Сам процесс создания общегалактического сообщества миров совершенно не укладывается в понимание автора этой книги. Сейчас я не могу хотя бы примерно вспомнить ни одной из тех непостижимых проблем, с которыми мне пришлось иметь дело в состоянии повышенной ясности мышления коллективного разума исследователей. Но даже в том состоянии мне приходилось делать громадные усилия, чтобы понимать те цели, которые ставило перед собой тесно сплоченное сообщество миров. Насколько можно верить моим воспоминаниям, в той фазе галактической истории разумные миры занимались тремя видами деятельности. Основная практическая деятельность была направлена на то, чтобы сделать жизнь в самой Галактике более насыщенной и гармоничной, поднять количество, разнообразие разумных миров и единство их мышления до такого уровня, который предположительно был необходим для появления новой, доселе невиданной формы обостренного восприятия. Второй вид деятельности заключался в физическом и телепатическом изучении других галактик. Третий вид представлял собой духовные занятия, характерные для существ ранга всемирного разума. Целью этих последних было (или будет) углубление самосознания каждого отдельного общемирового духа и в то же время его отказ от всех частных интересов. Но это было не все. Ибо на этом относительно высоком уровне духа, так же как и на самом низком из всех духовных планов, который сейчас занимаем мы, земляне, требовалась более решительная отстраненность от всех проявлений жизни и разума в космосе. Ибо дух, по мере своего пробуждения, все больше и больше жаждет воспринимать все бытие со вселенской точки зрения, то есть смотреть на мир не глазами создания, а глазами создателя. Поначалу на создание общегалактической «утопии» уходили почти все силы пробудившихся миров. Все больше и больше звезд опоясывалось нитями из «жемчужин», изумительных, хотя и искусственных. Каждая «жемчужина» представляла собой уникальную планету, населенную уникальной расой. И вскоре типичный «индивидуум» высшего уровня развития представлял собой уже не один какой-то мир, а целую систему, насчитывавшую десятки или сотни миров. Эти системы миров общались между собой так же легко и непринужденно, как общаются человеческие существа. В этих условиях быть обладающим самостоятельным сознанием индивидуумом означало иметь непосредственный доступ к слитым в единое целое ощущениям всех индивидуумов всех рас, населяющих систему миров. И поскольку разумные миры, помимо своих естественных органов чувств, были еще вооружены сложнейшими и высокоэффективными инструментами, индивидуум мог осознавать не только внутреннюю структуру сотен планет своей солнечной системы, но и все общие очертания физической конфигурации этой системы, расположение планет относительно солнца. Он также мог постигать и другие системы, как один человек постигает других людей, ибо вдалеке он видел проблески тел других «мультимировых» личностей. Общение между разумными планетными системами имело бесконечное разнообразие форм. Как и в отношениях между людьми, здесь бывали любовь и ненависть, непроизвольные симпатия и антипатия, веселье и печаль, взаимопомощь и трудности при установлении взаимного сотрудничества в великой общей задаче построения общегалактической «утопии». Иногда между индивидуальными системами миров, как между симбиотическими партнерами, устанавливались отношения, имевшие почти сексуальную окраску, хотя понятие «секс» в этих отношениях отсутствовало. Соседствующие системы отправляли в океан пространства свои подвижные «мирки» или большие планеты или целые караваны планет, чтобы выйти на орбиту вокруг солнца соседа и укрепить симбиотическую или, скорее, «симпсихическую» связь между партнерами. Бывало и так, что вся система миров отправлялась к другой системе и размещала кольца своих миров между кольцами миров партнера. Общение посредством телепатии сплотило всю Галактику, но телепатия, хотя и обладает огромным преимуществом преодолевать любые пространства, имеет и ряд недостатков. И потому такое общение по возможности сочеталось с путешествиями. Подвижные маленькие планеты беспрерывно сновали по Галактике во всех направлениях. Работа по созданию общегалактической «утопии» не обошлась без трений между ее участниками. Различные типы рас проводили в Галактике разную политику. Хотя война к этому времени была уже делом немыслимым, конфликты, какие случаются между индивидуумами или социальными группами в пределах одного государства, были обычным явлением. Например, непрерывно велось соперничество между системами, заинтересованными только в построении общегалактической «утопии», озабоченными главным образом поиском контакта с другими галактиками, и системами, занятыми