнула, мол, у Карины был в телефонной книжке записан. Уже лучше! И дело не только в бедной девочке, а в алиби этого типа. Заодно и его проверим. – Только вы там рассчитайтесь, кто будет усыновлять. Это ведь непростой процесс. – Я с папой договорюсь! – заверила меня Галя. – Он мне ни в чем не отказывает. Смешной она еще ребенок! «Ни в чем не отказывает!» Говорит так, словно удочерить ребенка – это то же самое, что купить новую игрушку. Потом Галя отвезла меня назад. Смеркалось, и кроны лиственниц причудливо вырисовывались на фоне опалового неба. Тихий спокойный вечер, когда хорошо пить чай на природе и читать книги. Но мне было не до этого. Я чувствовала себя выжатой как лимон, а в голову лезли назойливые, приставучие мысли. Надя не может быть виновна: она жертва, не убийца. Мотива нет, это хорошо, будем надеяться, что ее выпустят. Но кто же тогда? Почему милиция так быстро сняла подозрения с того пропитого типа? Ведь этот Шапиков просто персонаж из старого советского детектива. Я вспоминала все произошедшее за последние дни. Надя с мужем купили дом в деревне и хотели жить в нем долго и счастливо. Она гуляла по деревне, знакомилась с местными жителями, записалась в библиотеку и скупала старинную мебель. Еще несколько дней назад все казалось безоблачным. Надя выглядела счастливой… Почти совсем счастливой. Она смущалась, только если речь заходила о Карине. Так, небольшая тучка, портившая великолепный пейзаж. Потом была вечеринка и находка странного письма. С него все началось! Надежда была права. Именно тогда ее мирок стал рушиться. Ушел Андрей, а потом гибель Карины. Расстроилась ли тогда Надя? Пожалуй, нет. Никто не расстроился. Удивление, шок, ужас – но никто по ней не горевал. Даже на поминках больше молчали, дочку жалели, но не саму Карину. А потом стало еще хуже. И дело не только в аресте Нади, вся ситуация обернулась сущим кошмаром. Была благополучная семья, старинные подруги-учительницы, две школьные подружки, живущие почти как сестры… И вдруг вся эта идиллия рассыпалась как карточный домик. Лицо Татьяны Романовны, бросающей свои обвинения, до сих пор стояло у меня перед глазами. Я пыталась убедить себя, что хуже быть не может, ситуация достигла апогея. И теперь все постепенно выправится. Завтра Галя объяснит, что мотива у Нади нет, и ту выпустят. А потом все выяснится. Разберется в этом деле наша доблестная милиция… Но уверенности не было. Карина двадцать лет шантажировала Надю, Романовна двадцать лет Надю ненавидела… И вот в одночасье все вышло наружу. Какие еще сюрпризы нас ожидают? Может, стоит с Романовной поговорить? * * * Участок Людки-алкашки резко контрастировал с ее домом. Ветхое строение окружали грядки: ровные, ухоженные. Картошка, горох, лук, морковка, свеколка… Это то, что я смогла опознать. На самом деле овощей там было больше. Дорожки между ними такие узкие, что я едва смогла протиснуться. Оно и понятно: на грядках росла закуска. Зато сам дом выглядел просто ужасно: почерневший, покосившийся. У крыльца – мешок с пустыми бутылками. Хозяйка восседала на ступеньках, расставив распухшие, изуродованные болезнью ноги. В стороне притулились три сарайчика. Самые обычные сараюшки, в таких моя бабушка хранила садовый инвентарь. Только у этих были выкрашены оконные рамы, и на них болтались беленькие занавесочки. Наверное, это должно было придать халупам жилой вид. – Добрый день! Мне нужна ваша жиличка, пожилая женщина. Ее Татьяной Романовной зовут. – Нет ее, – буркнула в ответ владелица дома. – Съехала она, в городе теперь. Если честно, я не удивилась. Ожидала чего-то подобного. – Спасибо, – повернулась я, чтобы уйти. – Эй, девушка, – закричала хозяйка, – а вам что, дачка нужна? – Нет, – я прибавила шаг, – дача мне не нужна, благодарствую. Не вышло так не вышло. Без меня разберутся! Увы, Галя обманулась в своих надеждах: Надю сразу не отпустили. По ее словам, папа, то есть Андрей, звонил и говорил с той стервозной брюнеткой, оказавшейся майором милиции. Она его выслушала и ответила, что важны не его реальные отношения с женщинами, а то, как воспринимала ситуацию его супруга. А Надя неоднократно говорила о том, что ревнует мужа к Карине. К тому же выискался еще один мотив: Вера! Следовательша оказалась в курсе плохих отношений Нади с подружкой-приживалкой, в курсе их последней ссоры и того, что Надежда терпела Карину частично из-за ее дочери.