Всё, что можно, Басов старался снять в павильоне. Не потому, что не любил натурные съёмки. Природа — партнёр непостоянный, а времени на исправление последствий её капризов у него просто-напросто не было. Например, бушующую Балтику в сцене, где Иоганн спасает Генриха, устроили в огромном бассейне посреди мосфильмовского двора. Его несколько дней наполняли водой, потом с точностью до полуметра выставляли ветродуи, и шторм для кино образца 1967 года получился что надо. Фильм снимался в сотрудничестве в гэдээровской студией «Дефа» и польским объединением «Старт», благодаря чему группу выпустили на съёмки за границу. В начале 60-х в Берлине началась масштабная кампания по восстановлению города, и непригодные для использования здания начали разбирать, чем не преминули воспользоваться киношники, в том числе и наши — настоящие развалины в кадре смотрятся куда естественней и живописней. Для Владимира Павловича киноэкспедиция в Берлин было своего рода возвращением в боевую юность, чтобы убедиться в этом достаточно заглянуть в глаза его Бруно. Польский колорит картине подарили Краков, Львов и Рига. А вот Калининград, точнее Кёнигсберг, сыграл сам себя. Для сцены прибытия репатриантов из Риги на земли Восточной Пруссии нужна была большая массовка — пришло чуть не полгорода. Люди терпеливо мёрзли на продуваемом всеми ветрами вокзальном перроне, пока их не позовут в кадр. В сцене в кафе, куда Вайс привозит Нину для первого разговора, за её спиной виден прекрасный Королевский замок, уничтоженный буквально через несколько месяцев после окончания съёмок. От этого шедевра «прусской готики» буквально не оставили камня на камне, даже гору, на которой он стоял, срыли под ноль. Между прочим, в романе «курсанту Спице» отводилась куда более скромная роль. В фильме она была расширена не только потому, что предназначалась супруге режиссёра. Басова это, кстати, никогда не смущало — он снимал своих жён (первой была Роза Макогонова, второй — Наталья Фатеева), точно зная, что они не только красивы, но и талантливы. Так вот Владимиру Павловичу нужна была внятная лирическая героиня, способная противостоять фройляйн Ангелике, которую играла Алла Демидова. Но, чтобы уравновесить героическую составляющую фильма, одной Нины режиссёру было мало. Пришлось усиливать линию Зубова-Хагена, советского разведчика, женившегося на немке в качестве прикрытия, но встретившего в ней настоящую любовь — такую, оборвать которую может только смерть. Вот тут уж точно нужен был писаный красавец, и на эту роль Басов без проб взял Георгия Мартынюка, за несколько лет до этого сыгравшего у него в «Метели» полковника Бурмина. Кстати, именно Алексею Зубову досталась вся нереализованная в главном герое «джеймсбондовская» энергетика. «Иногда Владимир Павлович, — вспоминал впоследствии артист, — предлагал очень неожиданные ходы. Поначалу мизансцена, которую он от нас требовал, могла показаться просто нелепой. Я не понимал, что мне в ней делать и зачем вообще это нужно. На все мои вопросы Басов отвечал: «Ты артист, значит должен выполнить задание режиссера!». Оставалось только подчиниться. Но когда потом мы смотрели отснятый материал, я не переставал удивляться, как всё точно и осмысленно получилось, как точно движение передаёт психологическое состояние персонажа в данный момент». Объяснять, что ему нужно от актёра, Басов действительно не любил. А на этой картине на объяснения и в самом деле не было времени. Но актёры ему доверяли больше, чем себе. Встать в тот угол, а не в этот? Встанут. Обойти три раза вокруг стола не сказал ни слова — обойдут и не скажут. Людмила Чурсина, Ольга Жизнева и Елена Добронравова, Вацлав Дворжецкий и Николай Граббе, Юозас Бурдрайтис и Альгимантас Масюлис, Анатолий Кубацкий и Михаил Погоржельский, Николай Прокопович и Николай Засухин… Ансамбль индивидуальностей, собранный по принципу разрушения устоявшихся типажей. Съёмочная группа работала как проклятая, но уложиться в отведённые сроки всё равно не