только совершенствованием духа. Помимо них существовали еще группы планетных систем, ставившие благополучие индивидуальных мировых систем выше успеха общегалактического предприятия. Их больше волновало богатство отношений между личностями. Реализация личных способностей миров и систем волновали их больше, чем «государственное строительство», межгалактические путешествия и духовное очищение. И хотя их позиция вызывала нарекания энтузиастов, в целом она оказывалась полезна, поскольку была своеобразной гарантией от расточительности и от тирании. Именно в эпоху общегалактической «утопии» деятельные миры ощутили еще одно благотворное влияние. В результате телепатических исследований были обнаружены следы цивилизации давно вымерших людей-растений, которых погубила мистическая страсть к покою. «Утопические» миры многому научились у этих архаичных, но необычайно восприимчивых существ. С этого момента растительные формы восприятия – в разумных пределах – были вплетены в ткань общегалактического разума. Глава X. Галактика Нам стало казаться, что все беды многочисленных галактических миров оказались, наконец, позади, что стремление к созданию общегалактической «утопии» уже стало всеобщим и что отныне будущее будет шествием от одной сияющей вершины к другой. Мы не сомневались, что другие галактики достигнут такого же прогресса. По простоте душевной мы ожидали стремительного, полного и окончательного триумфа духа в масштабах всего космоса. И даже вообразили, что Создатель звезд должен прийти в восторг от совершенства своего творения. При этом мы использовали символические обозначения, которые все равно не могли выразить невыразимое. Мы вообразили, что вначале Создатель звезд был одинок, но жаждал любви и общения и потому решил сотворить совершенное создание – своего помощника. Мы вообразили, что он сотворил его из своего безудержного стремления к красоте и любви, но в процесс самого творения входило его «очищение». Он мучил его, чтобы он смог, наконец, преодолеть все препятствия и достичь такого совершенства, какого сам он, при всем своем всемогуществе, никогда не смог бы достичь. И мы решили, что этим его созданием является космос. Нам по простоте душевной показалось, что на наших глазах космос прошел уже почти весь путь своего развития и что нам теперь предстоит увидеть высшую точку этого развития, – телепатическое объединение всех галактик в единый, полностью пробудившийся совершенный дух космоса, достойный того, чтобы Создатель звезд вечно созерцал его и наслаждался им. Все это казалось нам величественно несомненным. И все же эта перспектива нас не радовала. Мы уже пресытились зрелищем постоянного и триумфального шествия цивилизации, составляющего весь поздний период истории нашей Галактики, и нас больше не интересовали многочисленные другие галактики. Мы были почти уверены, что они ничем не отличаются от нашей. В сущности, мы утратили все иллюзии и ужасно устали. Мы проследили за величественным развитием многих миров на протяжении многих эпох. Мы жили их страстями, их эмоциями, и для нас это повторялось снова и снова. Мы делили с этими мирами все их страдания, всю их славу и весь их позор. И сейчас, когда эти миры находились у самого порога высочайшего космического достижения, окончательно пробудившегося духа, мы обнаружили, что уже слегка от всего этого устали. Какая разница, будет совершенный дух досконально знать всю величественную драму бытия и наслаждаться ею или нет? Какая разница, дойдем мы до конечного пункта нашего паломничества или нет? На протяжении уже многих эпох наша рассыпавшаяся по Галактике компания отчаянно напрягалась, чтобы сохранить единство нашего коллективного мышления. Все это время «мы», хоть нас было много, представляли собой «я» – исследователя множества миров. Сохранение этого тождества стало тяжким трудом. На «меня» наваливалась неодолимая сонливость; «мы», сколько бы нас там ни было, жаждали вернуться в наши маленькие родные миры, в наши дома, к нашим очагам и к нашей животной ограниченности, закрывавшей от нас всю беспредельность космоса. И в особенности мне, англичанину, хотелось оказаться в безопасности нашей спальни, забыть обо всех неотложных делах, погрузиться в сон и лишь смутно чувствовать присутствие моей спутницы жизни. Но хотя я совершенно выбился из сил, заснуть мне не удавалось. Я не мог отделаться ни от моих коллег, ни от множества величественных миров. Сонливость была развеяна сделанным нами неожиданным открытием. До нас постепенно дошло, что настроение всех этих бесчисленных систем утопических миров весьма далеко от праздничного. В каждом мире мы обнаруживали глубокую убежденность в ничтожности и бессилии всех смертных существ, какого бы