Сколько еще продержится система КНДР? Д.Т.: Эксперты и пресса любят размышлять о том, «когда» северокорейское государство рухнет. Но КНДР уже пережила голод, войну, развал Советского Союза и переход от социализма к своего рода феодальной монархии. Когда что-то рушится, это обычно застает всех врасплох – только посмотрите на когда-то могучий Советский Союз. Мы попросили группу северокорейских перебежчиков высказать свое мнение об изменении режима и о том, сколько времени это может занять. Чой Сун Гук: Как минимум, пять лет, как максимум – десять. Почему я так думаю? Потому что, прежде всего, с годами северокорейское общество склоняется к рыночной экономике. В 1980-х годах общая идея покупки и продажи была ограничена в основном пожилыми женщинами, идущими на рынки. В 1990-х годах в это включилось некоторое количество энергичных людей, но их присутствие не слишком приветствовалось северокорейским обществом. Тем не менее во время «Тяжелого марша» (экономического кризиса в Северной Корее с 1994 по 1998 год) люди были вынуждены искать собственные источники дохода. Сегодня очевидно, что коммерция стала основным источником дохода для предприимчивых людей. Это означает, что северные корейцы в большей степени, чем когда-либо раньше, отдают предпочтение собственному благосостоянию, а не обязательствам перед государством. Почему это происходит? Причина проста: рыночная экономика вознаграждает людей в зависимости от объема вложенных усилий. Это говорит нам, что социально-плановая экономика северокорейского правительства уже находится на краю пропасти. Хён Му Чжун: Когда я уехал из Северной Кореи, казалось, что режим Ким Чен Ира может рухнуть в любой момент. Но когда я приехал в Южную Корею, то понял, почему он способен держаться так долго. Однако после того, как я стал свидетелем прихода к власти третьего представителя семьи Кимов, то снова начал думать, что северокорейский режим вскоре может развалиться в любое время. В отличие от своего отца, Ким Чен Ын простоват и неопытен. В его политике нет последовательности, и это очень очевидно. Его единственная жизненная цель – сохранить власть в качестве Верховного лидера. Он пытается породить страх с целью подавления верхушки элиты. И хотя на первый взгляд его стратегия может показаться успешной, это не продлится долго. Наён Ко: Это преждевременно – прогнозировать крах северокорейского режима, потому что Китай продолжает играть огромную роль в его поддержке. Главной причиной того, что северокорейский режим сохраняется так долго, являются социалистические государства, которые когда-то существовали и поддерживали его. И хотя большинство социалистических государств уже рухнуло, Китай продолжает поддерживать Северную Корею. Эта поддержка крайне важна. Когда Северная Корея переживала Великий голод (вызванный природными катастрофами и изоляцией от международного сообщества после смерти Ким Ир Сена), северокорейский режим смог выжить благодаря гуманитарной помощи, предложенной Китаем. Я гадаю, смог бы режим выжить, если бы не вся эта еда и одежда, которые поступали из Китая во время голода? Так что я уверена, что пока Китай не откажется от поддержки Северной Кореи, режим будет продолжать существовать. Чжинву Хам: Ким Чен Ир смог править страной сорок лет, с 1970-х до 2011 года, благодаря тому, что его считали божественным наследником, сыном Ким Ир Сена. Но Ким Чен Ир потерял доверие простых людей во время своего пребывания у власти. Было много покушений (взрывы в Йончхоне), попытка переворота (инцидент с 6-й бригадой), и мне кажется, что около 70–80 процентов людей просто ждали, когда он умрет. Приход к власти Ким Чен Ына произошел на фоне сильного общественного недовольства Ким Чен Иром. Что еще хуже, у Ким Чен Ына нет сильной политической позиции, и большая часть народа Северной Кореи считает его простоватым, молодым и неопытным избалованным ребенком. А теперь, после смерти Чан Сон Тхэка (дяди, которого он казнил), его дела могут пойти еще хуже. Я уверен, что Ким Чен Ын будет убит в течение ближайших трех лет из-за борьбы за власть, и это приведет к краху режима. Се Хёк О: Сегодня очевидно, что северокорейская система поддерживается не только разросшейся бюрократией, но и тем, что руководители в Пхеньяне знают слабые места своей системы лучше, чем кто-либо еще. Люди этого еще не осознали, и, несмотря на желание увидеть реформу своего правительства, у них еще нет сил противостоять системе. Чан Сон Тхэк был единственным человеком, который мог одновременно проталкивать реформы в Северной Корее и объединять бюрократию режима. А теперь, хотя говорят, что в правительстве все еще есть те, кто хотел бы увидеть реформу страны, если они не смогут объединиться, то не смогут показать свою силу. Это позорное положение дел. Чжихюн Парк: Хотя нынешний режим находится под санкциями ООН за прошлогодние испытания