поспевала. И дело было не только в неизбежных проволочках при оформлении документов на выезд за рубеж. Басов не умел халтурить. Его регулярно вызывали на ковёр, но только для острастки — сами распекатели прекрасно понимали нереальность поставленной задачи. В конце концов, выход фильма перестали привязывать к юбилейным торжествам, и люди получили хоть какой-то роздых. Консультанты, надо отдать им должное, сработали чётко, и всесильное ведомство картину приняло без проволочек. Премьера первых двух серий — «Без права быть собой» и «Приказано выжить» — состоялась в августе 1968-го года, две вторые — «Обжалованию не подлежит» и «Последний рубеж» — в сентябре. За всё время проката фильм посмотрели 228 миллионов человек. Кинокритики, забыв, что перед ними художественное произведение, не скупились на обвинения в неправдоподобности сюжета. «Подобные упреки понятны, — соглашается Александр Басов, — но, с моей точки зрения, всё равно несправедливы. Во-первых, фильм о разведчике-неудачнике — нонсенс. Во-вторых, не забывайте о воспитательных целях, которые полагались тогда первостепенными для искусства. В-третьих, не так много фактов могли, по понятным соображениям, консультанты от госбезопасности предоставить в распоряжение и Кожевникову, когда он писал роман, и отцу, когда они сочиняли сценарий. Да, многое — плод фантазии, но это же не документальный фильм, в конце концов! И благодаря тем материалам, которые служба разведки всё-таки сочла возможным предать гласности, все операции Иоганна Вайса и его людей подчинены логике, по которой могли бы развиваться реальные события. Жанр военных приключений тогда только ещё складывался. Отец был одним из первопроходцев, а на них, как известно, все шишки и сыплются». «Щит и меч» проторил путь «Семнадцати мгновениям весны». И не только по части темы. Когда Татьяна Лиознова стала настаивать на необходимости снимать телевизионный, а не кинофильм, ей пошли навстречу, в том числе и потому, что учли опыт Владимира Басова: четыре серии подряд в кинотеатре выдержит далеко не каждый. Зрительской любовью «Щит и меч» обделён не был, но у «Мгновений» был неубиваемый козырь — его повторили всего через три месяца после премьеры и дальше уже крутили регулярно. А телеверсию басовской картины сделали только через десять лет, когда плацдарм был уже прочно захвачен Штирлицем со товарищи. Впрочем, если бы Басову, как в песне, предложили — «давай с тобою обменяемся судьбою» — он бы наверняка не согласился… «Настоящий» Иоганн Вайс Завоевавшие всенародную любовь фильмы нередко обрастают целым ворохом легенд. «Щит и меч» — не исключение. В интернете клубится немало историй о том, кем якобы на самом деле был Иоганн Вайс. Большинство авторов, не приводя ни единого доказательства и не ссылаясь на документы — сегодня это в порядке вещей — в цветах и красках описывают судьбу некоего потомка обрусевших немцев, бежавших сразу после революции из Советской России в Прибалтику, а когда советская власть пришла и туда, вынужденного сотрудничать с НКВД. Мол его, не особо сочувствовавшего новой власти, но не имеющего возможности отказаться (этнические немцы все были на подозрении), советская разведка внедрила в одну из абверовских диверсионных школ. Особых подвигов этот «подлинный Вайс» не совершал, просто исправно сообщал командованию сведения о школе и «коллегах», отправляемых к нам в тыл. Смысл подобных историй прозрачен, как вода в горной реке — всё показанное в фильме выдумка, «суперагентов», подобных Белову-Вайсу у советской разведки не было и быть не могло. Между тем и в картине, и в романе, на основе которого она была снята, преувеличений не так много, как могло бы показаться. Обстановка в Прибалтике после присоединения Литвы, Латвии и Эстонии к СССР была весьма напряжённой. В убийстве известного инженера, согласившегося принять советское гражданство, не было ничего из ряда вон выходящего — это был самый эффективный способ запугать тех, кто не хотел уезжать в