— Смотри… я не сплю по ночам. Вскакиваю каждые четверть часа и смотрю, что там за шторами. А на улице? Слышу звук позади — чуть не кидаюсь на землю. Вижу незнакомую машину на парковке — болит живот. Язва, что ли, начинается… — Зато ты свободен. Тебе не надо вставать каждый день в пять утра. — А черт его знает… может, не так уж и плохо. Большое дело — в пять утра. Зато до пяти спишь как сурок. Трудно объяснить… иногда кажется — все, больше не могу. Устал. Сил нет. Знаешь, сколько братьев ушло в этом году? А тем, кто рулит всем этим дерьмом, плевать. Новые найдутся. Суки. Все до единого. Хотелось бы заняться хоть чем-то, кроме… Типа уехать. Или музыка… ты врубаешься? — вдруг усомнился Шамон. — Музыка? — Никола не узнавал Шамона. Хотелось бы заняться чем-то… эти слова подходят скорее его матери, Линде. — Ну, то есть научится играть на каком-нибудь инструменте. Я все в футбол играл, а мамаша твердила, что мне надо музыкой заниматься. У тебя, говорит, мозги музыкальные. Услышу лот — могу спеть все до нотки. С одного раза. А сейчас… в башке только — а не стукач ли? не снют ли в штатском? Ни хрена не слышу. Вообще ни хрена. Никола пытался понять — он серьезно? Или так, понесло после травки? Самое трудное, что ему пришлось за сегодня сделать — протащить пучок монтажных проводов через десятиметровую гофрированную виниловую трубку. Наверное, он правильно выбрал. Электрик. Знающий человек, всем нужен. На днях должен получить диплом. 3 Эмили встала, поправила складки на брюках и пошла навстречу Маркусу. Аннели, секретарь бюро, позвонила — он уже тут. Через семь секунд явится. А если решил подняться на лифте — чуть дольше. Первый тест. Лакмусовая бумажка. Сама она лифтом не пользовалась — бежала по лестнице, даже с неподъемным портфелем. И что? Она приняла его на пробную службу. Адвокатом в ее бюро. Чуть больше года назад она открыла свою фирму, и, к ее удивлению, поток клиентов рос и рос. Она уже не справлялась со всеми делами. Конечно, нанять помощника — большой и важный шаг. И немалый риск. Отныне она отвечает не только за свои доходы. Адвокатское бюро «АО Эмили Янссон» должно зарабатывать достаточно, чтобы покрывать еще одну зарплату. Прежде всего заплатить ему, заплатить налог работодателя, а потом уже думать о своей прибыли. Кошмар всех мелких предпринимателей. Маркус может заболеть, может не справиться с работой, может просто-напросто запутаться в фактурах, допустить ошибку — и страдает фирма. А резервов у нее нет. Ликвидность на нуле. Придется закрываться, и… прощай, мечты! С другой стороны — ей необходим человек, который ее хоть немного разгрузит. Слишком много работы. Высокий крепкий парень с ухоженной недельной щетиной. Этакая интеллектуальная небритость. Наверняка взбежал по лестнице. И пахнет хорошо. Она пожала ему руку — может, он ожидал традиционных объятий? Ну нет, она — его шеф. Хотя разница в возрасте, самое большее, года два. К тому же она не любила обниматься, и тем более с незнакомыми людьми. — Добро пожаловать. Очень рада, что вы сможете уже сегодня начать работать. Темно-синий костюм, брюки коротковаты, но, кажется, сейчас такая мода. Верхняя пуговица сорочки расстегнута, без галстука. О’кей, ему сегодня в суд не идти. Несколько дней будет сидеть здесь и знакомиться с работой. Манера двигаться чем-то похожа на Тедди: спокойно и… целеустремленно, что ли, — она попыталась найти нужное слово и не нашла. — Пройдем ко мне, — сказала она. — Кофе? Вода? Она заранее попросила Аннели принести термос со свежим кофе и поставить в холодильник несколько бутылок «Рамлёсы». — Спасибо… а у вас случайно нет чая без кофеина? Надо же — чай без кофеина… не особо по-адвокатски. А черт его знает, может, теперь мода такая. Она повернулась к секретарше. — Вот как раз с бескофеиновым чаем у нас сегодня сложно, — криво усмехнулась Аннели. Адвокаты пьют кофе. Кофе, кофе и еще раз кофе. Пятнадцать чашек в день. Они прошли в ее кабинет. На стене в раме висела картина Марка Ротко. Репродукция, конечно, но очень хорошего качества. Три горизонтальных полосы. Глухой красный переходит в коричневый, коричневый — в солнечно-желтый. Эмили нравилась эта работа, от нее веяло покоем. И хотя это все лишь фотокопия, она напоминала ей адвокатское бюро «Лейон», где она работала раньше. Один из совладельцев, Магнус