– Перрин! – пронзительно кричит какой-то женский голос. Неужели это Алис? – Во имя всего святого, у них есть перрин! Я поворачиваю лошадь и вижу Лиама. Он глядит на меня так, будто ему снится ужасный кошмар. – Бежим! – беззвучно шевелит губами он. Я перевожу взгляд на Алис: она в ужасе смотрит на что-то позади нас. Один из разбойников держит под уздцы пони, на спине которого сидит, сгорбившись, какое-то огромное существо, на которое надели мешок. Разбойник тыкает в ткань ножом, и раздается ужасный вой. Наполовину мешок вспарывается ножом разбойника, а остальное существо разрывает само. Разбойник бросается наутек. Споткнувшись, он падает, но снова вскакивает на ноги. Существо тем временем расправляет мощные крылья. – Проклятье… – шепчу я. Я знаю, что это за существо. Видела его на мрачных гобеленах во дворце. Оно напоминает сокола. Золотисто-бурое оперение, мощная грудь, изогнутый клюв. Только глаза у него не птичьи, а скорее человеческие, ведь в них плещется жажда убийства, которая неведома животным. Проклятая птица гораздо крупнее человека, а крылья у нее метра четыре, если не больше. – Скачем отсюда! Крик Лиама заставляет меня сбросить оцепенение. Мне безумно страшно. Я очень хочу сделать так, как велит Лиам. Но не могу отвести взгляд от перрина, который взмывает в воздух. Я замечаю седло на спине нервного пони. Оно сделано из толстенной кожи, а сверху к нему приделана металлическая перекладина, исцарапанная когтями чудовища. Левую лапу птицы обвивает тонкая цепочка, которая прикреплена к седлу. Глаза пони завязаны, видимо, только поэтому он до сих пор не ударился в паническое бегство. – Майлин! – снова кричит Лиам. На этот раз я подчиняюсь, потому что птица совсем рядом. Нужно скорее бежать – вряд ли эта гигантская курица будет сомневаться или осторожничать. Но в следующий миг один из разбойников хватает под уздцы мою лошадь. Золотце скачет галопом, но у нее получается только обежать вокруг разбойника неполный круг, потому что он грубо тянет повод в сторону. Мне требуется несколько секунд, чтобы поймать равновесие. Затем я замахиваюсь ножнами и бью этого мерзавца прямо по руке, которой он удерживает лошадь. Увы, но разбойник оказывается проворнее: прежде чем я успеваю что-то сообразить, он хватает деревянные ножны и тянет на себя, пытаясь вырвать их у меня из рук. – Ублюдок! А ну пусти! – цежу я сквозь стиснутые зубы. Однако он тянет на себя, и я с трудом удерживаю ножны. Сбросив стремена, лягаю этого гада ногой, и он отступает, но не так далеко, как хотелось бы. Сдаваться он не собирается и вдруг поворачивает ножны, отчего я чуть не выпускаю их из рук. Птица опускается на землю в нескольких метрах от нас, издав звук, похожий на вопль дикого кота. Тут же раздается чей-то болезненный вскрик. – Лиам! – испуганно визжит Алис. Оказавшись без седока, кремовая кобылка Нурия, вся в крови, бежит прочь. Мощные крылья перрина закрывают мне обзор. Я уже ничего не соображаю. Скидываю капюшон и вдруг слышу собственный голос. Никогда прежде он не звучал настолько… громко, отчетливо и мощно. – Отвали. Я даже не кричу, но мой противник выглядит так, будто ему залепили пощечину. Сбитый с толку, он отпускает ножны и пускается наутек. Я снова высматриваю Лиама. Ему удалось отбиться от чудовищной птицы, и теперь он пытается встать. А перрин, отвернувшись от Лиама, изучает взглядом меня. Вдруг он взлетает. Сначала я думаю, что он хочет улететь. Через паутину, которую Лиаскай расставила у меня в голове, я чувствую, как ему хочется убраться отсюда. Это желание так велико, и я уже думаю, что он взлетит еще выше и оборвет цепочку, привязывающую его к седлу. Боюсь за бедного пони, перрин вот-вот поднимет его в воздух и