– Клевета! Грязные инсинуации завистливого властолюбца! – рявкнул Латронпуш. – Куда мы вообще попали, на ярмарочный суд? Надеялись застать нас врасплох? – Он повысил голос. – Вероломство и алчность! Дряхлый Сиротка давно замыслил прибрать Новый режим к рукам, и вот подтверждение. По толпе прокатилось смятение. Латронпуш отважно выступил вперед: – У тебя есть доказательства нашей мифической сделки, Игнас? Или это очередная тайна, сокрытая под маской? – Благодарю за вопрос, mon frère[97]. Разумеется, у меня есть доказательства твоей причастности к торговле ясновидцами. Гроссбух, принадлежащий Человеку в железной маске. Сиротка продемонстрировал талмуд залу. Собравшиеся, затаив дыхание, наблюдали, как его палец водит по строчкам. – Вот мое имя. А вот имена наших утраченных друзей, все они пропали без вести в указанные сроки. И везде «поставщиком» значится некто П. Вэй. – Сиротка развернул гроссбух к аудитории. – Это ведь твое настоящее имя, верно? – Неверно, – ухмыльнулся Латронпуш. – Плохой из тебя адвокат, Игнас. Вынести на суд бумагу, которой грош цена. Где гарантия, что ты не сам это сочинил? И вообще, если гроссбух и впрямь принадлежит Человеку в железной маске, возникает вопрос, откуда он у тебя? Вы с ним сообщники? – Латронпуш резко обратился к присяжным: – Кто-нибудь может подтвердить твой рассказ, засвидетельствовать подлинность документа? Кто-то не из твоих прихвостней? – Я могу. Все круто обернулись. Меня не сразу осенило, что голос, наделавший столько переполоха, принадлежит мне самой. – Ну здравствуй, Латронпуш. – (Толпа расступилась, пропуская меня вперед.) – Прости, я обещала не вмешиваться. Но, как выяснилось, мы оба врем и не краснеем. Приблизившись на достаточное расстояние, я сняла маску. Ропот сменился возбужденным гулом. Миновав Латронпуша, я поднялась на трибуну к Дряхлому Сиротке: – Паранормалы Парижа, я Пейдж Махоуни, Черная Моль, темная владычица Сайенской цитадели Лондон. Совместно с отважными скитальцами нам удалось вырвать Вье-Орфелю из лап Сайена и рефаитов. А посему я обвиняю Латронпуша в измене, сговоре с Якорем и работорговле. Латронпуш замер, как громом пораженный. Его взгляд метался по сторонам, считывая реакцию окружающих. С приторной улыбочкой герцог шагнул ко мне. – Темная владычица, все это – чудовищное недоразумение, – начал он. – Разумеется, как и в нашу первую встречу, я счастлив созерцать тебя в Париже… – Так ты знал, что темная владычица жива? – выкрикнул какой-то прорицатель. – И давно? – Надеялся продать ее в рабство? – …однако, – завопил Латронпуш, перекрывая беспорядочные возгласы, – твои обвинения беспочвенны! Нет никаких доказательств моего сговора с Сайеном. Наши глаза встретились. Изворотливый мерзавец прав. Эфир запульсировал. Впервые за долгое время уголки моего рта растянулись в улыбке. – Ошибаешься, у меня есть свидетель. Свидетель, чьи слова не вызовут сомнений ни у суда ясновидцев, ни у коллегии присяжных. Свидетель, который знает тебя как облупленного. – Пока Латронпуш терялся в догадках, я сделала знак ясновидцам у входа. – Отоприте двери. Те безропотно повиновались. Спустя полминуты на пороге возникла фигура во фраке и пышном парике. В нашу последнюю встречу он лупил кулаками по мостовой в зареве догорающего аукциона. Джексон всегда считал его непроходимым тупицей. Пускай он отвратительный сборщик и совершенно невыносимый поэт, но сейчас мне хотелось задушить его в объятиях. – Во имя любви Нострадамуса и трепета перед Аидом, – обреченно забормотал Латронпуш. – Умоляю, только не это… – Мистер Вэй, добро