фатерлянд. А Германия всеми силами стремилась вернуть прибалтийских немцев на родину, для воплощения планов фюрера нужны были и рабочие руки, и мозги. Это и давало возможность НКВД направлять разведчиков в рейх под видом репатриантов. Разумеется, «карьера» у них складывалась по-разному. У многих, действительно, достаточно скромно, но большая победа всегда есть сумма большого числа отдельных, пусть даже относительно небольших усилий. Удачи, как и таланта, хватает не всем. А талантливых людей в любой профессии — в разведке тем более — достаточно немного. «Карьерный взлёт» Белова-Вайса, конечно, выглядит фантастическим — из простого шофёра, пусть и работающего в ведомственном абверовском гараже, до порученца, что называется, по особо важным делам. Но не будем забывать, что немцы больше всего ценят в людях дисциплину, исполнительность и пунктуальность. А личную преданность испокон веков ценит любое начальство. Так что человек, обладающий всеми этими качествами, мог при удачном стечении обстоятельств пойти довольно далеко. Прототипом Белова-Вайса считается Александр Пантелеймонович Святогоров. Однако сюжет картины имеет мало общего с реальными событиями из жизни отважного разведчика? Довольно часто его указывают даже как консультанта картины. И это несмотря на то, что в титрах стоят фамилии других сотрудников управления внешней разведки, причём подлинные, обеспечением «государственной кинобезопасности» Андропов, только-только занявший пост Председателя КГБ СССР озаботится несколько позже. О личном знакомстве Вадима Кожевникова или Владимира Басова со Святогоровым достоверных свидетельств пока не обнаружено. Скорее всего, консультанты, работавшие с Кожевниковым на стадии создания романа, рассказали ему о некоторых операциях, осуществленных им в тылу, враг, как говорится, не называя имён и не раскрывая деталей. А писатель воспользовался ими по собственному усмотрению. За фабричной заставой, где закаты в дыму Отец Саши был простым харьковским рабочим. Сын пошёл по его стопам. В 1932 году он кончил строительный техникум и был направлен на металлургический комбинат «Запорожсталь». Природная изобретательность дала себя знать сразу — едва приступив к работе Александр стал выдавать руководству завода одно рационализаторское предложение за другим. Стране нужен был металл, предприятие развивалось стремительно, грамотных специалистов не хватало, не удивительно, что сметливый и добросовестный молодой рабочий — на завод он пришёл девятнадцатилетним — достаточно быстро дорос до руководящих должностей — сначала мастера, затем начальника смены. Как видим, если что и роднит двух Александров — киношного и реального — так это хорошая подкованность по технической части, пусть и в совершенно разных областях. Кто знает, как сложилась бы судьба Александра, если бы однажды его не пригласили на беседу в НКВД. Маховик репрессий набирал обороты, многие уже боялись собственной тени. Святогорову предложили дать показания на рабочего, из которого пытками выбили признание в шпионаже в пользу Японии. Александр Пантелеймонович хорошо знал этого человека, никаким шпионом тот, разумеется, не был — оговорил себя, не выдержав истязаний. И Святогоров дал совсем не те показания, каких от него ждали. Как ни странно, и обвиняемый был оправдан, и его защитник не пострадал. Вероятно, в запорожском управлении НКВД эту историю запомнили. За Святогоровым закрепилась репутация не только честного и порядочного, но ещё и отважного человека. Как бы то ни было, в 1939 году его пригласили уже не для разговоров, а для работы в качестве совершенно неожиданном. По приказу Леонтия Берии, возглавившего НКВД после ареста Ежова, начался пересмотр дел, по которым могли быть вынесены несправедливые приговоры. Александр, как человек кристальной честности и был привлечён к этой работе. Отдав должное честности и смелости Святогорова, рискнём предположить, что это был только пробный камень, руководство с самого начала предназначало Александра