– Ой, – тот от неожиданности отпустил руку Луны. Травинки, цветы, птицы и бабочки горько вздохнули. Шанс подсмотреть красивую сказку исчез. «Во всем виноват нетактичный дуб. Деревяшка, одним словом», – непочтительно подумали они. Очарование было разрушено, юноша с девушкой молча побрели прочь. Тут Луна запоздало сообразила, что все это время Эгирин держал ее за руку, и вспыхнула – к огромному удовольствию тайных наблюдателей. Она одновременно смутилась и огорчилась, что упустила такой редкий момент откровенности и тепла. Осмелев, она сама взяла Эгирина за руку, и они пошли к лаборатории, где и разошлись. Эгирин не сразу зашел внутрь. Он еще долго смотрел вслед Луне. В своем легком одеянии и с развевающимися белыми волосами она казалась ветром, который ворвался в его душу. Но Эгирин боялся признаться в этом даже самому себе. Ведь он был уверен, что недостоин ее. «Это любовь», – восторженно подумали притаившиеся зрители и зашуршали кто листьями, кто лепестками, кто крыльями. Часть вторая 1 Драгомир лихорадило. Прошло два месяца, настала пора экзаменов, и выпускники не спали уже несколько ночей подряд. Сдавать требовалось три предмета: драгомирский язык, цифрологию и дароведение. При этом выпускник тянул только один билет, где был указан магический опыт или эксперимент, с которым ему предстояло работать. На экзамене по драгомирскому языку следовало описать этот опыт, соблюдая все правила орфографии и пунктуации. Причем сухое перечисление ингредиентов и этапов проведения не приветствовалось и могло даже лишить доступа к поединкам. Чем интереснее выходил текст, тем выше были баллы, и ученики старались как могли. Кто-то сочинял поэму, рифмуя последовательность действий, у кого-то получался настоящий детектив, в котором неизвестный злодей похищал важный ингредиент, и ученик, выступающий в роли главного героя, успешно разоблачал его и спасал опыт, от успеха которого зависел весь мир. А кто-то писал любовный роман, где герой должен был выполнить магический опыт, чтобы спасти любимую. Следующим экзаменом была цифрология, включавшая в себя математику, химию, физику, биологию, а также магические предметы, различавшиеся по петрамиумам: отвароведение – для Смарагдиуса, невесомологию – для Кристаллиума, металловедение – для Гарнетуса, океанологию – для Сафайрина. Выпускник должен был привести все расчеты и формулы, на которых базировался опыт. Смарагдианцы писали химические формулы для получения раствора или математические пропорции для составления удобрений. Кристаллианцы чертили схемы колебательных вращений для создания вихря. Огненные ученики разрабатывали траектории полета сфер, а также работали с формулами для получения сплавов. Сафайрианцы должны были знать все виды течений и уметь рассчитывать их скорость. Эта часть была самой ответственной. Ведь если в расчеты закрадется ошибка, то следующий экзамен будет автоматически провален, поскольку на дароведении требовалось показать этот опыт. Если же все было сделано верно, то выпускника ждали успех и торжественное вручение допуска к поединкам. Вариантов было великое множество, поэтому юным драгомирцам требовались все их знания и умения, накопленные за годы учебы. Сложнее всего приходилось драгомирцам, открывшим в себе дар целителя, так как они сдавали двойные экзамены. Все друзья Луны в эти дни были непривычно бледны и собранны. Девушка поневоле заразилась их волнением. Но больше всех переживал Аметрин. Ему просто жизненно необходимы были наивысшие оценки. С отцом он так и не разговаривал. Все два месяца, отведенные на подготовку, они лишь сухо здоровались по утрам. А вечером, когда Аметрин ложился спать, Гиацинта еще не было дома. Пиритти с Пироппо попытались вмешаться и объяснить отцу, как важны поединки, но тот и слушать ничего не захотел, чем еще сильнее настроил мальчишек против себя. Старый Галит тоже пробовал помирить Гиацинта с детьми. Но в ответ получил лишь указание не лезть не в свое дело. Поняв, что разговаривать с Гиацинтом бесполезно, родные стали тайком помогать Аметрину. Даже дядя Рутил показал ему несколько опытов, сохранив все занятия в строжайшем секрете. И вот первый день настал. Все выпускники собрались в зале советов Манибиона. Войдя в зал одной из первых, Луна, которой после