высокого уровня развития они ни достигли. На одной из планет нам повстречалась весьма поэтическая натура. Когда мы поведали ему нашу концепцию космического идеала, он выразился так: «Когда космос проснется, если он вообще когда-либо проснется, то обнаружит, что он – не любимое творение своего создателя, а всего лишь маленькая щепка, дрейфующая в бескрайнем и бездонном океане бытия». То, что поначалу показалось нам неостановимым шествием богоподобных пробудившихся духом миров, к услугам которых были все ресурсы вселенной и вся вечность, сейчас постепенно принимало другие формы. Огромный прогресс в умственном развитии, возникновение коллективного мышления в масштабах всего космоса внесли изменения в ощущение времени. Способность разума постигать время получила новое развитие. Пробудившимся мирам целая эпоха стала казаться обычным, насыщенным событиями днем. Они воспринимали течение времени как плывущий в каноэ человек воспринимает реку. У своего истока река течет неуклюже медленно, потом ее движение убыстряется и убыстряется, затем переходит в пороги и под конец широким потоком вливается в море – и наступает конец жизни длиной в вечность, смерть звезд. Тот отрезок, что был отведен для выполнения великой работы – полного пробуждения духа, – казался настолько малым, что в лучшем случае времени у них в обрез, но, скорее всего, было уже слишком поздно браться за решение этой задачи. У них было странное предчувствие ждущей их впереди неотвратимой катастрофы. Бывало так, что они говорили: «Мы не знаем, какой подарочек нам припасли звезды, не говоря уже о Создателе звезд». А также говорили: «Мы даже ни секунды не должны пребывать в убеждении, что наше самое глубокое знание бытия является истинным. Все наши знания – лишь нарисованная нашим воображением радужная оболочка пузырька пены, одного из бесчисленного количества пузырьков пенного «барашка», появившегося на гребне волны, одной из бесчисленного количества волн на поверхности бескрайнего океана бытия». Ощущение предопределенной незавершенности развития всех существ и всех их достижений придало Общегалактическому Сообществу Миров очарование и святость, какими обладает недолго живущий нежный цветок. И сами мы уже начинали привыкать к тому, чтобы воспринимать эту величественную утопию как прекрасную, но хрупкую вещь. И в момент такого нашего настроя произошло знаменательное событие. Мы решили устроить себе что-то вроде каникул и «расслабиться» в бесплотном полете через пространство. Все члены нашей компании покинули изучаемые ими миры, собрались вместе и образовали единую подвижную точку обзора, после чего, как одно существо, мы скользили в пространстве и кружили среди звезд и туманностей. Затем, просто из прихоти, мы вышли в открытое беззвездное пространство. Мы увеличили скорость до такой степени, что звезды впереди нас стали фиолетовыми, а позади – красными. Потом звезды впереди и позади нас исчезли и наша скорость стала настолько бешеной, что мы не могли вообще ничего разглядеть. В абсолютной темноте мы угрюмо размышляли о происхождении и судьбе галактик и об ужасном контрасте между космосом и нашими суетными жизнями и домами, в которые мы так жаждали вернуться. Потом мы остановились и обнаружили, что оказались в неожиданной для нас ситуации. Галактика, пределы которой мы покинули, действительно лежала далеко позади нас и казалась всего лишь большим облаком, но облако это совсем не было похоже на правильную спираль, как должно было быть. После некоторого замешательства мы поняли, что видим Галактику в ранней стадии ее существования, по сути, в то время, когда она еще и не была галактикой. И облако это было не облаком звезд, а облаком сплошного света. В самом центре облака свет был наиболее ярким, хотя и не ослепительным. Чем дальше от центра, тем он становился слабее. Края облака незаметно сливались с черным небом. Впрочем, даже само небо было не похоже на себя. На нем не было видно ни единой звезды, зато оно было заполнено бледными облаками. Только что покинутое нами облако находилось к нам ближе всего, но в небе виднелись облака такого большого размера, каким кажется туманность Ориона в небе над нашей Землей. Небеса были настолько плотно заполнены, что тусклые края многих больших облаков сливались друг с другом, а многие облака были отделены друг от друга только узенькими перешейками, за которыми виднелись целые поля более далеких туманностей, причем многие из них находились настолько далеко, что казались просто пятнышками света. Было ясно, что мы перескочили во времени в обратном направлении до того момента, когда большие туманности находились по соседству друг с другом, и разбегание их из-за взрывного происхождения космоса еще