ядерного оружия и ракет, он все же получает экономическую помощь от Китая, особенно после открытия Рачжина и Сонбона. Кроме того, КНДР продолжает получать помощь из Южной Кореи через Промышленный регион Кэсон (примечание: Кэсон был закрыт с тех пор, как автор написал это). Поэтому я уверен, что до тех пор, пока внешний мир будет продолжать обеспечивать помощь режиму, тот не рухнет. Северная Корея не похожа ни на одну другую страну мира. Там один миллион солдат на 25 миллионов населения. Большинство промышленных предприятий Северной Кореи – военные заводы, в то время как все фабрики и компании, которые могли бы улучшить жизнь людей, закрылись. При этих условиях крах Северной Кореи будет трудным: режим сохранит тотальную власть, если только не будет крупных разногласий внутри самого правительства или восстания, во время которого народ одержит верх над режимом. Проф. Инэ Хён: Северная Корея не дает любой информации из внешнего мира распространяться внутри страны, вместо этого сохраняя исключительное право на продвижение среди людей только официальной идеологии. Так как система контролирует все стороны человеческой жизни, в настоящих условиях невозможно представить зарождение любого гражданского движения или революции. Так что мы можем ожидать только военного переворота, вызванного нестабильностью верхушки элиты, который вызвал бы крупные перемены. После казни Чан Сон Тхэка стало ясным, что среди элиты шла борьба за власть. Эта борьба была вызвана в первую очередь экономическими факторами. Кроме того, кажется, что народ сомневается в способностях Ким Чен Ына как руководителя: лично я сомневаюсь, что он обладает качествами, необходимыми для руководства такой бедной и сложной страной. Более того, я на самом деле не думаю, что он достаточно умен. Сун Ха Чжу: Уверен, что она продержится, как минимум, еще пять лет. Помимо всего прочего, трудно представить, чтобы в Северной Корее произошла насильственная смена власти. Также ясно, что соседние страны, такие как Южная Корея, не хотят, чтобы наступил ее крах. Так что я уверен, что режим Северной Кореи рухнет только тогда, когда умрет Ким Чен Ын, но я не вижу каких-либо факторов, которые угрожали бы ему в ближайшем будущем. Но что могло бы вызвать крах режима Ким Чен Ына? Для меня – только его убийство или потеря власти центральным правительством из-за стремительного распространения рыночной активности. Но учитывая то, что некоторые эксперты говорили, что объединение Германии было бы намного более трудным, чем объединение Корей, вы можете видеть, как сложно предсказывать историю. Более того, кто мог бы предвидеть время развала Советского Союза? Часть 3 СМИ и информация Контроль над СМИ и информацией – одна из главных опор любой диктатуры. И если верить научно-исследовательской организации Freedom House, в Северной Корее наименьшая свобода прессы по сравнению с любой страной мира. Вы просто никогда не услышите ничего критического в адрес государства от небольшого количества разрешенных источников новостей и информации в Северной Корее. Но это не означает, что северные корейцы не имеют ни малейшего представления о том, что происходит. Многие слушают по коротковолновым радиоприемникам передачи из-за границы. Среди живущих рядом с границей между КНДР и Китаем есть те, кто тайно ловит южнокорейские программы, передаваемые по китайскому телевидению. Еще больше тех (вероятно, это бо2льшая часть населения), кто смотрит южнокорейские телешоу, привезенные через Китай на DVD-дисках или USB-накопителях. Южнокорейские сериалы важнее, чем зарубежные новости, потому что они развлекательные. Как и у себя на родине, мыльные оперы популярней серьезных новостей. Но перебежчики часто рассказывают, что их сильно волновал вид богатых и сравнительно свободных южных корейцев, противоречащий тому, что им говорило государство. Хотя эти обстоятельства подрывают государственный контроль над образом мыслей людей, не стоит поддаваться соблазну сделать вывод, что это приведет к значительным политическим переменам. Исходя из моего собственного опыта бесед с северокорейцами, кажется, что до сих пор лишь сравнительно немногие могут хотя бы представить падение режима. Более того, надежды на будущее часто выражаются словами «надеюсь, что правительство предпримет такую-то реформу». Это – продукт сочетания оставшегося уважения к Ким Ир Сену, страха, десятилетий пропаганды и притягательной власти монархии, которой Северная Корея сейчас определенно является. Но все же растущее потребление зарубежных СМИ, наряду с растущей маркетизацией, означает более легкое отношение, даже со стороны тех, кто у власти. Кажется, появляется новый принцип: позволять все больше и больше свобод на нижнем уровне (например, в том, как люди одеваются), при этом продолжая агрессивно подавлять все, что действительно угрожает правительственному контролю. Что северные корейцы думают о южнокорейской и западной музыке и кино? Д.