— Больше ты в конюшенном проходе родео не устраивал? Пока меня не было, а? — Да ну, нет. — Как нога? — Нормально. Билли отвел поводок стеклоочистителя на пружине вверх, отверткой снял с валика и положил на сиденье. — Будешь теперь новое стекло покупать? — Попрошу Хоакина, пусть съездит, привезет, когда встанет. Если можно, чтобы старик не видел, так зачем ему это видеть? — Черт, но ведь налететь стеклом на сову мог кто угодно! — Верно. Но налетел не кто угодно. Джон-Грейди стоял около грузовика, сунув голову и плечи в проем открытого дверного окошка. Обернулся, сплюнул, опять сунул голову в окно: — Ну не знаю. Мне такую логику не понять. Билли положил отвертку на сиденье. — Мне тоже, — сказал он. — Даже не знаю, почему я так сказал. Пошли-ка в дом, глянем, не готов ли там завтрак. Я съел бы сейчас весь задний мост какого-нибудь лося. Едва они уселись, Орен поднял голову от газеты и поверх очков уставился на Джона-Грейди. — Как твоя нога? — спросил он. — Выздоровела. — Да прямо уж! — Во всяком случае, верхом сесть могу. Вы ведь об этом спрашивали? — А в стремя как ты ее вставишь? — А мне это не обязательно. Орен опять устремил взгляд в газету. Сидят едят. Через какое-то время он газету отложил, снял очки и положил на стол. — Тут от одного человека к нам едет кобыла-двухлетка, он хочет подарить ее жене. Я пока от советов воздерживаюсь. Он про эту лошадь ничего не знает, кроме родословной. Он и вообще не понимает в лошадях, если на то пошло. Может быть, взглянешь? — Она объезжена? — Жена или кобылка? — Ставлю восемь к пяти, что ни та ни другая, — сказал Джей Си. — Вот не глядя! — Не знаю, — сказал Орен. — Вроде объезжена, но, видимо, только что и не полностью. Он хочет оставить ее у нас на две недели. Я сказал, что мы проведем с ней полный курс, научим ее за это время всему, что она сможет воспринять, и он на это согласился. — Хорошо. — Билли, а ты эту неделю где будешь, с нами? — Ну наверное. — Тот человек не сказал, в котором часу привезут лошадь? — спросил Джон-Грейди. — Сказал, после завтрака. Джей Си, ты готов? Все готовы? — Да я вообще всегда готов. — Что ж, день грядет, — сказал Орен. Положил очки в карман рубашки и отодвинул стул. Около половины девятого во двор въехал пикап с прицепленным к нему новеньким трейлером. Встречать прибывших вышел Джон-Грейди. Трейлер был выкрашен в черный цвет с выписанным золотом по борту названием ранчо, расположенного где-то в Нью-Мексико; об этом ранчо Джон Грейди никогда не слыхал. Двое мужчин открыли дверь трейлера и установили пандус; тот, что повыше, мельком оглядел двор, и они вместе вывели лошадь задом из кузова наземь. — А где Орен? — спросил высокий. Джон-Грейди оглядел кобылку. На вид она была нервной, что естественно для молодой лошади, выгруженной в незнакомом месте. Хромая, он обошел ее, чтобы осмотреть с другого бока. Кося глазом, она следила за ним. — Поводите ее по двору. — Что? — Поводите ее по двору. — А Орен-то здесь, нет? — Нет, сэр. Его сейчас нет. Тренером буду я. Вы просто чуток поводите ее, чтобы я на нее посмотрел. Минуту мужчина стоял в задумчивости. Потом вручил чумбур напарнику: — Поводи ее немного, Луис. — Бросил взгляд на Джона-Грейди; Джон-Грейди наблюдал за кобылой. — А в котором часу он вернется? — Его не будет до самого вечера. Постояли, глядя, как низкорослая двухлетка ходит туда и сюда. — А вы что — точно квалифицированный тренер? — Да, сэр. — А что это вы у нее все выискиваете? Джон-Грейди еще раз оглядел лошадь и перевел взгляд на мужчину. — Эта лошадь хромая, — сказал он. — Хромая? — Да, сэр. — Ч-черт, — сказал мужчина. Его напарник, который вываживал лошадь, оглянулся через плечо. — Нет, ты слышал это, Луис? — крикнул ему мужчина. — Ага. Я слышал. Что будем делать? Хочешь ее сразу пристрелить? — Почему вы решили, что эта лошадь хромая? — спросил мужчина. — Так ведь… Сэр, это же не важно, что и почему я решил. Она хромает на левую переднюю ногу. Дайте-ка я гляну. — Веди ее сюда, Луис. — Думаешь, она дойдет? — Не знаю. Луис подвел к ним лошадь, Джон-Грейди прислонился к ней плечом и, подняв ей переднюю ногу, зажал между коленями и осмотрел копыто. Большим пальцем ощупал стрелку, провел по стенке копыта. Он прислонился к ней, чтобы почувствовать ее дыхание; теперь он с ней заговорил, одновременно достал из заднего кармана носовой платок, который смочил слюной и начал протирать им стенку копыта. — Кто это сюда налепил? — спросил он. — Налепил что? — Эту мастику. — Он протянул им платок, показывая, как тот выпачкан. — Не знаю, — растерялся мужчина. — На этом копыте у нее трещина, которую кто-то залепил воском и замазал мастикой. Он выпрямился, отпустил ногу лошади и потрепал ее по плечу, после чего все трое стояли, молча глядя на лошадь. Высокий сунул руки в задние карманы. Повернулся, сплюнул. — Н-да, — сказал он.