– Эфир свидетель, впредь я не утаю ничего из предназначенного тебе. – (Я сомкнула веки.) – Никогда не обману, не предам тебя ни словом, ни мыслью, ни делом. Никогда по доброй воле не оставлю тебя на растерзание врагам, не покину в беде. Пуповина завибрировала. Жар моего дыхания согревал нас обоих. – Да будут тело и фантом связаны принесенным обетом. – Рефаит порывисто прижал мою руку к груди. – Seo í mo mhóid shollúinte[61]. Мои брови взметнулись вверх. Когда Арктур начал повторять то же самое на глоссе, окружавшие нас фантомы затрепетали. По окрестностям прокатилась легкая, едва различимая волна, и поток между нами – эфир или нечто совсем запредельное – запечатлел и скрепил клятву, принесенную на наших родных языках. Какое-то время мы сидели не шелохнувшись. Только потом я осмелилась медленно перевести дух. – Ты быстро учишься. Рефаит отнял руку от моего лица: – Оценила? Как тебе мое произношение? – Безупречно, – похвалила я, еле сдерживаясь, чтобы не расплыться в улыбке. – Все, зла больше не таю. Ты прощен, окончательно и бесповоротно. – Хм… Повисла пауза, но уже иного рода. Рефаит отстранился, однако я не убрала ладонь с его груди. Мгновение спустя он накрыл мою руку своей, согревая окоченевшие пальцы. – Ты спрашивала, почему я поцеловал тебя в «Гилдхолле». Арктур всегда избегал этой темы и сейчас застал меня врасплох. – И почему? – Вплоть до той ночи часть меня страшилась. Страшилась желания познать тебя. Ты мерещилась мне повсюду, преследовала меня, точно призрак, и я считал это мучением, пока не осознал, какое счастье быть объектом твоего преследования. – И осознание пришло к тебе в «Гилдхолле»? – Да. Первое прикосновение наших губ за алыми драпировками. Прикосновение, случившееся вопреки всему и вся. Столкновение двух миров, порожденных хаосом и разрушениями, которое прошло на удивление тихо, как будто мотылек вспорхнул крыльями. – Может, и преследовала, но я точно не призрак, – прошептала я. – Если не веришь, дотронься до меня. Моя рука скользнула по его груди вверх, погладила ключицы. Мне нужно лишь запрокинуть голову, и наши губы встретятся вновь. Хочу тебя. Шептала я в алкогольном угаре. «Хочу тебя», – тянуло прошептать сейчас, в ясном уме и твердой памяти, но мешала гордость. Поэтому я молча прильнула к Арктуру. Он всматривался в меня, словно в книгу, написанную на неведомом языке. Пальцы ласкали внутреннюю сторону запястья – непринужденно и прицельно, уверенно и ласково. Так осваивают новые территории и вместе с тем освежают забытые воспоминания. Наши ауры переплелись, врастая друг в друга, словно ветви. В поле зрения замаячил знакомый лабиринт. Я моментально отстранилась, Арктур отнял руку. – Дюко, – бросила я и вышла, оставив рефаита любоваться луной. Сегодня на Дюко был плащ, волосы стянуты в тугой узел. От нее пахло сигаретами и розами. Только бы они не столкнулись с Иви. Дюко наверняка воспримет ее как криминальный элемент, отголосок моей прошлой жизни. – Насколько мне известно, Кордье откачала тебе жидкость из легких, – начала с места в карьер Изор. – Как самочувствие? – Прокол побаливает, но в целом неплохо. Выпьешь что-нибудь? – От кофе не откажусь, – поразмыслив, откликнулась Дюко, – но приготовлю сама. В кухне она тут же принялась за дело. В ожидании я облокотилась на столешницу. Наконец Дюко протянула мне чашку, а себе заварила покрепче, с солидной порцией сливок. – Начальство передало для тебя инструкции, но сначала я выполню наш уговор. – Изор пододвинула стул и села. – Расскажи о своем лондонском ополчении – понять, как и можем ли мы в принципе принести друг другу пользу. Я вкратце обрисовала нашу численность, финансовое положение и главную победу в борьбе против Сайена – уничтожение «Экстрасенса». Рассказала про Светляка с Элизой, правящих в мое отсутствие, изобразив их хладнокровными, рассудительными лидерами, жаждущими объединиться с другими организациями в противостоянии с Сайеном. Дюко слушала и не перебивала. – Цифры, безусловно, впечатляют, – резюмировала она, едва мой рассказ подошел к концу, – но фактически Каста мимов не воевала с Сайеном, она лишь помогает ясновидцам избежать расправы. Следовательно, ополчением ее не назовешь. – Мы деактивировали «Экстрасенс»! – Деактивировала его ты, – поправила Дюко, – пусть и с