унесет прочь – но в то же время надеюсь, что так и случится. Но цепочка натягивается до предела, и пони, пошатнувшись, чуть не падает. Его колотит дрожь. С полным боли визгом птица снова бросается вниз. Я переглядываюсь с Лиамом, который снова сжимает в руках меч. Один из разбойников нападает на него. Лиам что-то шепчет мне, я вижу, как шевелятся его губы, но не разбираю слов… Противника справа я замечаю слишком поздно. Нет, отразить удар меча не успею. Разворачиваю Золотце, мысленно показывая образ молнии, ее бьют мечом в грудь. Меня ослепляет гнев: я отомщу этому ублюдку, посмевшему ранить мою храбрую лошадь. Золотце взвивается на дыбы, но тут ее тело пронзает судорогой. Свободной рукой я цепляюсь за гриву лошади, чтобы не вылететь из седла. Однако силы оставляют Золотце, и мы вместе грохаемся наземь. Падаем, как в замедленной съемке: я успеваю перевернуться, чтобы меня не придавило телом лошади. Золотце вскакивает и уносится прочь. Какое облегчение… Может, ее не очень тяжело ранили? Моргаю. Но все тает в застилающей глаза пелене. Глава 26 Я потеряла сознание? Кажется, будто прошло несколько часов, но битва все еще в самом разгаре. На меня никто не обращает внимания. Я упала в заросли, и кусты скрывают меня от глаз разбойников. Ощупываю голову – ран нет, только у левого уха набухла шишка. Лиам и Алис спина к спине сражаются против четырех противников. Скорее, нужно помочь им! Но нигде не могу найти меч – наверное, один из разбойников прибрал его к рукам. – Вот мерзавец, – шиплю я сквозь зубы. По лесу прокатывается пронзительный визг. Перрин! Он резко пикирует вниз, хочет схватить Алис своими ужасными когтями. Но у него не получается, потому что она вдруг перекатывается по земле между двумя своими противниками. Лиам размахивает мечом, сжимая его обеими руками. Странно, но левую ладонь он сдвинул ближе к лезвию, а правой придерживает рукоять снизу… Что-то не так, Лиам ведь правша. Наверное, его ранили. Он задевает мечом грудь и крылья перрина. Перья сыплются на него, словно хлопья снега, но не причиняют ему вреда. На его мече дрожат алые капли крови. Теперь перрин вряд ли сможет взлететь. Бросив на Лиама полный ненависти взгляд, он готовится напасть снова, пока внизу звенят клинки. Сколько еще продержатся Лиам с Алис? Наконец я придумала, как поступить. Пони, на котором сидел перрин, стоит недалеко от меня. Подкравшись к нему, я понимаю, почему он до сих пор не убежал. Пони не только завязали глаза, но и стреножили ноги, поэтому передвигаться он может только небольшими прыжками. Бедный пони весь взмок, его трясет от страха. Осторожно подхожу к нему, шепчу успокаивающие слова, но он все равно вздрагивает, когда я касаюсь его. На спине пони глубокие шрамы. Значит, его уже давно используют для перевозки птицы. В груди у меня кипит темная ярость. Лучше бы эти уроды обмотали цепочкой свои шеи. Увы, но моя идея обречена на провал. Цепочка тонкая, словно ювелирное изделие, но я с ужасом выясняю, что она намертво припаяна к седлу. К пряжке на подпруге тоже приварен кусок железа. Никаким инструментом его не отодрать. К тому же у меня есть только нож. Разбойник выронил его, когда выпустил из мешка перрина. Заслышав глумливый гогот разбойников, я в испуге оборачиваюсь. Перрин снова нападает на Лиама с Алис, и моя подруга в панике кричит. Вцепившись когтями ей в руку, птица взмывает в воздух. – Нет, только не это! – в отчаянии кричу я. – Нет! – вопит не своим голосом Лиам. Он бросает в перрина меч и попадает. Птице на это плевать, но у Алис получается вырваться. Она падает. Лиам, совершенно безоружный, сражается с разбойниками. И тут перрин снова атакует его. Недолго думая, я тяну за цепочку, чувствуя сопротивление