долгих уговоров разрешили поприсутствовать на экзамене, ахнула. Зал советов всегда удивлял ее своими превращениями. С утра он был похож на прохладный лес, к вечеру пылал, словно гигантский костер, но сегодня превзошел самого себя. Оставаясь таким же снаружи, внутри он стал в несколько раз больше и теперь представлял собой огромный учебный класс с ровными рядами парт и стульев. Казалось, у зала нет стен, настолько большим он был. У окон вместо круглого стола для заседаний теперь стояла большая трибуна, где расселись директора школ и правители петрамиумов. Пока Луна приходила в себя от удивления, зал постепенно заполнился выпускниками. Александрит встал, откашлялся и начал речь: – Вот и пришло время дверям наших школ распахнуться и выпустить во взрослую жизнь талантливых и умных учеников. Сейчас наши помощники пройдут между рядами и дадут вам вытянуть билет. Слушайте свою интуицию. Да поможет вам сила камней Драгомира, да поможет вам Эссантия! Удачи! Выпускники хором поблагодарили правителя и сосредоточились. Луна, которой досталось место на самом краешке трибуны, пыталась разглядеть среди выпускников своих друзей. Всех рассадили по петрамиумам, и среди огненного ряда она никак не могла отыскать Аметрина. Все выпускники Гарнетуса сидели выпрямив спины, и огонь их волос пылал одним большим костром. Зато Эгирина она увидела сразу. Он сидел среди смарагдианцев, и его каштановая шевелюра заметно выделялась в их зеленом море. За спиной Эгирина Луна заметила Оникса. Он был смертельно бледен от волнения, но всеми силами старался не выдавать своего беспокойства. Сильвину с Виоланой Луна нашла, потому что Криолина сделала им замечание за не умолкавшую даже на экзамене болтовню. Кианит сидел на первой парте своего ряда и выглядел абсолютно спокойным. Было видно, что он нацелен на победу. «Где же Аметрин?» – заволновалась Луна. Она вновь пробежала взглядом по огненному ряду, пытаясь найти знакомое лицо, и похолодела. Она была почти уверена, что Аметрина здесь нет. Тем временем преподаватели уже достали пухлые конверты с билетами. Луна взяла себя в руки и еще раз медленно осмотрела каждого выпускника Гарнетуса. Нет, Аметрина среди них точно не было. Перепугавшись, она наклонилась к Фиччику и тихо зашептала что-то ему на ухо. Фиччик внимательно выслушал ее, с чуть слышным звуком уменьшился до размера муравья и выскользнул из зала. Никто не заметил перевоплощения хранителя, кроме Эгирина. Поймав его тревожный взгляд, Луна знаками показала ему, чтобы не отвлекался. Фиччик отправился на поиски Сентарии. Облетев почти все помещения дворца, он совсем выбился из сил, о чем потом неоднократно рассказывал, как всегда, беспардонно преувеличивая. И только под конец решил заглянуть в обеденный зал. Знаменитый нос на сей раз подвел своего хозяина. Надо было сразу начинать отсюда, а не метаться по библиотекам да выставочным залам. Все были именно здесь. И Сентария, и Пиритти с Пироппо, и Галит. Фиччик подлетел к ним и завопил: – Аметрина нет в зале! – Как нет? – воскликнула Сентария. – Я своими глазами видела, как он отправился на экзамен. – Значит, он туда не дошел. Кто-то перехватил его на пути, – торопливо предположил Фиччик. – Это может быть только отец, – хмуро заявил Пироппо. – Только он мог хотеть, чтобы Аметрин не попал на экзамены. – Что ты такое говоришь, внучок? – возразил Галит. – Кто будет мешать собственному ребенку сдавать выпускные экзамены? Ведь тогда Аметрин не будет считаться выпускником и ни один мастер не возьмет его к себе. Старый воин так разволновался, что его усы затряслись. – Больше некому, – решительно сказал Пироппо. – Кстати, я видел сегодня во дворце противную физиономию Карнеола. Я еще удивился, что он тут. Ведь у него нет детей-выпускников. – Но что же делать? Если Аметрин не явится на экзамен, то он сможет его сдать только на следующий год и будет считаться второгодником. Это навсегда лишит его права участвовать в поединках, – Сентария чуть не плакала. – Я позову Гелиодора, – решил Фиччик. Он превратился в крохотного Фиччи и молниеносно юркнул обратно в экзаменационный зал. Сев на ухо огненному правителю, он быстро-быстро заговорил. Гелиодор от неожиданности чуть не прихлопнул хранителя, приняв за муху, но бдительная Луна вовремя