не отделило их от сплошной и плотной первичной субстанции. Наблюдая за этим зрелищем, мы поняли, что события на наших глазах разворачиваются с невероятной быстротой. Все облака съеживались и удалялись. Менялась и их форма. Эти расплывчатые сферические образования становились несколько более плоскими, а их очертания – более четкими. Уходя вдаль и потому уменьшаясь в размерах, каждая туманность становилась похожей на линзу с загнутыми со всех сторон краями. Пока мы наблюдали это, они настолько удалились, что нам стало трудно следить за происходящими в них переменами. Только наша «родная» туманность осталась рядом с нами, представляя собой овал шириной в полнеба. Вот на ней мы и сосредоточили наше внимание. Теперь в ней можно было различить участки более сильного и более слабого света, слабое «бурление», подобное кипению пены на гребнях морских волн. Темные участки перемещались, словно облака между холмами. Теперь было ясно, что потоки туманности составляют некую единую гармонию. По сути, этот огромный газообразный мир медленно вращался, как вращается торнадо. Вращаясь, туманность становилась все более плоской. Теперь она смутно напоминала полосатый плоский камешек, как те, что мальчишки любят заставлять прыгать по поверхности воды, поднесенный слишком близко к глазам и потому оказавшийся не в фокусе. Потом мы заметили, благодаря нашему новому удивительному зрению, что в туманности тот тут, то там появляются микроскопические точки более интенсивного света, скапливающиеся в основном на удаленных от центра участках. Мы видели, как росло их количество и как пространство между ними становилось все темнее. Это рождались звезды. Огромное облако продолжало вращаться и сплющиваться. Вскоре оно превратилось во вращающийся диск из звездных потоков и полосок разреженного газа – остатков первоначальной туманности. Эти остатки продолжали жить своей наполовину самостоятельной жизнью, меняли свою форму, ползали и шевелили «щупальцами», словно живые твари, и сжимались, угасая, но уступали место новым поколениям звезд. К этому времени центр туманности сжался и приобрел более четкие очертания. Он представлял собой огромную плотную сияющую сферу. По всей площади диска то тут, то там сверкали сгустки света – эмбрионы групп звезд. Вся туманность была усеяна этими напоминавшими шарики чертополоха перистыми сверкающими сказочными украшениями, каждое из которых готово было разродиться маленькой вселенной звезд. Галактика, ибо теперь ее уже можно было так называть, продолжала вращаться с завораживающе постоянной скоростью. Спутанные кудри ее звездных потоков разметались по темному небу. Теперь она напоминала огромное белое сомбреро, тулья которого представляла собой сияющую массу, а широкие поля – туманное звездное пространство. Впрочем, напоминала она и кардинальскую шапку, вращающуюся в пространстве. Два длинных спиральных звездных потока выглядели как две длинных колышущихся кисточки. Износившиеся края полей оторвались и стали субгалактиками, вращающимися вокруг основной галактической системы. Вращалась не только тулья, вращалось все; и поскольку «шляпа» была наклонена к нам, ее «поля» выглядели очень узким овалом, дальний край которого, скрывавшийся за светящейся внутренней субстанцией туманности и звездами и состоявший из несветящейся материи, представлял собой тонкую темную, трудно различимую линию, и, стараясь получше разглядеть структуру этого сверкающего и переливающегося чуда – самого большого объекта в космосе, – мы обнаружили, что наше новое зрение, хоть и охватывает всю эту галактику и другие, каждую отдельную звезду воспринимает при этом как маленький диск, столь же далекий от своего ближайшего соседа, как бутылочная пробка, колышущаяся на поверхности Северного Ледовитого океана, далека от такой же пробки, плавающей у побережья Антарктиды. Таким образом, несмотря на сказочную сияющую красоту общих очертаний Галактики, мы воспринимали ее и как пустоту, очень скупо украшенную блестками. Наблюдая за звездами повнимательнее, мы увидели, что они перемещаются группами, подобно косякам рыбы, и пути этих потоков иногда пересекаются. Звезды разных потоков, пути которых пересеклись, искажали путь друг друга и, поочередно подвергаясь воздействию разных своих соседок, описывали широкие дуги. Тем самым, несмотря на удаленность звезд друг от друга, они до смешного напоминали маленькие живые существа, издалека присматривающиеся друг к другу. Полетав вокруг друг друга, они удалялись либо, что было реже, сближались, образовав двойную звезду. Для нас время бежало так быстро, что целые эпохи спрессовывались в мгновения. Мы видели, как из материи туманности выделялись первые звезды – багровые гиганты, которые, впрочем, на