Хассель, был заядлым коллекционером. У него-то были подлинники… Уорхол, Карин Мамма Андерссон по соседству с Джакометти и Бруром Юртом… Она ушла из «Лейона». Ей не простили, что она взялась за уголовные дела. Хотя это никак не сказалось на работе в бюро — все равно. Посчитали, что она навредила репутации адвокатуры. А потом… потом она выкинула финт. «Лейон» — знаменитое во всей Европе бюро, и Магнус Хассель дал бы ей любые рекомендации, чтобы найти работу в такой же крупной адвокатуре с громкой репутацией. А она вместо этого сняла помещение в небольшом доме, где размещались еще три так называемых «гуманитарных» адвоката, занимающихся частными проблемами обычных людей — разводы, споры со страховыми компаниями и тому подобное. На всех четверых работала одна секретарша — Аннели, каждый платил ей четверть ставки. Бывшие коллеги по «Лейону» удивленно пожимали плечами — она что, спятила? Добровольно перейти из высшей лиги даже не в первую, а в третью или, скорее, в четвертую… Могла бы по крайней мере, если ее так тянет отстаивать права человека, устроиться в любое крупное бюро, специализирующееся на уголовном праве. Или в суд. Или в прокуратуру. Могла бы… но ее это не привлекало. Она хотела самостоятельности — была по горло сыта всеми этими шефами, сующими нос в твою жизнь. К тому же она понимала свой потенциал — чувствовала, что может стать одной из лучших. Маркус поставил сумку на пол. Темно-зеленый грубый холст. Роскошная сумка, отметила Эмили. И костюм скорее всего сшитый по мерке. Она ничего не знала об этом парне, кроме того, что он закончил гимназию в Черрторпе и сейчас живет на Сёдере. Зарплата, которую она ему предложила, была примерно на тысячу крон меньше, чем он получал в небольшом бюро по семейному праву, — значит, и вправду хочет заниматься защитой. Commitment…[8] Это приятно. И если он и в самом деле такой толковый, скоро перейдет на гонорары. — Итак, — она пододвинула ему лэптоп, — это ваш компьютер. Введите свой пароль… и вперед. Потом будете сидеть в соседней комнате, я уже заказала стол и конторское кресло. Но их привезут только на той неделе. Мне очень жаль, но пока вам придется делить со мной кабинет. Надеюсь, не подеремся. — Разумеется… но давайте выключим свет. Эмили подняла голову. Это еще что такое? — У меня аллергия на электричество. Если темно, работаю при свечах. И лучше всего не с компьютером, а с шариковой ручкой. Эмили уставилась на него, как на сумасшедшего. Маркус Энгваль. Блестящие отзывы отовсюду, где бы он ни работал. Ей хватило пятиминутного интервью, чтобы принять решение. К тому же чувство юмора, приятные манеры — и, как ей показалось, мужество. Если первые две черты важны для клиента, последнее, мужество, — самое важное во всей профессии. Мужество… об этом вообще, как правило, не говорят, но для адвоката защиты — самое главное качество. И вот на тебе — уже чай без кофеина ее насторожил. А аллергия на электричество? Только этого не хватало… Разве есть такая? Маркус улыбнулся и подмигнул. — Шучу. Конечно, я могу сидеть в вашей комнате. И даже с зажженными лампами. — Он выложил на стол смартфон с разбитым стеклом. — И насчет электричества — ничего не имею против. Наоборот, обожаю. Друзья смеются: ты, говорят, как увидишь розетку — аж дрожишь. Эмели засмеялась. Нет, не ошиблась. Чувство юмора она поставила бы на второе место — после храбрости. Забавно: кандидатуру Энгваля ей предложил не кто иной, как Магнус Хассель. С полгода назад она сидела в «Покет Сити» и дожидалась Йосефин — та все еще работала в «Лейоне». И вдруг за спиной услышала свое имя. Обернулась — оказывается, оба ее бывших шефа расположились за соседним столиком. Магнус Хассель и Андерс Хенрикссон. И как же она их не заметила? Ежегодные собеседования, повысить или не повысить зарплату, какие достижения… нельзя сказать, чтобы она тосковала по этим моментам. Но запомнила надолго. Андерс Хенрикссон — пятидесятилетний компьютерный чудик. Притворяется, что ему тридцать, но упорно считает, что Сара Ларссон — дешевый испанский бренд повседневной одежды[9]. Но, как ни странно, — ведущий шведский специалист по слияниям и поглощениям. В последнем списке юридических звезд ему дали следующую характеристику: «Блистательный аналитик — креативный и авторитетный». Возможно… наверняка у него