схватила его за рукав. Выслушав Фиччи, Гелиодор помрачнел и шепнул пару слов Александриту. Тот приподнял брови и, секунду подумав, кивнул. Гелиодор тихонько встал, насколько это было возможно при его росте и габаритах, и, провожаемый недоуменными взглядами выпускников и правителей, вышел из зала. Александрит написал что-то на листке бумаги и протянул его Криолине. Та, прочитав, удивленно взглянула на Алекса. На листке было написано: «У нас неприятности, необходимо потянуть время». Криолина передала бумажку Варисциту и встала. Стул громко заскрипел, и все взоры устремились на нее. Криолина очаровательно улыбнулась. – Дорогие мои! Я тут подумала: а почему напутственную речь говорит только правитель Манибиона? Чем я хуже? – она вопросительно оглядела зал. Ошарашенные выпускники, забыв о своем волнении, смотрели на нее во все глаза. Улыбнувшись еще шире, Криолина выплыла из-за трибуны. Именно выплыла, не касаясь пола, но при этом не взлетая высоко. Такой фокус не удавался почти никому. Заставить своенравный ветер послушно стлаться у ног могли только правительница Кристаллиума и старейшина Турмалина. – А ведь мне тоже есть что вам сказать! – невозмутимо продолжала она, наслаждаясь произведенным впечатлением. А впечатлились не только жители других петрамиумов. Юные кристаллианцы тоже сидели открыв рты. Они даже больше других оценили уровень мастерства их правительницы. По-прежнему не касаясь пола, Криолина поплыла по огромному залу. – Я хочу немного рассказать об истории этих экзаменов. Волшебные школы существуют в Драгомире испокон веков. Но раньше выпускных экзаменов не было, и поединков тоже. Ребенок просто оканчивал школу, получал итоговые баллы и шел подмастерьем к своему учителю, который обучал его взрослой профессии. Но все мы помним темные времена, когда власть в Драгомире захватили колдуны. Наш мир тогда получил тяжелейшую рану, и понадобилось много лет, чтобы залечить ее. После этого Эссантия решила, что отныне каждый должен заслужить право пользоваться магией. Так появились экзамены и поединки, во время которых Эссантия понимает, кому можно доверить высшее волшебство. Помните об этом, когда будете сдавать экзамен. Эссантия смотрит на вас. Пока Криолина тянула время, рассказывая об истории экзаменов, Фиччик, превратившись в Лунфича, летел в Гарнетус. На его спине сидели Сентария и Пиритти. Пироппо чуть не расплакался, узнав, что Лунфич не поднимет троих, но вовремя вспомнил, что он уже почти мужчина, и, сдержав слезы, сел на Огонька впереди Гелиодора. Они спешили на выручку к Аметрину. Луна скрепя сердце осталась в зале, где шел экзамен, поскольку Александрит счел, что исчезновение с трибуны не только Гелиодора, но и Луны будет выглядеть подозрительно. Она сидела как на иголках и почти не слушала Криолину, которая заканчивала одну историю и тут же начинала новую, изо всех сил отвлекая выпускников и преподавателей. Когда Гелиодор узнал, что во дворце Манибиона видели Карнеола, он предположил, как могли развиваться события. Видимо, Аметрина выманили с экзамена под предлогом того, что с кем-то из его близких, оставшихся дома, случилось несчастье. Они быстро добрались до Гарнетуса. Лунфич обогнал Огонька, и Сентария уже отчаянно барабанила в окна и закрытые двери дома-гриба, принадлежащего семье Аметрина. Но внутри царила тишина. – Странно, мы никогда не запираем, – удивился Пиритти. – Сейчас найду запасной ключ. Мама его где-то здесь прячет. Он принялся шарить в горшке с цветком, висевшем над крыльцом. – Кстати, а где она сама? – запоздало спохватился он. – Она никогда не уходила по утрам, тем более закрыв на замок. Ага! Нашел! – Открывай быстрее! – воскликнула Сентария. Дрожащими руками вставив ключ в замочную скважину, Пиритти с трудом отпер дверь. Замком давно не пользовались, и он проржавел. Вбежав в дом, они тут же услышали глухие удары. – Подпол, – мгновенно сообразил Пиритти. Когда они с Сентарией влетели в кухню, стук усилился, и до них донеслись слова: – Помогите! Я заперт! – Аметрин! – закричала Сентария. – Мы здесь! Сейчас мы выпустим тебя. Пиритти изо всех сил потянул круглое кольцо, привинченное к крышке люка, ведущего в подпол. – Ищи замок! – прокричал Аметрин. – Отец закрыл меня на ключ, иначе я бы сам давно выбрался.