большом расстоянии казались микроскопическими точками. На удивление большое их количество, вероятно из-за центробежной силы при вращении, оказалось разорвано на части и образовало двойные звезды, и в небе становилось все больше этих вальсирующих пар. Оставшиеся гигантские звезды тем временем медленно уменьшались в объеме и становились все ярче. Их первоначальный красный цвет сменился желтым, а затем – ослепительно белым и голубым, в то время как вокруг них рождались другие молодые гиганты, которые съеживались еще больше и меняли цвет на желтый или на слабо-красный. Мы увидели, как самые старые звезды стали гаснуть одна за другой, словно искры на ветру. Их «смертность» росла медленно, но уверенно. Время от времени вспыхивала «новая» звезда, на мгновение озаряла мириады своих соседей и тут же гасла. То тут, то там с невероятной быстротой пульсировали «переменные» звезды. Иногда мы видели, как к паре звезд, образовавших двойную звезду, настолько приближалась какая-нибудь третья звезда, что между ними протягивались нити их субстанции. Напрягая наше сверхъестественное зрение, мы видели, как эти нити ломаются и сгущаются, превращаясь в планеты. И мы приходили в ужас от крайне малого количества и крайне малого размера этих зернышек жизни, разбросанных на огромном мертвом звездном поле. Но сами звезды производили впечатление бьющей через край жизненной силы. Странно, но движение этих заурядных физических предметов – всего лишь огненных шаров, перемещающихся и вращающихся в соответствии с геометрией самых маленьких частиц, – казалось полным жизни и поиска. Да и вся Галактика казалась полной жизни и своим замысловатым узором звездных потоков, напоминала пронизанную потоками веществ живую клетку: ее длинные спирали напоминали усики, светящийся центр – ядро. Да, это большое и очаровательное существо должно быть чем-то живым, обладающим разумом и осознающим существование других, не похожих на него созданий. Тут мы обуздали нашу буйную фантазию, ибо вспомнили, что жизнь может зацепиться только за очень немногочисленные зернышки, называемые планетами, и что все это грандиозное количество блуждающих бриллиантов – не что иное, как транжирство энергии сгорания. С возросшим вниманием и страстью мы сосредоточили наши взгляды на первых зернышках-планетах, когда они выделились из вырвавшихся нитей огненной материи, чтобы сначала стать кружащимися и пульсирующими горячими каплями, потом застыть, покрыться пленкой океанов и закутаться в атмосферу. Особым всепроникающим зрением мы видели, как в мелких водоемах зарождалась жизнь, как она перебиралась в океаны и на континенты. Мы видели, как некоторые из этих миров обрели разум человеческого уровня и вскоре после того корчились в конвульсиях великой борьбы за дух, из которой далеко не все из них вышли победителями. Тем временем продолжали появляться планеты, хотя и редко по сравнению со звездами, но все же исчисляясь миллионами, и на них начиналась история новых цивилизаций. Мы видели Другую Землю, с ее периодическими взлетами и падениями и окончательной гибелью от потери воздуха. Мы видели многие другие человекоподобные миры, видели иглокожих, кентавров и тому подобное. Мы видели человека на его маленькой Земле, выбирающегося из мрака на свет – и снова возвращающегося во мрак. По мере смены эпох формы его тела менялись, как меняются очертания облаков. Мы видели его отчаянную борьбу с пришельцами с Марса; и спустя мгновение, в которое уместилось еще немало веков прогресса и упадка, мы видели, как из-за неизбежности падения на Землю Луны он был вынужден переселиться на негостеприимную Венеру. Мы видели, как по прошествии многих миллионов лет, которые были всего лишь мгновением в жизни космоса, он был вынужден, ввиду неизбежности яркого возгорания Солнца, бежать на Нептун, чтобы там, спустя еще несколько десятков миллионов лет, вернуться в обычное животное состояние. А затем он снова возвыситься и достичь сияющих высот разума, но только для того, чтобы сгореть, как бабочка, в огне неотвратимой катастрофы. Вся эта долгая история человечества, такая бурная и трагическая для тех, кто принимал в ней участие, была лишь незначительным и не заслуживающим внимания эпизодом, несколькими минутами из жизни Галактики. Когда она закончилась, в космосе продолжали существовать еще многие планетные системы, рождались новые планеты и случались новые катастрофы. Мы видели и до, и после бурной жизни человечества, как десятки и сотни человекоподобных рас создавали свои цивилизации, но только горстке из них удалось подняться на более высокий, чем у человечества, уровень умственного развития, чтобы сыграть свою роль в общегалактическом сообществе миров. Издалека мы