Глава 15 Золотой изюм Чудесная весть о том, что Мустафа приезжает вместе с американской женой, запустила в особняке Казанчи цепную реакцию. Прежде всего в дело пошли моющие средства, чистящие порошки и мыльная стружка. Два дня подряд наводили чистоту во всем доме от подвала до чердака, окна мыли и протирали до блеска, со всех полок сметали пыль, стирали и гладили занавески, драили и отмывали каждую плитку на всех трех этажах. Тетушка Севрие протерла листики всех растений в гостиной, и герань, и колокольчики, и розмарин, и душистый подмаренник, она даже бальзамин протерла. Между тем тетушка Фериде, ко всеобщему удивлению, извлекла из сундука с приданым тончайшие ажурные вышивки. Но, конечно, больше всех известия взволновали бабушку Гульсум. Сначала она отказывалась верить, что ее единственный сын навестит их впервые за столько лет, а когда наконец поверила, сразу затворилась на кухне и там, среди посуды, столовых приборов и всяческих припасов, неутомимо стряпала любимые блюда своего любимого чада. На кухне стоял аромат свежей выпечки. Она уже испекла два вида борека: со шпинатом и с фетой, сварила чечевичный суп, потушила отбивные из молодой баранины и приготовила фарш для кёфте, которые предполагалось зажарить уже по прибытии гостей. Она, конечно, собиралась приготовить еще по меньшей мере полдюжины блюд, но венцом составленного бабушкой меню был десерт: ашуре. И в детстве, и в юности Мустафа Казанчи из сладкого больше всего любил ашуре. Бабушка Гульсум надеялась, что весь этот ужасный американский фастфуд не испортил его вкус и он будет просто счастлив, обнаружив, что в холодильнике его дожидаются вазочки с любимым десертом, как если бы ничего в жизни не изменилось и он может продолжить с того места, на котором когда-то остановился. Ашуре было символом неразрывной связи времен и стабильности, оно воплощало уверенность в том, что за каждой бурей, даже самой страшной, обязательно настают ясные дни. Бабушка еще с вечера замочила все ингредиенты и собиралась приступить к стряпне. Она открыла буфет и достала огромный котел. Ашуре всегда готовили в котле. Ингредиенты 1/2 стакана нута 1 стакан лущеной цельной пшеницы 1 стакан белого риса 1 и 1/2 стакана сахара 1/2 стакана жареного рубленого фундука 1/2 стакана фисташек 1/2 стакана кедровых орешков чайная ложка ванили 1/3 стакана золотого изюма 1/3 стакана сушеного инжира 1/3 стакана кураги 1/2 стакана апельсиновой цедры 2 столовые ложки розовой воды Для украшения 2 столовые ложки корицы 1/2 стакана сырого очищенного миндаля 1/2 стакана гранатовых зерен Подготовка продуктов С вечера надо следующим образом замочить большинство ингредиентов в отдельных мисках. В первой миске залейте нут холодной водой и оставьте его на ночь. Тщательно промойте рис и пшеницу и залейте их водой в другой миске. На полчаса залейте кипятком инжир, курагу и апельсиновую цедру, слейте и сохраните воду. Измельчите сухофрукты и смешайте их с изюмом. Способ приготовления Залейте нут галлоном холодной воды. Доведите до кипения и около часа варите на среднем огне, пока нут не начнет размягчаться. Тем временем вскипятите 2 и 1/2 кварты воды, засыпьте туда, помешивая, смесь пшеницы и риса и около часа варите до мягкости на медленном огне, часто помешивая. Смешайте с нутом. Добавьте воду от замачивания сухофруктов, сахар, рубленый фундук, фисташки и кедровые орешки, доведите до кипения на среднем огне, постоянно помешивая. Еще минут 30 варите на медленном огне, продолжайте размешивать. Смесь должна немного загустеть и по консистенции напоминать густой суп. Добавьте ванили, изюм, инжир, курагу, цедру и варите еще 20 минут, постоянно