заоблачный IQ, но что касается EQ — критический случай[10]. Магнуса Хасселя представлять не надо. Нет в отрасли человека, кто не знал бы Магнуса Хасселя. Его характеристика в Legal 500 уже много лет звучит одинаково: «Самая яркая M&A[11] звезда в Швеции». «Зашкаливающе компетентен». Очень убедительно, как и его личные доходы: если верить «Дагенс Индустри», только за прошлый год Магнус Хассель получил двадцать пять миллионов дивидендов. И что с того? Этот этап пройден. Прощайте, шикарные конторы, клиенты-миллиардеры и весьма экзотические, мягко говоря, трансакции. С новым счастьем, Эмили! С новым, ополовиненным заработком! Собственно, именно Магнус и вынудил ее уйти. Мало того — появился на суде Беньямина Эмануельссона, которого она защищала, целый день просидел на скамейке для зрителей, слушал и смотрел на нее, как удав на кролика. Она должна бы его ненавидеть. Но не получалось — она знала, что Магнус очень высокого мнения о ней. Он сделал все, что от него зависело, чтобы она передумала, отказалась от уголовных дел и вернулась в «Лейон». Нет, на все сто процентов ненавидеть его не могла. Но и не меньше девяносто восьми… — Никак не рассчитывал увидеть тебя в наших широтах, — подковырнул Магнус. Эмили попробовала припомнить, когда она видела Магнуса в таком свободном прикиде — оливково-зеленый твидовый пиджак, бледно-розовая сорочка и джинсы. — Думал, такие, как ты, держатся поближе к Кунгсхольмену и сателлитам. Вообще говоря, он прав. Большинство адвокатских бюро, занимающихся защитой обвиняемых, располагалось именно на Кунгсхольмене — поближе к стокгольмскому городскому суду, полицейскому управлению и следственному изолятору в Крунуберге. Естественный выбор — на расстоянии пешей прогулки. Им приходилось по нескольку раз в день бывать в этих учреждениях. Но это не все. То и дело приходилось добираться до «сателлитов», как их назвал Магнус, — пригородных районов. Изоляторы в Хюддинге и Соллентуне, суды в Сёдерторне и Аттунде. Слово «сателлиты» навело Эмили на мысль о странах-сателлитах Восточной Европы. Послушные вассалы Советского Союза. — У меня встреча с Йоссан, — она решила отплатить той же монетой. — А она из вашей резервации — ни ногой. Магнус расхохотался. Андерс Хенрикссон и бровью не повел. Эмили почему-то вспомнила его внезапно побагровевшую физиономию, когда стало известно, что она взялась за уголовное дело Беньямина Эмануельссона. — Наслышан, наслышан… дела у тебя вроде идут неплохо. — Магнус поднял бокал. Красное вино маслянисто качнулось и тут же успокоилось. — Работы много, — подтвердила Эмили. — Надо бы нанять помощника. — Рад за тебя. Но ведь ты пока даже не приблизилась к той зарплате, что получала у нас? Или? Интересно, что это? Обычные дружеские подколы? Или он хочет ее спровоцировать? Она подняла пустой бокал и отсалютовала. — На вершинах всегда не хватает воздуха. Приходится мириться. На этот раз физиономия Андерса Хенрикссона слегка покраснела. Магнус прыснул. Принял шутку и внезапно посерьезнел. — Послушай, — наклонился он к ней. — Мне кажется, я знаю парня, который бы тебе подошел. Он был у нас на интервью на прошлой неделе. Только что получил звание адвоката, работал в суде… Умный парень. И работоспособный к тому же. Вроде тебя. — И почему в таком случае вы его не взяли? Магнус нагнулся почти к ее уху. — Он начал говорить что-то о правах индивидов. Хочет, чтобы судебная система была равна для всех. Уж не из той же ли он секты, что и ты? К тому же еще и вего… а я не верю людям, которые добровольно отказываются есть мясо. Эмили внимательно посмотрела на Магнуса. Его глаза весело блестели. — Пусть пошлет мне свои бумаги. Она мысленно улыбнулась, вспомнив этот разговор. Внезапно зазвонил телефон. — У меня тут женщина… звучит совершенно отчаянно, — сказала Аннели и переключила линию. — Эмили Янссон? — тонкий голосок. — Да, вы говорите с Эмили Янссон. — Слава богу! Меня зовут Катя… мне нужно обязательно с вами встретиться. Сегодня же. Эмили посмотрела на Маркуса — тот настраивал свой компьютер. Все клиенты одинаковы. Всегда уверены, что их дело — самое неотложное. Кого-то в чем-то подозревают, или наоборот, он сам становится жертвой преступления — каждому кажется, что более вопиющего дела, чем его собственное, на земном шаре не найти. Исключений почти не бывает.