некоторой поддержкой. – Твоя взяла. Каста – преступный Синдикат, претендующий на звание ополчения. – (Дюко согласно кивнула.) – Моя цель – превратить расхлябанную криминальную сеть в армию, способную как минимум вести партизанскую войну против Сайена. В Ирландии крупные группы повстанцев – laochra scátha – контролировали Манстер и Коннахт в течение нескольких лет после вторжения. Сайен в издевку окрестил их «везунчиками», тем самым преуменьшая их заслуги. Одна из ключевых баз повстанцев располагалась в Типперэри. – Каста мимов ничем не хуже, – заверила я, – а при наличии грамотных союзников она способна на большее. Включая саботаж. Дюко снова кивнула – на сей раз медленнее. – Саботаж – одна из запасных стратегий на случай, если Сайен объявит войну кому-то из наших спонсоров, – сказала она. – Подрыв путей железнодорожного сообщения, каналов связи, оборонной промышленности и прочее. – Изор пригубила из чашки. – А кроме того, координирование локальных мятежей. – Мы справимся. – Я подалась вперед. – Не стану лукавить: в декабре мы лишились ключевого источника финансирования, а Сайен, напротив, удвоил усилия по нашей поимке. Без поддержки Каста развалится. Дюко допила кофе. – Думаю, «Домино» станет сотрудничать с твоей организацией, – объявила она. – Однако меня занимает другое… ты предпочтешь вернуться к старой жизни или останешься агентом? – А у меня есть выбор? Разве в шпионской сети не принято устранять перебежчиков? – Не драматизируй. Если кого-то сочтут профнепригодным, ему просто стирают память белой астрой. По завершении процедуры «Домино» обрубает все концы. Никаких дотаций, никакого продовольствия и явок. Белая астра. Сайен заведовал всеми ее запасами, однако мизерная часть утекала в Лондон. – Впрочем, для особо отличившихся сотрудников делают исключение, – добавила Дюко. – Надо уточнить. Я кивнула и, помолчав, спросила: – Какое мое следующее задание? Дюко побарабанила пальцами по столешнице: – В своем докладе ты упомянула город, возведенный по указке англичан. Тюрьма для ясновидцев, учрежденная на месте Версаля. «Домино» хочет, чтобы ты проникла туда. – Любопытно, – откликнулась я, потягивая кофе. – Да. Кордье считает, тебе необходима месячная реабилитация, но руководство отвергло ее инициативу. Тебя обеспечивают лучшими лекарствами. Начальство не сомневается, что через пару дней ты вполне потянешь секретную операцию. – «Домино» переправит меня в Версаль? – Нет. Прояви компетентность, найди способ. В Версале тебе предстоит сделать только одно: убить того, кто заправляет тюрьмой. – Того, кто заправляет тюрьмой, – эхом повторила я. – Да. Тебе поручено устранить Верховного Надсмотрщика. Словосочетание крюком вонзилось во внутренности. Я постаралась ничем не выдать своего волнения и, справившись с собой, выдавила только: – Зачем? – Прошу прощения? – Зачем убивать конкретно этого чиновника? – Вбить дополнительный клин между Англией и Францией. Верховный Надсмотрщик – непосредственный представитель Англии, близкий соратник Сюзерена. Его смерть во Франции – смерть при весьма подозрительных обстоятельствах – усугубит конфликт между Менаром и Уивером. – Ясно. – Я прокашлялась. – Мне устранить его с помощью фантома? – Ни в коем случае! – взвилась Дюко. – Смерть Верховного Надсмотрщика должна бросить тень на Бенуа Менара. – Она порылась в саквояже. – Небольшой подарок, как ты и просила. Самовзводный револьвер. Изор протянула мне «презент», мерцающий в свете лампы. В Лондоне я стреляла из допотопной ржавой пушки, которую Даника отреставрировала специально для меня. Дюко же предлагала новенький, глянцевый, как будто только с конвейера. – Верховный командующий Франции выписал по индивидуальному заказу. Строго для себя и приближенных. Это прототип. Человека, владеющего таким оружием, сочтут представителем оборонной верхушки Франции. Им ты убьешь Верховного Надсмотрщика. Англия будет вынуждена отреагировать на потерю двоих наместников. Я взвесила револьвер на ладони. Легче предыдущего, модель «Левек» авторства инженера, создавшего винтовки «Экстрасенса». Дюко порылась в карманах плаща и выудила железный футляр: – Стилет армейского образца на случай, если решишь устранить жертву с близкого расстояния. Очевидно, способ убийства мне полагалось выбрать на свой вкус и цвет.