– Нет, я не подавал, – заворчал старик. – Это чудовище ухватилось за мой шлем. Остались следы? – Да, – сказал Паркли, показывая на шлеме две большие царапины, сделанные зубами чудовища. – Вам надо было оставить меня в покое, – заворчал Расп. – Я убил бы акулу, если бы мог выдернуть нож. – А вы не могли? – сказал Дач. – Он как-то крепко засел в ножнах. Кто его взял? – заворчал он, ощупывая свой бок. – Я, должно быть, обронил. Нож лежал на дне, и Расп, ворча и удивляясь, как это могло случиться, шепнул Дачу: – Я этих гадин не боюсь, а только я не приготовился, знаете, и оторопел. Вы этого, однако, никому не говорите. Дач кивнул головой, а Расп вынул из кармана два небольших комка, облепленных раковинами, и тяжесть их тотчас сказала Паркли, что это точно такие же слитки, как и первые. Теперь не оставалось никакого сомнения, что сокровища найдены, и вопрос состоял в том, что лучше: постараться ли взорвать песок, или попробовать более медленный и трудный план – откапывать слитки. Выбрали последнее, так как взрывом могло разбросать серебряные слитки. Кроме того, положение шхуны было так удовлетворительно, что капитан не хотел вести ее на другое место. Спустили железные ведра, привязанные к веревкам, и весь день Дач и Расп ходили под воду, наполняли песком ведра, которые вытаскивали матросы и, наконец, пошли ведра с серебряными слитками. И чем глубже они откапывали, тем меньше оказывалось на них раковин и наконец нижние слитки почерневшего серебра были просто покрыты песком. В честь успеха поручили Полло приготовить настоящий пир, за которым Паркли поздравляли поочередно все его друзья, а потом, сидя в вечерней прохладе, стали рассуждать о том, есть ли какой-нибудь риск во всех этих действиях. – Не думаю, что мы во всем правы, – весело сказал Паркли, – но мы сначала соберем все сокровища, а после поговорим об этом. У вас на борту будет богатый груз, Стодвик. – Надеюсь, – сказал он. – Но вам придется проработать много дней. – Что это вы, Дач, задумались? Выпейте-ка шампанского, мой милый. – Я думаю, – сказал Дач спокойно, – не следует ли усилить охрану. – От кого? Прибрежных индийцев? – Нет, моряков, разъезжающих по морю. – Совершенно справедливо, – подтвердил капитан. – Что вы хотите сказать? – Я хочу сказать, – ответил Дач, – что мы не должны возбуждать жадность этих людей, а то случится беда. Здесь есть несколько матросов, которые мне не нравятся. – Не выдумывайте, Поф, – весело сказал Паркли. – Мы можем поберечь то, что найдем, оружия у нас много, и я сомневаюсь, рискнут ли своей жизнью матросы, согласившись на чье-нибудь предложение поднять бунт. Что вы на это скажете, Стодвик? Я прав? – Не знаю, что сказать, – ответил капитан. – Я теперь должен признаться, что в начале путешествия сам не доверял, и, хотя ничто не возбуждает моих подозрений, то обстоятельство, что у нас на шхуне будет большой груз серебра, заставляет меня беспокоиться. – Но у вас еще нет большого груза серебра, – сказал доктор, улыбаясь. – Нет еще, – воскликнул Стодвик, – но если слитки будут появляться в таком количестве, как сегодня, искушение скоро сделается слишком сильно, и как бы какие-нибудь мошенники не вздумали перерезать нам горло. Дач вздрогнул и задрожал. – Полно, полно, господа! – вскричал Паркли. – Не лучше ли нам прекратить это печальное карканье. До сих пор нам все удается, зачем же самим выдумывать беды. Вот я провозглашаю тост: «Да будет храним наш дом, милый дом!» – Дом, милый дом! – подхватили другие хором, осушая бокалы, кроме Дача, который угрюмо задумался, потому что эти слова напомнили ему прошлые счастливые дни. Теперь для него не было счастливого домашнего крова; и в будущем ему предстояла странническая жизнь. Наконец все отправились вниз. Доктор строго