наблюдали, как они на своих маленьких, похожих на Землю планетах, затерянных в мощных звездных потоках, пытаются разрешить духовные и социальные проблемы, с которыми «современные» земляне только начинают сталкиваться. Естественно, мы снова увидели и наутилоидов, и крылатых, и групповые разумы, и редких симбиотиков, и еще более редко встречающиеся существа-растения. И только очень немногие расы каждого типа (и то не для всех типов) сумели дорасти до «утопии» и принять участие в великом предприятии объединенных миров. Остальные пали на долгом пути. С нашего удаленного наблюдательного пункта мы следили за достижениями симбиотиков в субгалактике. Вот наконец-то появился зародыш истинного сообщества миров. Потом звезды этой маленькой вселенной стали опоясываться кольцами живых жемчужин, и вся субгалактика стала просто кишеть разумными мирами. Тем временем в основной части Галактики ширилась зараза имперского безумия, история которого нам уже известна во всех подробностях. Но то, что раньше казалось нам борьбой титанов, в ходе которой огромные миры с невероятной скоростью маневрировали в космосе и в мгновенье ока уничтожали целые народы, теперь выглядело как хаотичное движение нескольких микроскопических искр, нескольких светлячков, окруженных равнодушными хозяевами – звездами. А затем мы наблюдали, как звезды вспыхивали и уничтожали свои планеты. Империи расправлялись с цивилизациями, стоявшими на более высоком уровне развития. Сначала состоялось одно изничтожение, потом другое и третье. После чего, под воздействием субгалактики, безумное стремление к расширению империи исчезло и сама империя развалилась. И вскоре пред нашим утомленным вниманием проследовало неодолимое шествие «утопии» по всей Галактике. Оно было заметно главным образом благодаря постоянному росту количества искусственных планет. Одна за другой звезды обматывались толстыми нитками жемчужин, и каждая жемчужина содержала в себе жизнь и дух. Созвездие за созвездием, вся Галактика стала кишеть мириадами миров. Каждый мир, населенный уникальной расой чрезвычайно восприимчивых разумных существ, создавших истинное сообщество, сам являлся одухотворенным живым существом. И каждая система великого множества густонаселенных орбит сама являлась «коллективным» существом. И вся Галактика, оплетенная густой телепатической «сеткой», являлась одним разумным и страстным живым существом, коллективным духом, единым «я» всех населяющих ее бесчисленных разнообразных эфемерных индивидуумов. Затем это огромное сообщество обратило свой взор к своим собратьям – другим галактикам. Решив придать своей жизни и духу воистину космические масштабы, она установила со своими собратьями постоянную телепатическую связь и при этом, ставя перед собой всевозможные сложнейшие практические задачи, с немыслимой дотоле активностью принялась эксплуатировать энергию звезд. Мало того, что каждая солнечная система оказалась окружена плотной сетью световых ловушек, накапливавших «убегающую» солнечную энергию с целью разумного ее использования (Галактика теперь светилась не так ярко), многие звезды, не подходившие на роль солнц, были разрушены, а их обширные запасы внутриатомной энергии пущены в дело. Внезапно наше внимание привлекло событие, которое, даже видимое с огромного расстояния, явно не вписывалось в «утопию». Опоясанная кольцами планет звезда взорвалась, уничтожив все окружавшие ее миры, и затем постепенно угасла. В разных областях Галактики такие же точно происшествия повторились, одно за другим. Чтобы выяснить причину этих неожиданных катастроф, мы в очередной раз усилием воли разделились на множество наблюдателей и рассыпались по различным «постам», расположенным в разных мирах. Глава XI. Звезды и паразиты 1. Многочисленные галактики Галактическое Сообщество Миров стремилось сделать более совершенной свою связь с другими галактиками. Самым простым средством связи была телепатия, но сообществу казалось, что следует перебросить еще и «физический мост» через огромную пустоту, отделяющую Галактику от ее ближайшей соседки. Попытка послать своих представителей в такое путешествие и навлекла на Сообщество Миров эпидемию взрывов звезд. Прежде чем начать описание этого бедствия, сообщу читателю некоторые сведения о состоянии других галактик, которые стали нам известны благодаря участию в жизни этой галактики. Телепатические исследования уже давно открыли, что по меньшей мере в нескольких соседних галактиках существуют населенные разумными существами миры. И вот теперь, после длительных экспериментов, миры нашей Галактики, работавшие над решением задачи связи с ними в единый галактический ум, приобрели более подробные знания о космосе в целом. Связываться с