пожаловать в Париж, – через весь зал обратилась я к гостю. – Спасибо, что откликнулись на мой зов. – Всегда пожалуйста, темная владычица. – Дидьен раскраснелся и пыхтел, как будто бежал до самого Парижа. – Готов ответить на любой вопрос, оказать любую услугу, – тараторил он по-французски. – Повелевайте вашему покорному и преданному слуге. Иви проскользнула следом и чуть кивнула. – Благодарю, – улыбнулась я Дидьену. – Для начала окажите любезность, представьтесь. – Друзья, меня зовут Дидьен Вэй. – Гость окончательно освоился и теперь чувствовал себя в своей стихии. – Сборщик, владелец аукционного дома, хранитель редких фантомов, прославленный автор множества шедевров, включая «Внесите нюхательные со…». – Спасибо, мистер Вэй, – вклинилась я, пока он не перечислил все сто сорок семь опубликованных опусов. – Собственно, у меня к вам два вопроса. Кто этот человек? – Мой палец ткнул в сторону Латронпуша. – Его имя – Панталеон Вэй. – Дидьен чуть слюной не захлебнулся от радости, смакуя каждый слог. Разоблаченный Латронпуш разом постарел на двадцать лет. – Так нарекла его наша покойная матушка. Видите ли, темная владычица, заявленный человек – мой брат. – Единоутробный, – буркнул Латронпуш. – Еще раз спасибо, мистер Вэй. А теперь взгляните сюда. – Я забрала у Вье-Орфели талмуд. – Вы узнаете руку своего брата? Дидьен поднялся на платформу и принял у меня гроссбух. Повисла гробовая тишина, все затаили дыхание. – Безусловно. – Дидьен захлопнул конторскую книгу и лукаво покосился на родственника. – Панталеон опубликовал кое-какие опусы в Лондоне. Я взял на себя смелость захватить с собой отвергнутые редакцией рукописи, начертанные им самолично. Если сомневаетесь, можете сами сравнить почерк. – Весьма предусмотрительно с вашей стороны. Благодарю за неоценимую помощь, мистер Вэй. Дидьен отвесил изящный поклон и тактично удалился. Латронпуш оскалил серые зубы. – Хотите возразить? – Нет, – процедил он. – Собирался, но теперь у меня нет ни малейшего желания участвовать в этом фарсе. Вы еще услышите обо мне, темная владычица, и скоро. Помяните мое слово, вам… – Все верно, Латронпуш. Ты собираешься. – Я снова опустила маску. – В камеру. Очень тесную. На долгий срок. Не дожидаясь команды, человек тридцать рванули с места. Одна половина заблокировала вход, другая обступила Латронпуша. Пойманный с поличным негодяй вопил и огрызался, пока его же подданные волокли его в соседнюю комнату, предназначенную для временного заключения. Королева Нищих испуганно помалкивала. – Дуселин. – (Услышав свое имя в устах Сиротки, она вздрогнула.) – Ты тоже причастна, не отрицай, но улик против тебя нет. Примкни к нам и постарайся заслужить прощение. Почти не колеблясь Королева Нищих вынула из ушей бриллианты, сняла с шеи жемчуга и дрожащими руками всучила их Вье-Орфеле. – В свое время ты даровал их мне, mon frère. А теперь продай. На благо революции. Ради нее я готова пожертвовать всем, чем владею. Сиротка взвесил бриллианты на ладони. Совершенно уникальные, бесценные – хватит на вооружение и провиант для целой армии. – Мы с темной владычицей полностью с тобой солидарны. Все взгляды вновь обратились ко мне. Вспомнилось, как я стояла перед другим Синдикатом – окровавленная, с короной из нумы в волосах. – Я была никем. Обычная ирландская девчонка. Пока в мою жизнь не вторгся Сайен, принеся с собой хаос, разрушения и смерть. – Мой голос вознесся над толпой. – Когда мне стукнуло девятнадцать, Сайен снова нанес удар. Отнял мое имя. Пытался превратить меня в смертоносное оружие. И тогда я поклялась, что