Я как оцепенела: тяжело даже просто произнести его имя. – Знаю, к чему ты клонишь. Но ничего не выйдет. Я не помню свою сестру. Более того. Слова, которые ты произносишь… они будто падают в разверзнувшуюся пропасть. Они исчезают во мне. Я уже забыла, что ты только что сказал. Притянув к себе, Лиам целует меня в лоб. – Прости. Я думал… – Знаю, ты хотел как лучше. Никогда в его объятиях мне не было холодно. Но сейчас я дрожу. – Думаешь, я совершила ошибку? – спрашиваю я. – Отдала слишком много? – Да, – без промедления отвечает он. – Но что ты могла поделать? – Скажи, я получу воспоминания обратно? Ах, вот бы еще раз услышать «да», идущее от самого сердца. Но вдруг он скажет «нет»? Теперь я потихоньку осознаю, что пожертвовала чем-то немыслимо важным. Возможно, без этого я уже не могу быть собой и постепенно превращаюсь в другого человека. – Есть дороги, по котором нельзя пройти дважды, – говорит Лиам то, что мне меньше всего хотелось услышать. – Но найдется другой путь. А если нужда заставит, проложишь его сама. – Мне надо самой проложить новый путь? Лиам улыбается: – У тебя есть меч, Майлин. Утром он тебе понадобится. – Значит?.. – Снегопад прекратился, по Тропе, Принадлежащей Камням, теперь можно пройти. Мы уйдем на рассвете. Пять дней и шесть ночей мне казалось, что все будет хорошо, хотя бы некоторое время. Так хорошо, насколько это для нас возможно. Теперь мы отправляемся в путь. И я понятия не имею, куда он нас приведет. Лишь усиливается легкое неясное чувство в шепоте Лиаскай. Она боится меня потерять. Только я не знаю, надо ли мне этого бояться. Глава 25 Несколько дней назад мы обогнули Лирийские горы, оставив их позади, и теперь скачем на юг. Перед нами до горизонта раскинулся сверкающий белоснежный ковер. Я чувствую, как дышу простором, мои легкие становятся больше, а грудная клетка шире. Кажется, будто мы, наши лошади – три верховые и одна вьючная, которая везет нашу палатку, матрацы и спальные мешки, – единственные живые существа на всем белом свете. Вдруг Алис сдавленно вскрикивает. Вздрогнув, я хватаюсь за меч. Но Лиам хохочет, и по перекошенному лицу Алис я понимаю, что он просто запустил в нее снежком. – Ах ты, жалкий… – сквозь зубы цедит Алис. – У меня не было выбора! – весело перебивает ее Лиам. – Ты почти протерла взглядом дыру в воздухе. Мало ли кто из нее бы вылез! Тут Лиам прав. С тех пор как мы уехали из деревни, Алис постоянно погружена в раздумья. При разговоре отвечает что-то невразумительное или вовсе молчит. А в следующий миг вдруг снова превращается в остроумную Алис, и ехидства в ее комментариях больше, чем нужно. Она даже саркастичнее обычного? О чем же она думает, пока мы скачем в Бельдар? Страна выглядит, как прежде, но ощущения у меня совсем не такие, какие были во время путешествия с Натаниелем. Во многом из-за Лиама, потому что рядом с ним я чувствую себя дома даже в заснеженном Нигде, вдали от дорожных указателей. Однако есть еще кое-что важное: Натаниель всегда был начеку, потому что ожидал опасность. Лиам и Алис тоже внимательны, но по-другому. Они не высматривают опасность. Они оценивают, для кого мы можем представлять угрозу. Очень надеюсь, что они не нападут на карету с богачами только потому, что Алис не понравится их флаг, или Лиам почувствует к ним отвращение. Но врать не буду, здорово чувствовать себя не жертвой, а частью компании, к которой нужно относиться серьезно. Охотник и добыча. Ловец и зверь. В игре победит лучший. По карте я рассчитала, что дорога займет у нас всего день, но из-за погоды ехать пришлось все три. Мы скачем через лес. Обнаженные деревья тянутся в бесконечную высь, не пропуская раскидистыми ветвями дневной свет. В воздухе что-то сверкает. Сначала я думаю, что мне мерещится, но затем замечаю тонкие переливающиеся искорки на мехе шубы, в гриве лошади и даже на собственной коже. – Бельдар – город из опала, – объясняет Лиам, правильно истолковав мой изумленный взгляд. – Тысячи лет назад здесь произошло извержение вулкана, и на поверхности оказался пласт горной породы с бесчисленными залежами опала. И когда старый кратер снова проснулся, вместо пепла из него выбросило опаловую пыль. – Звучит потрясающе! – восклицаю я. – Будто живешь в произведении искусства. Или в шкатулке с драгоценностями. – Наверное, да. – Вот бы построить в Бельдаре дворец. Будь я… До меня с опозданием доходит, что я уже Королева. Испуганно перевожу взгляд с Лиама на Алис. И мы дружно заливаемся смехом. – А ведь Бельдар когда-то был столицей, – хихикает Алис. – Ну разве не иронично? И там был дворец. Вроде его построили из стекла. – Что же с ним стало? – Извержение вулкана стерло дворец с лица Земли. В Бельдаре и по сей день находят расплавленное стекло с костями погибших. Смех улетучивается. Меня передергивает: – Они все погибли? – Сотни горожан и почти весь королевский двор, – сообщает Алис. – Кроме Королевы, Короля и нескольких приближенных, которые в это время были в Рубии. – И это