Встретимся там. Поспеши, Бледная Странница. Поспеши. Ветер сметал налипший снег с крыши. Я таращилась на записку, пока не порвала ее на клочки. Порыв подхватил обрывки и унес прочь. С балкона я двинулась прямиком в ванную. Взяла маску и приложила поверх своего лица. Вскоре Пейдж Махоуни, с ее страхами, бедами, тревогами и слабостями, заслонили темные крылья. Из зеркала на меня смотрел кто-то другой. Черная Моль. Лебединый остров ютился в тени Эйфелевой башни. Отделенный от набережной узкой лентой воды, крохотный островок служил пристанищем для складских помещений, предназначенных под снос. Раньше до острова добирались по мосту, потом через пешеходный тоннель, но и его давным-давно закрыли. К счастью, у Леандра был ключ. Эйфелева башня сверкала, словно новенькая фальшивая монета. Глядя на нее, я старалась не вспоминать свои первые впечатления. Предвкушение, решимость, новизна – все это привилегия той, что таилась под маской. Скитальцы ждали у ржавых ворот в тоннель. Притворив их за собой, мы зашагали вдоль испещренных граффити стен. Анку освещал дорогу сигнальным фонарем. В конце туннеля нас встречал Леандр. – Дряхлый Сиротка уже здесь, – сообщил он. – И кураторы подоспели. – Мы двинулись за ним по склону. – Темная владычица, посиди пока в уголке. Ты наш главный козырь. – Видел мою связную? – Да. И похлопотал, чтобы ей не перерезали глотку. Леандр вывел нас через посадки к мощеному участку в окружении развалюх. Там стояла женщина – лицо незнакомое, но в лабиринте безошибочно угадывалась Дюко. Заметив нас, она напряглась, рука метнулась в карман. – Свои, – успокоила я, пропуская скитальцев вперед. – Даже не верится, что ты здесь. – Взаимно. Я думала, ты решила и дальше отлеживать бока. – Взгляд Дюко утратил настороженность. – Ты теперь птица вольная и не обязана отвечать, но, ради всего святого, почему тебе приспичило вырядиться беглой преступницей? – Скромный налет театральщины. – Я кивнула на ближайшую развалюху. – Там полно паранормалов. Постарайся не привлекать к себе внимания. – Позволь напомнить, что вся моя профессиональная деятельность сводится к тому, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. – Никакие тренировки не помогут невидцу слиться с толпой паранормалов. Дюко, по всей видимости, не приняла угрозу всерьез. – Допустим, меня разоблачат, а дальше? Вздернут на ближайшем фонаре? Или учинят кровавую расправу? – Она покосилась на развалюху. – Раньше здесь помещалась бойня. Кровоточащий оскал на шее. Темная струя брызжет мне на руки, на пальто. – Просто не высовывайся. Мы двинулись к поджидавшему Леандру, который проводил нас внутрь самой внушительной постройки. Вье-Орфеля стоял в полумраке, сцепив руки за спиной. На нем был пурпурный, с золотой отделкой камзол, перехваченный серебряным поясом, темные брюки заправлены в сапоги. – Полагаю, это и есть твоя незрячая союзница. Мадель, – поприветствовал Сиротка. Дюко оглядела вычурный наряд, маску и ограничилась сухим «да». Вье-Орфеля поманил меня к себе и устремился в недра здания, откуда тянуло пылью и запустением. – Сумела раздобыть гроссбух? – (Я сунула ему обитый кожей талмуд.) – Это поистине неоценимый вклад, Пейдж. Не знаю, как тебя и благодарить. – Неоценимый, людям известно его настоящее имя. Впрочем, если нет, это беда поправимая. Перелистывая страницы, Сиротка замедлил шаг. Наткнувшись на собственное имя – не псевдоним, он крепче стиснул гроссбух. – Надеюсь, кураторы внемлют. – Вье-Орфеля захлопнул книгу. – Пока не подам сигнал, сиди тихо. – Только поторопись, – зажмурившись, попросила я. – Аркт… Страж способен вычислить меня в эфире. Он непременно явится, это лишь вопрос времени. У меня есть самое большее полчаса, потом нужно менять дислокацию. Сбить его со следа. – Вычислить? – Золотая маска повернулась ко мне. – Как такое возможно? – Черт его разберет. – Постараюсь не затягивать, – объявил Вье-Орфеля после недолгого молчания. – Как только провозгласим альянс, Леандр отведет тебя в Пасси, если не возражаешь. Пора потолковать о Жорже Бенуа Менаре. – Отнюдь. – Я подавила гордость. – Напротив, буду благодарна за приют, поскольку теперь официально лишилась крыши над головой. – Милости просим. Впереди слышались голоса. Изъеденные ржавчиной двери распахнулись, и мы ступили в мрачный гулкий зал, который годы запустения превратили в диковинный лабиринт. Из стен торчали трубы. Бетонная лестница обрывалась в воздухе. В крыше зияла дыра. Курган из строительного мусора устремлялся к зияющему потолку, скалившемуся тысячей звезд. В зале толпилась по меньшей мере сотня ясновидцев – кураторы, влиятельные синдикатчики и тщательно отобранные присяжные, белые клубы их дыхания поднимались к стропилам. Латронпуш и Королева Нищих запаздывали. – Игнас, – шепотом окликнула я, – когда ты решил вживить маску? – Когда перестал контролировать