птицы. Дергаю, мешая перрину атаковать. Получается! Сдавшись, он снова взмывает в воздух. Цепочка быстро скользит у меня в руках, обжигая кожу даже сквозь плотные перчатки. – Так, спокойно, – шепчу я себе и пони, пытаясь разрезать подпругу. Кожа старая, сухая и жесткая. С трудом разрезаю несколько миллиметров, но пони постоянно от меня шарахается, и приходится начинать все сначала. Я не слежу за дракой, изо всех сил пытаюсь распилить ремень, чтобы освободить птицу. Боже мой! Надеюсь, это не станет ошибкой всей моей жизни… Где-то далеко, но в то же время так близко кто-то кричит мое имя. Я быстро оборачиваюсь. – Сейчас к ним подоспеет подмога, пора делать ноги! – вопит Алис. Игнорирую ее. Подпруга наполовину разрезана. Испуганный пони снова шарахается от меня сторону, и я чуть не падаю. Нельзя его отпускать. – Спокойно, малыш, все будет хорошо. Но пони охватывает паника. Лезвие соскальзывает и попадает мне по руке. – Проклятье, прекрати дергаться! Краем глаза замечаю, что откуда-то прискакали всадники. Лиам, где же Лиам? Не вижу его, но слышу: он кричит мне, что надо бежать. Алис зовет меня, звонко и пронзительно… На меня падает тень. Обернувшись, я замечаю острые когти, мощное туловище. Сквозь шум в ушах я слышу тихий голос Лиама: – Замри! Времени на раздумья нет. Убежать я не успею. Затаив дыхание, я просто закрываю глаза и полностью сосредотачиваюсь на одном-единственном слове. Замри. В следующий миг меня будто бьют плетью, и я падаю на колени. А открыв глаза, вижу перрина, который парит в нескольких метрах над землей. Меня задело его маховое перо. Схватив нож, продолжаю резать подпругу. Скорее! Надо освободить перрина, это наш единственный шанс. Не смотрю вверх, не смотрю на дерущихся. Весь мой мир сужается до этого ножа, до полоски кожи, цепочки, которая тоненько позвякивает, будто отсчитывая, сколько времени у меня осталось. А оно уже на исходе. Толчок, пони странно стонет. Вдруг что-то щелкает – и подпруга рвется. Втягиваю голову в плечи, опасаясь, как бы меня не задело улетающим седлом. Тяжело дыша, наблюдаю, как перрин тащит за собой седло, задевая им верхушки деревьев. Наконец он исчезает из виду. – Майлин? Майлин! Ничего не соображая, я поднимаю глаза. Натаниель бежит ко мне, в одной руке у него меч, в другой поводья лошади. Откуда он здесь взялся? И… – А где… Встретившись со мной взглядом, Натаниель недоуменно моргает, будто он ожидал увидеть кого-то другого. – Где Лиам? Натаниель вздыхает: – Там. С ним все хорошо. Ты сама как? В порядке? Я киваю, и он помогает мне подняться. – Все нормально, – заверяю его я, убедившись, что лесные разбойники куда-то пропали. К нам навстречу спешат Лиам с Алис. Они потрепанные, но тяжелых ран нет. Подозреваю, что хуже всех сейчас бедному пони. Быстро развязываю веревки, которыми его стреножили, снимаю с глаз черную повязку. Натаниель молча смотрит на меня. – Как… как ты это сделала? – наконец выдавливает из себя он. Голос у него какой-то мрачный. – Обвела вокруг пальца перрина? Честно говоря, просто вспомнила «Парк Юрского периода», – я понижаю голос, чтобы меня не услышали приближающиеся Лиам и Алис. – Там тираннозавр Рекс реагировал только на движение. Да-да, знаю, чушь полнейшая. Но ведь птицы произошли от динозавров, и у них тоже плохо развиты слух и другие чувства? Кажется, видят они тоже не очень хорошо? Я стояла неподвижно, вот перрин меня и не сцапал. – У птиц замечательное зрение. А вот обоняние не развито совсем. – Да какая разница, – пожимаю плечами я. – Сработало же. – Да-а-а, – тянет Натаниель. – Наверное. Однако… – Лучше бы сказал, что я все сделала правильно, – мой голос дрожит. – И что птица не примется уничтожать деревню за деревней.