Я скольжу взглядом по плакатам, украшающим стены, по полкам, на которых стоят иллюстрированные книги про дальние страны. – Нет. Австралия не поможет. Мама кивает. – Макер пытался мне объяснить, и сейчас я признаюсь, что всегда об этом знала, просто не осознавала. – Так ты простишь меня, если я уйду? – Когда-нибудь – обязательно, Майлин. Когда-нибудь. Глава 35 Последний день у мамы. Или правильнее сказать, у родителей? Вчерашний вечер, ужин, несколько бокалов вина… Спустя немало старых рок-песен я ушла к себе в комнату, и папа все еще был у нас, а не уехал в гостиницу. За окном золотое солнце встает над холмами. Пинаю спальный мешок и вдруг чувствую, что меня больше ничто здесь не держит. Отличный миг, чтобы отправиться в путь. Я одеваюсь, быстро умываюсь, дрожащими пальцами упаковываю последние вещи. Теплые носки, спальный мешок, зажигалка, нижнее белье. Бегу на кухню, потому что есть еще одно дело, о котором нельзя забыть. Быстро пишу на клочке бумаги: «Я не прощаюсь, мы обязательно свидимся, где-нибудь, когда-нибудь. Люблю вас. Обоих. Майлин. P.S. Пап, твой велосипед стоит на рыночной площади. Вдруг ты захочешь его забрать». Пристегиваю спальный мешок к рюкзаку, надеваю лисью шубу олигарха и беру в руки ботинки, поскольку не хочу разбудить родителей своими шагами. В носках бегу к сараю, от холодной слякоти шерсть намокает, но мне все равно. Покрышка велосипеда тихо дребезжит, и я бросаю взгляд на окно маминой спальни – оно в любую погоду всегда слегка приоткрыто. Нет, ничего. Я запрыгиваю на велосипед, жму педали и спустя несколько минут уже качусь среди лугов, на которых даже зимой пасутся овцы, которые не обращают на меня никакого внимания. Ах, каким чудесным кажется все скучное и унылое, когда понимаешь, что скоро оно останется позади! Ветер свистит в ушах… Есть в нем какая-то магия. Здорово закрыть бы сейчас глаза и сосредоточиться – и кто знает, вдруг я перенесусь в Лиаскай, увлеченная тоской. В Килларни я оставляю велосипед на рыночной площади у одной из стоек и покупаю в автомате билет в один конец на первый же автобус до Дублина. Я и забыла, как медленно автобус плетется по шоссе, как часто останавливается… Вздрагиваю каждый раз, когда за окном автобуса проносится маленькая синяя машинка. Боюсь, что это мама хочет догнать меня и вернуть домой. Она точно уже проснулась и заметила, что меня нет. Однако ничего не происходит, только старичок в фуражке, который сидит напротив, толкует на ирландском про брекзит. На вокзале в Дублине приходится сделать пересадку. Только теперь я понимаю, что встречусь с тенью Королевы один на один. Я ей не доверяю, но быть в долгу у столь зловещих созданий, обладающих безграничной силой, нельзя ни в коем случае. И все же дорога от остановки до дома деда дается мне нелегко. Я опять шарахаюсь от каждой машины: вдруг это мама или полицейские, которых она за мной послала. Но нет, за мной никто не гонится. Дверь старого дома распахивается с таким грохотом, что я вздрагиваю. В Лиаскай медлить нельзя. – Где ты? – кричу я, ступая по дому, полному теней. Движимая предчувствием, поднимаюсь на второй этаж. Тварь обнаруживается в спальне. Она стоит перед зеркалом и смотрит через него на меня. – Пора вернуться домой, – говорю я. – Ты и вправду пришла. – Да. – Должно быть, ты совсем отчаялась. Ой не нравится мне ее тон. Голос у твари звучит так, словно она победила в какой-то игре, а я даже не подозревала, что мы играем. – Я же пообещала тебе. А в моем клане принято сдерживать свое слово, и отчаяние здесь ни при чем. – Твой клан, – с издевкой произносит тварь. – Неудачники. Слабаки. – И многих из моего клана ты знаешь? – Двоих. Этого достаточно. Вы оба неудачники. – Вообще-то, я все еще здесь! Тварь испытывает мое терпение. Если она немедленно не пойдет со мной, я схвачу ее за лохмотья и утащу силой. – Я собираюсь вернуться в Лиаскай. – А я с тобой не пойду. Что? Она не шутит? В полной растерянности смотрю на тощую спину твари, костлявые плечи, лысый затылок. Что же произошло, когда сработали защитные чары, наложенные на темницу Королевы? Папу разорвало на две части, на двух полоумных мужчин. Но с этой тварью случилось что-то другое. Будто все зло, тьма и скверна вырвались из бессмертной девочки, оставив