не успокоюсь, пока хоть одна живая душа прозябает в тени Якоря. Не отступлюсь, пока ясновидцы не обретут свободу и смогут бродить по улицам, не ведая страха и стыда. На глазах у толпы я подошла к Вье-Орфеле. Дюко меж тем маячила на задворках. – В Париже мне посчастливилось встретить единомышленника. Вдвоем мы представляем куда большую угрозу для Сайена и его серых кардиналов. Война не за горами, и нужно выбирать, за кого вы воюете. Между противоборствующими сторонами середины не существует. – С этого дня, если вы согласитесь примкнуть к нам, Nouveau Régime и Каста мимов выступят единым фронтом, – подхватил Сиротка. – С вашего позволения, друзья, мы объединим наши Синдикаты. Наведем мосты. Провозгласим новую эпоху, где Якорь будет не внушать ужас, а испытывать его. Ясновидцы безмолвствовали. С натянутыми до предела нервами я всматривалась в лица, выискивала малейший проблеск реакции. От толпы вдруг отделилась Катель, провидица с ребенком, проторившая мне дорожку в Синдикат. Она скрестила большие пальцы, сомкнула остальные – и растопырила их, словно крылья. По залу прокатился возбужденный гомон. Вверх взметнулись руки – пятьдесят, сто, двести… Целый рой мотыльков – полчище, армия, воспарившая из глубин мрака. В конечном итоге все завершилось без кровопролития. Завоевать Париж оказалось легче, чем Лондон. Никогда бы не подумала, что Дидьен Вэй станет ключом к победе. С другой стороны, минувший год помог мне усвоить простую истину – в империи марионеток каждому отведена своя роль. Неизвестно, какая судьба постигнет Латронпуша. Его либо вздернут на старинной виселице острова Иль-Лувье, либо передадут легионерам, либо помилуют. Впрочем, решать не мне. Я приехала сюда не за тем, чтобы править. У Вье-Орфели свои подданные, у меня – свои. Но отныне ими движет общая цель. Серый рынок искоренен. Шиол II повержен. «Домино» согласилось сотрудничать с Кастой мимов. Большего и желать нельзя в цитадели, куда меня всегда обещал свозить отец. Однако впервые победа не вызывала во мне ни малейших эмоций. Кураторы поспешили обратно в цитадель. Вскоре на острове осталось всего несколько человек. Замаскированная Дюко ждала у реки. Вдвоем мы постигали грандиозность башни, пронзавшей небосвод. – На верхней площадке находится радиоузел для экстренного вещания. – Глаза Дюко заволокло туманом. – Мои связные передают тревожные слухи. – Какие слухи? – Это касается падения Испании. – Взгляд Изор был устремлен вдаль. – Нас в такие дела не посвящают. Даже руководство. Но убийство королевской семьи, шитое белыми нитками… может спровоцировать бурю. На сей раз Сайен зашел слишком далеко. – Далеко они зашли, когда вторглись в Дублин. Наш Taoiseach[98] тоже взывал о помощи. Но никто не откликнулся. Мы еще долго не двигались с места. Порывшись в кармане пальто, Дюко протянула мне мобильный: – Жди моего звонка, а до тех пор, Пейдж, постарайся не погибнуть. – Дюко обернулась ко мне и положила руку на плечо. Ветер трепал ей короткие волосы, швырял в лицо. – «Манекен» и программа «Домино» благодарят тебя за проделанную работу. С этими словами Изор зашагала прочь и растворилась в туннеле. После ее ухода я еще вечность глазела на Эйфелеву башню. Из оцепенения меня вывели шаги, и место Дюко занял Вье-Орфеля. – Обратно в Пасси, темная владычица? – Да, – помедлив, ответила я. Голос звучал отстраненно. – До сих пор мы лишь разбрасывали семена. И вот наконец они дали всходы. Но враг тоже не дремлет. Настало время развязать войну. – Мой взгляд обратился к Дряхлому Сиротке. – И я, кажется, знаю, с чего начать.