запретил кому бы то ни было ночевать на палубе, место очень удобное в жаркое время. Как только капитан все осмотрел, из-под брезента, покрывавшего лодку, выползли две темные фигуры, к ним присоединилась третья, и они, прижавшись к борту, шепотом начали жаркий разговор. Через полчаса появился еще один человек, он прислушивался несколько минут, потом пополз на коленях и руках к тому месту, где из каюты виднелся слабый свет и осторожно заглянул в люк. Очевидно, оставшись доволен, он опять поползл вперед, ко входу в каюты, занимаемые Джонсом, доктором, естествоиспытателем, Распом и Окумом. Последний в это время видел страшный сон, будто Расп со злости насильно надел на него водолазную одежду, заставил спуститься на дно моря и вдруг остановил воздух. Он боролся, ворчал, делал всевозможные усилия, чтобы перевести дух, но все напрасно; и с ужасом, проснувшись, почувствовал, что чья-то рука зажимала ему рот. Глава XXVII. Доклад Полло Окум был не такой человек, чтоб звать на помощь; он действовал сам и прямо схватил нападающего за горло. Но он тотчас опустил руки, потому что хриплый голос шепнул: – Не шумите, мистер Окум, а то разбудите господ. – Что случилось, Полло? – спросил Окум таким же тихим тоном, потому что он теперь понял, что произошло кое-что нехорошее. – Уйдемте отсюда, и я вам скажу. Окум ссорился с Полло каждый день, но они были старые товарищи, и грубый моряк имел большое доверие к нему; поэтому он поспешно оделся и осторожно пошел за негром на верхние ступени лестницы, где Полло сел, а Окум присел возле него на корточки. – Ну что такое? – заворчал Окум. – Я прежде должен вам признаться кое в чем. Вы знаете, что я ничего от вас не скрываю. – Еще бы! От старого товарища! – Я вам очень доверяю. Ну, вот слушайте. Я из кухни видел целый день, как мистер Джонс и другие откалывали от слитков серебра прилепившиеся раковины и бросали их. – Они и теперь лежат на палубе, что ж из этого? – Ну, вот видите, я не мог от этого заснуть, вышел из койки и прокрался на палубу. – Для чего же понадобились вам раковины? – А оттого, что вместе с отколачиваемыми раковинами отлетали и кусочки серебра. – И вы вышли на палубу, чтобы их подобрать? – Точно так, мистер Окум. – Отдайте хозяевам, Полло. Мы нашли для них место. Они нам хорошо заплатят. – Да, конечно. Я только потому пошел, что жаль выкинуть в море, я не люблю бросать даром даже остатки мяса. – Где же то, что вы подобрали, Полло? – Я не подобрал, затем-то я и пришел за вами. – Разве это так тяжело? – Вы не понимаете меня. Я пошел на палубу за серебром, а нашел совсем другое. – Что же? – сонным голосом спросил Окум. – Матросов, сговаривавшихся поднять бунт. – Что? – вскрикнул Окум, у которого от этих слов прошел весь сон. – Бунт собираются устроить. – Я этого ожидал, – продолжал Окум, ударив себя по ноге. – Разбудим капитана. – Только надо действовать осторожно, а то нас как раз убьют. – Правда. Пойдем прежде и посмотрим. Они тихо выползли наверх, осторожно осмотрелись, но ничего не увидели, Окум растянулся на палубе, а Полло пополз на разведку, но вернулся минуты через две, узнав, что никого уже нет. – Послушайте, Полло, – заворчал Окум, – если вы разбудили меня от крепкого сна по пустякам, мы поссоримся с вами. – Я сам слышал, как затевали бунт, – уверял Полло. Они вдвоем пошли к вахтенному. Оказалось, что тот ничего не слышал, хотя более зоркий наблюдатель, чем Окум, пришел бы к заключению, что он крепко спал. – Послушайте, Полло, отправляйтесь-ка в свою койку, да засните хорошенько, а то вы, пожалуй, завтра, не выспавшись, сунетесь прямо в огонь, да и сожжете свои красивые кудри. И послушайтесь меня, оставьте этот серебряный мусор в покое и дожидайтесь, что хозяева дадут вам награду. Спокойной ночи.