для гораздо более сложной, ответственной и опасной деятельности. В противном случае его бы оставили на дознавательской работе, а не направили в разведку. Война застала Святогорова в Запорожье. Он служил в отделе, занимавшемся экономическими преступлениями. В августе 1941 немцы подошли вплотную к городу, и запорожские чекисты занялись минированием стратегических объектов, выявлением диверсантов и борьбой с мародёрами. Они покинули город только глубокой осенью, вместе с последними частями Красной армии. Вскоре полковника Леонова, под чьим началом служил Александр, назначили начальником разведуправления НКВД Украинской ССР. Капитан Святогоров стал одним из его ближайших помощников, отвечая за организацию разведывательно-диверсионной деятельности на территориях, занятых врагом — в Запорожской, Харьковской и Ворошиловградской (ныне Луганской) областях. Ненависть к оккупантам была настолько сильной, что недостатка в добровольцах не было. Согласно открытым источникам только в окрестностях Запорожья действовало более полусотни партизанских отрядов общей численностью порядка двух с половиной тысяч человек. Первой крупной операцией, спланированной и проведённой Святогоровым, было уничтожение командира 68-й пехотной дивизии вермахта генерал-майора Георга фон Брауна, военного коменданта Харькова. Ещё до того, как оставить город, сапёры произвели минирование самых красивых и благоустроенных домов в центре города, в расчёте на то, что фашисты разместят в них важные учреждения — штаб, комендатуру, городскую управу и, конечно, резиденции командования. Генерал фон Браун выбрал для себя дом, в котором до войны жил первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Сергеевич Хрущёв. Мощную радиоуправляемую мину, созданную гением взрывного дела Ильей Стариновым, заложили на глубину более трёх метров под одной из хозяйственных построек во дворе особняка ещё при отступлении. А чтобы немецкие сапёры её «не заметили» в подвале здания была установлен и не слишком аккуратно замаскирован кучей угля другой заряд. Обманку обнаружили и больше ничего искать не стали. Группа Святогорова, следившая за домом, установила, что генерал намерен устроить приём. Сведения были оперативно переданы на «большую землю», и когда празднество было в самом разгаре, заряд привели в действие с помощью радиосигнала с расстояния свыше 300 километров. Генерал и два десятка высших офицеров харьковского гарнизона были уничтожены. В «Щите и мече» тоже есть эпизод с уничтожением немецкого генерала — бригадефюрера СС Франца, непосредственного начальника Вайса в конце войны. Заметим в скобках, как виртуозно сыграл эту роль Анатолий Кубацкий, которому до той поры доставались, главным образом, смешные и нелепые сказочные короли. Однако киношного генерала ждал другой финал — он вместе со своими подручными погиб при крушении самолёта, устроенного отважным Зубовым-Хагеном. Если Вадим Кожевников и знал харьковскую историю Святогорова, то под его пером она преобразилась буквально до неузнаваемости. Вывернуть шкуру наизнанку и снова напялить В отличие от своего кинематографического тёзки, Александр Святогоров попал в Польшу только в ноябре 1943 года: его вместе с напарником, Анатолием Коваленко, забросили в Люблинское воеводство, где действовал партизанский отряд польской Армии Людовой. Главной целью было уничтожение одной из самых мощных и успешных разведывательных школ Абвера, расквартированной в самом Люблине. Партизаны несколько раз пытались совершить налёт на школу, но успеха так и не достигли. Зато карателям удалось совершить несколько удачных вылазок, нанеся отряду существенный урон. Однако шефу люблинского гестапо штурмбанфюреру СС Аккарту этого было недостаточно. Адмирал Канарис — самый интеллигентный противник советских разведчиков Он направил к партизанам своего агента: Иван Макарук предъявил вполне правдоподобную легенду о том, как ему удалось сбежать из застенков гестапо, но Святогоров как опытный