ее совсем без защиты. Тварь – действительно лишь тень Истинной Королевы, заброшенная в этот мир. – Да не вопрос, – с улыбкой отвечаю я. – Твоя другая часть прекрасно обойдется без тебя. Наверное, так будет даже лучше. Лучше для всех. Приходилось ли мне хоть раз в жизни лгать так нагло и спокойно? Не уверена. Но в одном я не сомневаюсь: враги поступили бы очень умно, если бы вытащили из Истинной Королевы всю тьму и скверну. Без дурных мыслей она не сможет им противостоять. В Лиаскай хороший человек долго не протянет. Должны быть белое и черное, день и ночь, добро и зло. В зеркале я встречаюсь взглядом с маленькими черными глазами твари. – Ты видела ее? Где она? – спрашивает тварь. Тщательно обдумываю ответ. Возможно, твари важно понять, в заточении ли Королева. Кто захочет добровольно вернуться в клетку? Конечно, скрываться в полуразвалившемся доме, притворяясь ирландским духом, ничуть не лучше, чем сидеть в Бездонном Ущелье. Но здесь тварь не взаперти. Да, теперь я знаю, что ответить. – Королева свободна. – Ты лжешь! Ну, это как посмотреть. Кто сказал, что я говорю об Истинной Королеве? – Не лгу. Королева свободна. И ужасно зла, – сжав руку в кулак, засовываю ее в карман шубы. – Она жаждет крови своего брата. И она ее получит! – Обмануть меня хочешь?! – в гневе кричит тень, швыряя в меня зеркало. Я успеваю увернуться, но зеркало, слегка задев меня, пролетает мимо и разбивается на тысячи осколков. – Но никакой Королеве Ночи меня не обмануть. Лиаскай почти уничтожила тебя. Ты мертва. А с мертвыми я не связываюсь. – Понятно, – стряхнув осколки зеркала с шубы, я облокачиваюсь о дверной косяк. – Ты просто трусиха. Под тонкой, словно бумага, кожей твари вздуваются жилы. – Ты боишься меня. Боишься, что я оставлю вас с Истинной Королевой в заточении. И знаешь, что? – понизив голос, спрашиваю я. Шепот Лиаскай у меня в голове на этот раз гораздо громче и заманчивее, чем это обычно бывает в Завременье. Я уступаю ей, позволяю играть со мной. Может, она и не заговорит моими устами, но хотя бы направит мой голос. – Ты права. Власть так сладка… Зачем мне ее отдавать? Буду и дальше держать вас под замком. И украду у вас секрет вечной жизни. Вы станете моими слугами, твоя сестра и… Вот я и добилась, чего хотела. Напрягши мышцы, тварь огромным прыжком преодолевает расстояние между нами. От удара я забываю, как дышать. Одной рукой хватаю тварь за тонкую шею и сжимаю, а другой достаю из кармана Церцерис. Открыв его, я радостно приветствую Ночь… Перенеси нас домой. Глава 36 Ледяной пронзительный ветер свистит над равниной, вздымая снег, и сначала я вижу лишь бесконечную белую даль. Прыжок вышел удачным. Мы чуть не застряли между мирами, но я подумала о Лиаме, и найти Лиаскай не составило труда. Однако перенеслась ли я туда, куда хотела? Соединилась ли тень с другой половиной? Каменная круча за низкорослыми кустарниками кажется мне знакомой. Там к небу поднимается тоненькая струйка дыма, которая из-за порывов ветра закручивается спиралью. Ускорившись, я перехожу на бег. Обежав огромный валун размером с человека, я обнаруживаю кремовую кобылку, спину которой слегка припорошило снежком. Нурия! Как быстро она мчалась, несмотря на опасную снежную бурю! Рядом с Нурией я замечаю Золотце. – Лиам! – кричу я во все горло. Испугавшись моего вопля, кобылки взволнованно перебирают ногами. Лиам неожиданно появляется из-за валуна, и я в ужасе замираю, уставившись на арбалет, направленный мне в грудь. Время словно заледенело. Однако в следующую секунду Лиам бросает арбалет на землю и хватает меня за плечи так крепко, словно собирается хорошенько встряхнуть. – Хочешь, чтобы я рехнулся, Майлин? Зачем было так орать? Я уж подумал, что за тобой гонятся все чудовищные порождения Бездонного Ущелья! Открываю рот, чтобы ответить, но Лиам затыкает меня поцелуем. – Я так надеялся, что ты вернешься… – шепчет он. – Такая честь, да, Питер из Нетландии? – Ты чудовище, – он говорит так, словно это невероятный комплимент. – Безжалостное чудовище. Знаешь, сколько мне лет? На четвертый день весны исполнится двадцать один год. Сколько себя помню, я всегда полагался только на свой разум. Кроме него, у меня ничего нет. А затем появляешься ты и просто лишаешь меня разума.