помешивая. Отключите плиту и вмешайте розовую воду. Дайте около часа постоять при комнатной температуре. Посыпьте корицей, украсьте колотым миндалем и гранатовыми зернами. В комнате девочек царила полная тишина. Армануш с самого утра была молчалива и задумчива, ей не хотелось никуда идти и ничего делать. Асия тоже осталась с ней дома, девушки играли в нарды и слушали Джонни Кэша. – Две шестерки, ну ты везучая! Но Армануш нисколько не радовалась выброшенным костям. Она лишь надула губы и задумчиво уставилась на шашки, словно надеялась сдвинуть их силой взгляда. – Знаешь, мне так тяжело на душе. Чувствую, случилось что-то плохое, а мама не признаётся. – Не волнуйся, пожалуйста, – сказала Асия, пожевывая кончик карандаша, уж очень хотелось курить. – Ты же говорила с мамой, и, судя по голосу, с ней все в порядке, благодаря тебе они теперь приедут в Стамбул. Приедут, вы встретитесь, и скоро ты будешь дома. Задуманные как утешение слова почему-то прозвучали претензией. Асии было грустно оттого, что ее подруга так скоро уедет. – Не знаю. У меня какое-то смутное предчувствие, ничего не могу с ним поделать, – вздохнула Армануш. – Мама вообще не путешествует, она даже в Кентукки не ездит. А сейчас летит в Стамбул. Это просто уму непостижимо. Но опять-таки это для нее типично. Ей непременно нужно во всем контролировать мою жизнь, иначе она не может. Она бы вокруг земного шара облетела, лишь бы не спускать с меня глаз. Дожидаясь, пока Армануш сделает следующий ход, Асия поджала ноги и занялась формулированием очередного параграфа своего Личного нигилистического манифеста. Параграф 10. Если у тебя появится близкий друг, не привязывайся к нему настолько, чтобы забыть о том, что в конечном итоге каждый из нас обречен на экзистенциальное одиночество. Рано или поздно извечное одиночество одержит верх над всякой дружбой, которая на самом деле есть лишь счастливая случайность. Даже самое дурное расположение духа не мешало Армануш мастерски играть. Выкинув две шестерки, она вторглась в дом противницы и разгромила ее, разом убив ее последние три шашки. Победа! Асия еще глубже вгрызлась в карандаш. Параграф 11. Если у тебя появился закадычный друг, к которому ты привязалась настолько, что даже забыла Параграф 10, помни, по крайней мере, что в иных сферах жизни этот друг вполне может тебе изрядно накостылять. На доске для игры в нарды, так же как при рождении и на смертном одре, каждый из нас одинок. С тремя шашками на баре и двумя свободными воротами на соседнем домашнем поле Асия могла спастись от неминуемого поражения, лишь выбросив или две пятерки, или две тройки. Она поплевала на ладони для удачи и воззвала к джинну – покровителю нардов, которого представляла черно-белым великаном с бешено вращающимися игральными костями вместо глаз. И выбросила три и два. Проклятье! Хода не было, она заломила руки и негодующе зарычала. – Бедолага! – воскликнула Армануш. Асия поставила на бар остальные черные шашки. За окном вовсю надрывался уличный торговец: – Изюм! Золотой изюм для старых и малых, для деток и беззубых бабулек, покупайте изюм! Асия заговорила, стараясь заглушить вопли торговца: – Я уверена, что с твоей мамой все в порядке. Подумай сама, иначе она бы не смогла осилить это путешествие из Аризоны в Стамбул. – Да, пожалуй, ты права, – кивнула Армануш и бросила кости. Опять две шестерки. – Ты что, так и будешь двойные шестерки выбрасывать? Это что, шулерские кости? – подозрительно напустилась на нее Асия. – Вы, барышня, никак жульничаете? – Увы, не умею, – усмехнулась Армануш. Она собиралась вывести еще пару белых шашек, но вдруг застыла, лицо ее побледнело и вытянулось.