то, что скапливается внутри, – помолчав, ответил он. Я преисполнилась благодарности к застывшим контурам собственной маски, скрывавшим мои дрожащие губы. Подошла Дюко. Вдвоем мы растворились в толпе. Дряхлый Сиротка поднялся по скрипучим ступеням на некое подобие трибуны, позади него маячил Леандр. – Добрый вечер, друзья, – возвестил Сиротка. – Давно мне не случалось бывать на этом острове. В зале воцарилась гробовая тишина. – Рад снова всех вас видеть. Немало времени минуло с последней нашей встречи. Мы, великие герцоги, обитаем среди костей, вдали от Сайена. Далеко не все могут позволить себе такую роскошь. Вам нужно кормить семьи. Рискуя собственной жизнью, зарабатывать на хлеб. Впрочем, кто-то просто предпочитает греться на солнышке, а не прозябать во мраке. Все шеи вытянулись, все взгляды устремились на оратора. – Наверное, вы считаете нас неженками без забот и хлопот, – продолжал Сиротка. – Гадаете, знакомы ли нам вообще тяготы существования в Сайенской республике Франция. Так вот, друзья мои, мне они знакомы не понаслышке. Я постоянно бродил среди вас и на себе изведал жажду справедливости. С детства я боролся против нашего общего врага и только ждал удобного случая превратить единоличное сражение в полномасштабную войну. – Вье-Орфеля мерил шагами трибуну. – Поэтому мы собрались здесь, в будущей колыбели революции. Изумленный ропот. – Но сначала мне предстоит опустить карающий меч. Превозмогая боль, искоренить внутреннего врага. А уж потом заняться внешним, – объявил Вье-Орфеля. – Четыре года назад вы избрали меня великим герцогом, и я поклялся никогда не покидать Париж, не бросать на произвол судьбы своих подданных. Поклялся всегда трудиться ради их блага, что совершенно немыслимо на расстоянии. – Он поднял указательный палец. – Однако в этом году мне пришлось нарушить клятву. – Что он несет? – зашептали у меня за спиной. – По-моему, он рехнулся. Судя по гримасе, Дюко придерживалась того же мнения, но тем не менее ловила каждое слово. – На своем веку мне довелось испытать немало бед, но я и вообразить не мог, что в семье – нашей семье! – случится раскол. Несколько долгих недель мне пришлось провести в плену Сайена. – (Ропот сменился возгласами.) – Потому что меня предали! Предали те, кто поклялся защищать нас от Якоря. А вместо этого возложил нас на алтарь. Вье-Орфеля сумел завоевать внимание публики. И очень кстати – к зданию уже спешила компания лабиринтов, включая два хорошо знакомых. – Помогите мне осуществить правосудие, выступите присяжными на процессе. – Сиротка повернулся к дверям и воздел руку в перчатке. – Заводите. Двое ясновидцев вновь распахнули ржавые створки. Дюко шумно вдохнула и наклонилась к моему уху: – Будет бойня? Я покосилась в сторону дверей: – Нет, если они согласятся с обвинениями. В звенящей тишине раздались шаги. Лучи фонариков метнулись к порогу, который как раз переступил Латронпуш. Поверх перехваченного лентой парика – шляпа с пряжкой, подбитый мехом плащ волочится по полу. Следом семенила Королева Нищих, облаченная в сюртучного кроя костюм взамен затрапезного платья. Восемь вооруженных ясновидцев сопровождали великих герцогов. При виде сборища оба застыли как вкопанные. Кто-то из телохранителей потянулся за оружием, но Королева Нищих жестом пресекла их порыв. – Возлюбленные собратья по хаосу! – сердечно приветствовал их Сиротка. – Милости просим. – Какого… – Латронпуш вытаращил глаза и судорожно разевал рот, как выброшенная на берег рыба. Впрочем, он быстро опомнился и навесил на физиономию фальшивую улыбку. – Дорогой брат! Счастлив видеть тебя в добром здравии. – Воистину, – вторила Королева Нищих, потрясенная не меньше коллеги. – Счастья полные штаны. – Ее бриллианты сверкали даже во тьме. – Мы… мы так за тебя волновались. – Безусловно, – кивнул Вье-Орфеля. Двери со скрипом затворились, лязгнул засов. – Спасибо, что удостоили нас визитом. – Пауза. – Или вы ожидали встретить здесь кого-то другого? Королева Нищих промолчала, рука скользнула в карман сюртука. – Все вы слышали о Человеке в железной маске, призраке из трущоб, – обратился к аудитории Вье-Орфеля. – По его вине многие из вас лишились родных, близких. Не стану скрывать, Латронпуш заключил с этим монстром сделку. Вместе со мной ее жертвами пали еще восемь ясновидцев. Осиротели жена и ребенок Поля Карона, чьи песни несли радость в самые мрачные уголки Парижа. Поль провинился тем, что сочинил балладу, высмеивающую Латронпуша. Сильви Ламбрике, самая талантливая карманница в Гренеле, посмела не платить великим герцогам налог с продажи добычи. Симон Клети дерзнул попросить у Латронпуша денег, чтобы спасти семью от голода. – (Толпа загудела, как растревоженный улей.) – Он жестоко поплатился за навязчивость. Их всех предали, продали, отдали на растерзание Сайену, а Латронпуш выручил кругленькую сумму.