посчитали знаком свыше, мол, Лиаскай желает, чтобы дворец построили в Рубии, – подхватывает Лиам. – С тех пор люди верят, что опал приносит несчастья. Во всей стране не отыщешь человека, который бы носил украшения с этим камнем. – Во всяком случае, открыто этого никто не делает, – добавляет Алис с понимающей усмешкой, почти незаметно скользя взглядом по подлеску. – И на картах Бельдара нет. Одни забредают в него по чистой случайности. Другие ищут намеренно. – Забытое место, – вслух размышляю я. Лиам направляет Нурию, кремовую кобылку, поближе к Золотцу. Пальцами он неуловимо указывает в сторону леса. – Он не забыт, хотя о нем очень хотели забыть. Здесь процветает запретное. Незаметно. Тихо. Лиам говорит не о Бельдаре. Сама я совсем ничего не услышала, но поняла, что они с Алис что-то засекли. Сосредоточенно и внимательно они окидывают взглядом дорогу, расстилающуюся перед нами. Едем мы плотной группой. Тут Алис с Лиамом будто бы случайно касаются своих накидок, и те плавно и свободно спадают к стременам. Теперь ничто не помешает моим спутникам быстро выхватить мечи. Лиам мельком смотрит на меня, проверяя, скрывает ли капюшон лицо и убранные волосы. Нельзя, чтобы кто-то узнал во мне Королеву. Я перебираю вожжи в руках, чтобы размять задубевшие от влаги кожаные перчатки: так будет удобнее взяться за меч, если это будет необходимо. – И что же там происходит? – в моем голосе звучит жажда приключений. – Может, в Бельдаре есть черный рынок? Молчание делает нас подозрительными, и по реакции Алис с Лиамом я догадываюсь, что надо вести себя так, будто мы чувствуем себя в полной безопасности. Это даст нам преимущество. – Иногда бывает, – со смехом отвечает Лиам. – Коли хочешь избавиться от какой-нибудь вещицы, за хранение которой тебе могут оттяпать руку, в Бельдаре ты ее продашь. – А ты купишь мне что-нибудь? Лиам смотрит прямо на меня глубоким и сияющим взглядом. Но его внимание рассеяно вокруг нас. – А что бы ты хотела? – Что-нибудь красивое, – с усилием улыбаюсь я. Надо делать вид, будто ничего не происходит, но именно сейчас я вдруг понимаю, что ключ к разгадке – это тишина. В подлеске больше ничего не трещит, не скрипит. Животные, которых было почти не видно, но хотя бы слышно, исчезли. – Значит, что-нибудь красивое, – задумчиво повторяет Лиам. Я киваю. – Или что-нибудь прекрасное? – продолжает рассуждать он. – Например… – Во имя ночного горшка Королевы, прекратите сейчас же! – не выдерживает Алис. – Не то я больше не смогу спать с вами в одной палатке. – Никак не пойму, это угроза или обещание? – шепчет мне Лиам, облизывая губы. И затем, понизив голос, говорит: – Сохраняем спокойствие, в случае чего бросим вьючную лошадь. И прежде чем я успеваю испугаться, он вдруг заслоняется маленьким щитом, который только что висел на седле. Хрясь – в дерево впивается короткая толстая стрела. Я в спешке хватаюсь за меч и не могу обнажить клинок, поэтому от первого противника отбиваюсь ножнами. Неловко стукаю его в грудь, но это лишь отбрасывает его на несколько шагов. Сражаться я могу даже с палкой: годами только так и делала. Но ни разу не занималась этим верхом на лошади. Несколько секунд я думаю, как поступить – спешиться и принять бой или ускакать прочь? Почувствовав мою неуверенность, Золотце фыркает и пускается галопом. С трудом мне удается осадить ее и вернуть на место между моими друзьями, рядом с вьючной лошадкой, которую Лиам ведет на привязи. Нападающих всего шестеро, их лица скрыты под повязками. Они понимают, что лошади – наше преимущество, поэтому пытаются первым делом поранить их своими кинжалами и ножами, чтобы мы не смогли сражаться верхом или сбежать. Лиам размахивает над головой Нурии, и мне делается страшно. Лицо у него бесстрастное, будто он просто упражняется. Даже в быстрых взглядах, которые Лиам бросает на меня, нет ничего, кроме сосредоточенности. Алис защищает меня с другой стороны: в руках она сжимает короткий клинок, и еще два кинжальчика прикреплены к стременам. Кинжальчики она использует против тех, кто пытается подобраться к ее коню. Я бью кого-то по голове зачехленным мечом. Меня бросает то в жар, то в холод, внутри все сжимается от смеси адреналина и отвращения, когда я замечаю прядь окровавленных волос, которая прилипла к деревянным ножнам. Какое облегчение, что я не обнажила меч… Заточенный клинок Лиама замирает совсем близко: еще немного, и он рассек бы мне плечо. Вместо этого Лиам вдруг отводит руку так, что клинок почти касается гривы Нурии, и бьет противника в челюсть рукоятью. Тот со стоном падает наземь. Этот бой – не игра. Однако мне кажется, будто они не собираются нас убивать. Нападающим нужна добыча, то немногое, что у нас есть. Эта догадка приводит меня в ярость. Кто-то тянется к поводьям вьючной лошадки, и я бью его по руке. Хруст, с которым ломается рука, заставляет меня содрогнуться. Я заставляю Золотце сделать еще несколько шагов в сторону покачнувшегося противника, а сама угрожаю ему мечом.