другими галактиками оказалось довольно трудно из-за неожиданной их сосредоточенности на своих местных интересах. В физическом и биологическом смыслах галактики не особенно отличались друг от друга. Каждая галактика была заселена разнообразными расами примерно таких же типов, что и в нашей. Но в культурном плане особенности развития каждого галактического сообщества приводили к формированию особенностей мышления, зачастую настолько глубоко укоренившихся, что стали подсознательными. Именно поэтому развитым галактикам поначалу было трудно установить контакты друг с другом. В нашей Галактике доминировала цивилизация симбиотиков, развившаяся в исключительно удачных условиях субгалактики. И потому, несмотря на ужасы эпохи империй, наша цивилизация отличалась некоторой душевной мягкостью, а это затрудняло ее телепатическое общение с другими галактиками, история которых имела больше трагизма. Более того, общие очертания главных концепций и ценностей нашей Галактики были в основном порождением морской культуры, доминировавшей в субгалактике. И хотя основную часть «континента» населяли человекоподобные существа, океанический образ мышления оказал на их культуру огромное влияние. А поскольку такой образ мышления был в космосе редкостью, то наша Галактика оказалась более обособленной, чем другие. После долгой и терпеливой работы наше Галактическое Сообщество сумело составить довольно полный обзор состояния других галактик. К этому времени многочисленные галактики находились на разных стадиях умственного и физического развития. Самые молодые системы, в которых большая часть вещества была в туманностях, не ставших пока звездами, еще вообще не имели никаких планет. В других системах уже проросли семена жизни, но сама жизнь еще не поднялась на человеческий уровень. Некоторые галактики, более зрелые, были совершенно лишены планетных систем либо по чистой случайности, либо по причине исключительной взаимной удаленности их звезд. Лишь в нескольких из миллионов галактик какой-либо разумный мир сумел распространить свою цивилизацию по всей галактике, преобразуя ее, как зародыш в яйце при росте использует всю питательную субстанцию яйца. И вполне естественно, что в основе культуры таких галактик было убеждение, что и весь космос должен быть населен от единственного зародыша. Когда телепатическая связь с другой галактикой наконец случилась, это поначалу произвело совершенно ошеломляющий эффект. В космосе существовало полным-полно галактик, в которых два, три и больше зародышей сначала развивались независимо, а потом устанавливали друг с другом контакт. Иногда такие контакты приводили к симбиозу, иногда – к бесконечным конфликтам или даже взаимному уничтожению. Самым распространенным типом галактического сообщества был такой, в котором многочисленные системы миров развивались независимо друг от друга, конфликтовали, уничтожали друг друга, создавали обширные федерации и империи, вновь и вновь погружались в политический хаос и все же, несмотря на запинки, шли к общегалактической «утопии». Некоторым из них удалось достичь этой цели, испив при этом не одну горькую чашу. И многие все еще брели к этой вершине. А еще больше – настолько ослабли в этой борьбе, что перспективы их возвышения были весьма туманными. Такой была бы и наша Галактика, если бы ей не повезло с симбиотиками. Итогом этого обзора галактик следует сделать два важных вывода. Во-первых, существовали очень развитые галактики, которые телепатически следили за ходом истории в нашей и остальных галактиках. Во-вторых, в нескольких галактиках с недавнего времени звезды стали неожиданно взрываться, уничтожая свои ожерелья миров. 2. Катастрофа в нашей Галактике Наше Галактическое Сообщество Миров, занимавшееся усовершенствованием телепатической связи, одновременно улучшая свою социальную и материальную структуру, из-за этих неожиданных катастроф, которые мы уже наблюдали издали, было вынуждено сосредоточить все внимание на спасении составляющих его миров. Первый инцидент случился при попытке изменить направление движения звезды, чтобы отправить ее в межгалактическое путешествие. Телепатическая связь с ближайшей галактикой была довольно надежной, но, как я сказал, было решено, что физический обмен мирами будет просто бесценным для взаимопонимания и сотрудничества. Поэтому был составлен план, предусматривавший отправку нескольких звезд с их планетными системами в плавание по огромному океану пространства, разделяющему два плывущих континента цивилизации. Разумеется, такое путешествие длилось бы в тысячи раз дольше, чем все ранее предпринимавшиеся путешествия. К моменту его завершения многие звезды в обеих галактиках перестали бы светить и конец всей жизни