оперативник, заподозрил неладное. Последовал многочасовый допрос и Макарук в конце концов запутался в несоответствиях. Миссию свою он провалил, а значит иного выхода, кроме как начать работать против того, кто его сюда заслал у него не было. Макарук сообщил своему шефу, что отряд собирается в рейд и на базе в деревне Воля Верещанска останется только штаб, русские диверсанты, прибывшие из Центра, и боевое охранение. Аккарт собрал все подчиненные ему подразделения и для усиления привлёк к операции курсантов разведшколы. В результате каратели попали в западню — большая часть курсантов и личного состава люблинского гестапо, включая самого Аккарта, была уничтожена. Одним из наиболее ценных «трофеев» была, найденная у одного из погибших курсантов, общая фотография последнего «выпуска» школы, который уже был заброшен к нам в тыл. Святогоров привёз её в Москву вместе с другими важными документами. Практически все, кто был изображён на фото были выявлены и арестованы. Благодаря Александру Святогорову Люблинская диверсионно-разведывательная школа прекратила своё существование. Тот случай, когда реальному человеку удалось сделать больше, чем его кинематографическому «двойнику». В фильме Вайс, благодаря протекции «дяди Вилли», служебному рвению и знанию русского, становится инструктором в абверовской разведшколе и успешно использует в своих целях нескольких подопечных. В фильме вся эта история длится достаточно долго — на протяжении пары лет, в жизни всё закончилось гораздо быстрее. В фильме Вайс, перейдя на службу в ведомство Вальтера Зоненберга (то бишь Вальтера Шелленберга), становится Петером Краусом. Его коллега после уничтожения люблинской разведшколы берёт себе псевдоним «Зорич», в честь погибшего в ходе этой операции друга, когда-то спасшего ему жизнь. Но на этом параллели между искусством и жизнью не заканчиваются. Актриса Алла Демидова известна мощнейшим отрицательным обаянием, но мало найдётся у неё ролей, в которых он проявился бы так ярко, как в Ангелике Бюхер. Не исключено, что колоритный образ секретарши полковника фон Зальца возник у писателя под впечатлением от истории похищения Вальтера Файленгауэра, личного представителя шефа абвера адмирала Канариса. Операция получилась многоходовой. Один из разведчиков Зорича — Станислав Рокич, действовавший в Люблине под именем капитана вермахта Шюдлера, завязал отношения с переводчицей Файленгауэра Таисией Брук, которая вдобавок оказалась давней подругой секретарши и любовницы посланника Канариса — Софи Зонтаг. За три недели красавец капитан так вскружил голову доверчивой Тае, что её нисколько не удивило скоропалительное предложение руки и сердца. Невеста не могла не пригласить на свадьбу лучшую подругу, любовник которой был слишком ревнив, чтобы отпустить её на вечеринку одну. В разгар застолья в квартиру Таисии постучали. Вошедшие, одетые в немецкую форму, приказали всем оставаться на местах, а Софи и её кавалера увели с собой. Не ожидавший такого поворота Файленгауэр на допросе признался, что его задачей была организация операции под кодовым названием «Сатурн». Речь шла о разветвлённой шпионской сети на территории нашей страны. Благодаря полученным от Файленгауэра сведениям, операция была сорвана. Достоверная информация о его дальнейшей судьбе в открытых источниках отсутствует. Есть версия, что его переправили за линию фронта, как это в кино проделали с Оскаром Папке (можно только восхищаться тем, как Николай Засухин, игравший исключительно положительных героев, удалось сыграть такого отъявленного мерзавца). Но мелкий исполнитель заказных убийств и доверенное лицо Канариса фигуры совершенно разного масштаба. Есть в картине ещё один эпизод, который может иметь косвенное отношение к подвигам майора Зорича. Интернациональная подпольная группа, в состав которой входил Алексей Зубов, нападает на концлагерь и освобождает узников, среди которых схваченная нацистами связная Белова Эльза. Критики фильма до сих пор не устают разносить