Т.: Это непростой вопрос, так как одной из главных движущих сил социальных преобразований в Северной Корее является тайный импорт южнокорейских и западных телешоу, фильмов и музыки. Это феномен, влияющий на то, как люди думают, говорят и одеваются. Чжи Мин Кан: В Северной Корее «западную культуру» часто называют «желтым ветром». Вероятно, вы не удивитесь, узнав, что в то время, когда я покинул Северную Корею (2005 год), власти называли зарубежные фильмы и музыку «империалистическим культурным вторжением» и безжалостно запрещали их. Соответственно, тех, кто был пойман за просмотром западных фильмов, часто либо публично казнили, либо приговаривали к тюремному сроку в политических концлагерях. Но несмотря на все усилия властей изгнать зарубежную культуру из Северной Кореи, они, разумеется, не могли следить за каждым. Когда я оглядываюсь назад, то четко понимаю, что наслаждался западной и южнокорейской культурой с большим риском для своей жизни и моей семьи. Но, конечно, мое желание получить доступ к новой культуре также, вероятно, является причиной того, что сейчас я живу в Великобритании. Понимаете, западная культура и стиль жизни, которые можно было увидеть на DVD-дисках и в телешоу в 2000-х годах, были особенно привлекательными для молодого поколения в Северной Корее, их содержание было для нас просто фантастическим. Поэтому в точности так же, как в других странах по всему миру, DVD-диски и фильмы, которые мы смотрели, оказали на нас влияние, а также часто вели к новым трендам в нашей закрытой северокорейской культуре. Поначалу в Пхеньяне и других крупных городах Северной Кореи постепенно распространилась западная культура. Затем до больших городов добралась культура Китая и Гонконга. Потом начали появляться южнокорейские сериалы и музыка. Это оказало серьезное влияние на северокорейский народ. Сегодня почти каждый в Северной Корее может спеть одну-две южнокорейские песни и помнит их текст. Теперь есть даже учителя танцев, которые учат хореографии южнокорейских поп-групп в Северной Корее. Конечно, во многих северокорейских песнях поется о сумасшедшем обожествлении семьи Кимов и диктатуре. Вот почему людей так привлекают южнокорейские песни о любви, романтических отношениях и обычных человеческих чувствах. Но насколько северные корейцы на самом деле любят южнокорейскую культуру? Возможно, следующие примеры помогут вам это понять. В те времена, когда в Северной Корее случаются перебои с электричеством (и становится сложно смотреть южнокорейские телешоу или DVD-диски), солдаты разбирают аккумуляторы танков, чтобы обеспечить электричество, необходимое для того чтобы продолжать просмотр. Я также слышал, что даже некоторые охранники на границе между Северной Кореей и Китаем находят утешение в просмотре южнокорейских сериалов и фильмов. Почему мы так сходим с ума по южнокорейской и западной культуре? Ну, тот новый мир, с которым мы знакомились через эти зарубежные сериалы и фильмы, был намного более богатым и свободным, чем мы представляли. Уверенность в себе, стиль поведения и настоящая любовь, которую демонстрировали актеры, были тем, чем мы не могли обладать в Северной Корее, или просто тем, что не так часто можно было увидеть в общественных местах. Нам казалось, что когда люди в этих фильмах любили, они не боялись продемонстрировать это. Они свободно выражали свои мнения. Они не жили в тоталитарном обществе, где мы вынуждены были подчиняться правилам. Они были богатыми, а их мода и города, в которых они жили, были потрясающими. Их мир казался нам раем, нам, жившим в обществе, которое, кажется, контролировало каждый человеческий инстинкт. В таких условиях люди вроде меня восхищались внешним миром благодаря фильмам и телевидению. В то время, когда у нас не было почти ничего, у иностранцев было почти все. После отъезда я понял, что это вполне закономерно, что северокорейское правительство боится свободного притока западной культуры, культуры, которая не подавляет либерализм или человеческие инстинкты. Вкратце, руководство из Пхеньяна знает, что западная культура может довести практически до краха диктатуры, которую они строили столько десятилетий. Но их контроль не тотален, и западные DVD-диски и фильмы продолжают проникать в Северную Корею. Сегодня я даже не могу представить, сколько молодых северных корейцев наслаждаются дикой и энергичной поп-культурой Южной Кореи. Свобода – нечто упоительное и радостное для всех, особенно тех, кто вырос при диктатуре, как в Северной Корее. Теперь северокорейцы находятся в процессе нового обретения основных человеческих инстинктов, которые так долго отрицались. Надеюсь, что для моих сограждан, некоторые из которых живут с меньшим чувством собственного достоинства, чем животные, появятся ростки демократии и свободы.