в космосе был бы уже на горизонте. И все же сложилось мнение, что подобное предприятие по установлению связи такого рода между галактиками оправдано, поскольку значительно усилило бы взаимопонимание, столь важное на последней, и наиболее трудной, фазе жизни космоса. После ряда удивительных экспериментов и расчетов была организована первая попытка межгалактического путешествия. В качестве запаса энергии, как обычной, так и ядерной, использовалась звезда, лишенная планет-спутников. С помощью хитрых устройств, действие которых за пределами моего понимания, этот источник энергии была направлен на заранее выбранную, опоясанную планетами звезду, чтобы постепенно подталкивать ее в направлении соседней галактики. Перед учеными стояла очень сложная задача: как сделать так, чтобы планеты оставались на своих орбитах во время ускоряющегося движения своего солнца. Но задачу решили, причем при этом пострадало не более дюжины миров. К сожалению, как только звезда вышла на заданный курс и начала набирать скорость, она взорвалась. Расширявшаяся с невероятной быстротой сфера раскаленного добела вещества звезды поглотила и уничтожила все кольца планет. После чего звезда погасла. В истории Галактики подобные взрывы и угасания звезд были вполне обычным явлением. Было известно, что это детонация ядерной энергии верхних слоев звезды. Иногда причиной взрыва бывало столкновение с маленьким блуждающим телом, размерами, как правило, не более астероида; иногда причиной была физическая эволюция самой звезды. В любом случае Галактическое Сообщество Миров могло предсказать эти события с большой степенью точности и принять меры, чтобы увести в сторону блуждающие тело либо эвакуировать попавшую в беду систему миров. Но эта конкретная катастрофа произошла совершенно неожиданно, без всякой видимой причины и вопреки установленным законам физики. Пока Сообщество Миров пыталось понять, что же произошло, взорвалась другая звезда. Она была солнцем одной из выдающихся систем миров. Как раз перед этим была предпринята попытка усилить излучение этой звезды, и потому решили, что катастрофа произошла из-за этих экспериментов. Затем взорвалась еще одна звезда, а потом еще и еще. С каждым взрывом соответствующая система миров полностью погибала. В некоторых случаях как раз незадолго до взрыва предпринимались попытки изменить направление движения звезды или использовать ее запасы энергии. Бедствие принимало все большие масштабы. Системы миров погибали одна за другой. Всякие «игры» со звездами были прекращены, но эпидемия «новых» звезд не только не прекратилась, а даже расширилась. И каждая из взорвавшихся звезд была солнцем соответствующей планетной системы. Естественная «новая» звезда вспыхивает не из-за столкновения с каким-то другим телом, а в результате действия внутренних сил и происходит такой взрыв только в период «молодости» или «ранней зрелости» звезды. И в жизни звезды такой взрыв, за очень редкими исключениями, бывает только один раз. К этому позднему периоду истории Галактики подавляющее большинство звезд уже миновало стадию естественных «новых». Следовательно, имело смысл переместить целые системы миров от опасных более молодых звезд и вывести их на узкие орбиты вокруг более старых светил. Огромные запасы энергии были потрачены на проведение нескольких таких операций. Был составлен героический план преобразования всего общегалактического сообщества посредством миграции к более безопасным звездам и заодно избавления от перенаселенности некоторых миров. Этот план начал претворяться в жизнь, но был остановлен из-за еще одной серии катастроф. Уже взрывавшиеся ранее звезды взрывались снова и снова, стоило окружить их кольцами планет. Более того – стали случаться катастрофы и другого рода. Очень старые звезды, уже давно утратившие способность взрываться, начали вести себя удивительнейшим образом. Из их фотосферы вырастал «хвост» раскаленной светящейся субстанции, который, по мере вращения звезды, проходил по пространству огненным смерчем. Иногда этот огненный «хобот» испепелял жизнь на всех планетах. Иногда путь смерча не совсем совпадал с плоскостью орбит, и тогда гибель обходила некоторые планеты стороной. Но, как правило, если «хоботу» не удавалось испепелить с первого раза все миры, он затем, появляясь снова, уже более точно совпадал с орбитами и уничтожал выжившие планеты. Очень скоро стало ясно, что, если не усмирить эти два вида звездной активности, они подорвут сами основы цивилизации и, возможно, вообще уничтожат жизнь во всей Галактике. Астрономические знания не дали никакого ключа к пониманию этой проблемы. Теория звездной эволюции выглядела идеально верной, но эти конкретные события в нее не вписывались.