этот эпизод за его, якобы абсолютную неправдоподобность. Тем не менее, группе Зорича, в которой было всего двенадцать человек (ничуть не больше, чем в «интернациональной бригаде» Зубова), удалось осуществить нечто подобное, когда в Словакии они напали на следственную тюрьму гестапо, освободив лидеров чешской компартии. Отчаянного автопробега с секретными документами, которые пришлось переснимать прямо в машине — этот эпизод тоже подвергся критике со стороны ревнителей достоверности — в биографии Зорича, конечно, не было, но заниматься кражей шифров из суперсейфов ему приходилось. Как видим, какие-то аналогии в судьбах двух Александров — Белова и Святогорова — просматриваются. Но насколько они значительны, чтобы считать второго прототипом первого? Ещё долго не будет нужен Александр Белов Победу Зорич-Святогоров встретил не в Берлине, как Вайс-Белов, а в Братиславе. Боевых наград у него на кителе было куда меньше, чем у его кинематографического тёзки: есть в фильме несколько кадров — генерал открывает потёртый чемоданчик, в котором аккуратно уложена форма Белова и награды видны очень ясно. Святогоров был удостоен Ордена Отечественной войны и Ордена Красной звезды. А вот звезду Героя Советского Союза ему не дали. По легенде его из наградных списков вычеркнул сам Сталин. В немецкую столицу героический разведчик попадёт только в 1948 году. В том же качестве. И вся послевоенная часть его биографии скрыта под плотной завесой тайны. В госпитале Иоганн Вайс, едва придя в себя, заявил, что ему надо за линию фронта. «Нет ни линии, ни фронта», — ответил ему генерал. Как известно, это не совсем так, хотя тогда, в 45-м всем хотелось в это верить. Майору Зоричу довелось снова действовать за «линией фронта», уже невидимого. С операций, которые он осуществлял после войны, до сих пор не снят гриф секретности. Но, несмотря на все заслуги, судьба аса разведки обернулась настоящей драмой. 15 октября 1959 года агент КГБ Богдан Сташинский с помощью специального устройства, замаскированного под ручку, убил лидера ОУН Степана Бандеру, нашедшего убежище в Мюнхене. Через два года Сташинский сбежал на Запад и раскрыл детали этой операции. Святогорова, возглавлявшего нашу резидентуру в Германии, экстренным порядком эвакуировали в Советский Союз. Началось служебное расследование. Непосредственный руководитель операции был осуждён на восемь лет тюрьмы. Святогорову «повезло» — его отправили в отставку. От трибунала его спасли не былые заслуги, а… рапорты о ненадёжности агента Сташинского, которые он в течение нескольких лет отправлял руководству. Очевидно, что Вадим Кожевников, начав в 1962 году собирать материалы для будущего романа, со Святогоровым лично встречаться не мог. Даже если следствие по его делу было закончено, вряд ли ему позволили бы встречаться с писателем, да ещё в качестве возможного прототипа главного героя. Но, отдавая должное его таланту и отваге, кто-то из тех, кто снабдил Кожевникова «информацией к размышлению», вполне мог рассказать о подвигах «майора Зорича». О встречах Владимира Басова со Святогоровым тоже ничего неизвестно. Хотя фильм Александр Пантелеймонович наверняка видел. Только вряд ли узнал в Иоганне Вайсе себя. По некоторым сведениям, после отставки Александр Пантелеймонович долгое время работал в одном из секретных отделов Института кибернетики в Киеве, занимаясь разработкой систем кодирования и шифрования с помощью электронно-вычислительной техники. Его не стало в 2008 году. До своего 95-летия «майор Зорич» не дожил всего месяц. Глава 5 На службе против Её Величества «Рыжий пирог» для советского Бонда Донатас Банионис в роли Ладейникова В СССР середины 60-х о таком жанре, как политический триллер, никто и понятия не имел. В советском кинематографе начало ему положил фильм Саввы Кулиша «Мёртвый сезон». Молодой режиссёр стал первопроходцем, сам об этом не подозревая. И если бы не его настойчивость, «премьера жанра» могла быть отложена на годы, а то и десятилетия.