— Берк, если хоть один из них останется в живых, наше дело проиграно! Есть у вас заряды? — С полдюжины да пять в пороховнице, — ответил шкипер. — А у юноши? — Он останется при лодке, — быстро отвечал за того Мессенджер, — и взойдет на яхту только тогда, когда я позову его! Вполне ли вы готовы? — Да! — воскликнул Берк. Беглецы быстро схватились за весла, разогнали свою лодку и, проворно пристав к яхте, вскочили на ее палубу. В глубине каюты горел фонарь, и при его свете они увидели, как двое незнакомцев нагнулись над сломанным ящиком с соверенами, блеск которых, видимо, очаровал их. — Прицельтесь, — быстро проговорил Мессенджер шепотом, — и стреляйте наверняка! У них только ножи. И, быстро сойдя с лестницы, он выстрелил в стоявшего по левую сторону испанца; пуля раздробила несчастному кость. Другой с криком обнажил было свой нож, но сейчас же упал под стол, куда Берк выстрелил дважды… Скоро Принц покончил с раненым. Оставался третий испанец, спрятавшийся за ящики и оттуда умолявший о пощаде. В происшедшей суматохе фонарь, стоявший на столе, упал, и в каюте воцарилась полная темнота. Только по сверкавшим глазам, которые светились в темноте, как у животного, да по шепоту молитв можно было догадаться, где скрывался несчастный. Решено было покончить и с ним. Несчастный, видя неминуемую смерть, защищался отчаянно, ранил Берка в лицо, а Принца в ногу, но все-таки его одолели. В каюте лежало теперь три трупа. Покончив с испанцами, беглецы принялись с помощью негра таскать в свою лодку оставшиеся на яхте бочонки с золотом. Скоро все, за исключением двух маленьких бочонков, было перетаскано в лодку. Один из оставшихся бочонков стоял возле мертвого испанца, и его левая рука лежала на нем. В каюте к тому времени был снова зажжен фонарь. При свете его Мессенджер заметил позабытую добычу и направился взять ее; но искаженное лицо умершего имело такое отталкивающее выражение, что англичанин впервые в жизни был охвачен непреодолимым ужасом и с криком выбежал из каюты. Резкий ветер, поднявшийся в заливе, немного подбодрил его, впрочем, не настолько, чтобы рискнуть пойти в общую каюту. Он не решался еще раз взглянуть на это лицо и потому хотел послать негра вместо себя. Но тот заревел при этой мысли и упал на колени, умоляя: — Сохрани меня Бог, я не трону его, я не пойду туда, он смотрит на меня! — Вставай тогда, дурак! — огрызнулся Мессенджер, сильно ударив его три раза, так что тот упал ничком в лодку. Ветер доходил теперь почти до шторма, и море начало волноваться. Фишер все это время сидел у румпеля лодки. Перепалка сразу раскрыла ему глаза на его друзей. Мессенджер велел ему взять весло; он повиновался, но как человек, который слышит, но не может дать ответа. Негр был на носу. Таким образом они покинули яхту и приготовлялись к отплытию, как вдруг Мессенджер вскрикнула: — Стойте! Я совершенно позабыл о бочонке в их лодке! Вернемтесь туда! Пришлось вернуться. Кстати, на испанской лодке нашли немного съестных припасов и воды. Затем они поспешно направились к своему убежищу, где их ждал Кеннер. Вдруг вдали блеснула ракета, вслед за которой послышался выстрел из пушки. XVII МОРСКИЕ ВОЛКИ ЗА РАБОТОЙ Выстрел пушки и блеск ракеты остановили гребцов. Некоторое время они сидели, ожидая второго выстрела или какого-нибудь объяснения, и не двигались, пока ответная ракета не упала с мыса в их залив, а другая — со сторожевой башни. Это вызвало второй выстрел с моря, и Мессенджер сообразил следующее: — Судно или пристает к берегу, или они почуяли Кеннера в его норе. Во всяком случае, это плохо для нас: в заливе появится береговая стража и какие-нибудь суда! — Боже мой, какая масса фонарей! — закричал негр. — Что это за страна, где все разбойники по профессии! — Сомнений нет, это фонари, — вставил Фишер, — и мне кажется, я вижу две маленькие лодки, огибающие мыс. Должно быть, судно пристало к берегу и собираются высадить десант! Мессенджер улыбнулся. — Если сегодня вечером экипаж судна сойдет на берег, — проговорил он, — то Галиция будет не то, что я думал о ней! Впрочем, это и на руку нам, мы сможем пробраться, пока они заняты другим! Между тем судно, приставшее к мели второго залива, как они потом узнали, дало еще несколько выстрелов, далеко слышных, несмотря на сильное волнение. Беглецы не сделали и двадцати взмахов, как негр опустил весло и со словами: «Боже, сжалься над нами!» закрыл глаза. Другие, взглянув в ту сторону, куда он указывал, увидели труп человека, лежавшего на спине, с бледным лицом. Мертвец подплыл к ним так близко, что они могли видеть, как вода вливалась и выливалась из его рта. Второе тело — женщины с черными волосами и с искаженными от ужаса чертами лица тихо прикоснулось к носу лодки, но его поспешили оттолкнуть. Беглецы, не говоря друг с другом ни слова, стали грести скорее, как будто желая отстранить ужас всего виденного. Они благополучно проплыли в свой залив, но, когда два испанских люгера прошли мимо них, легли на весла, затаив дыхание, и их не заметили: так жадно стремились морские волки доплыть до судна. Было очень трудно грести в заливе, так как приходилось идти против течения. Более часа они наблюдали за фонарями на берегу и за массою огоньков в той стороне, где была опасность. Огни были так близко теперь, что звук голосов дошел до них. Мыс залива защищал их от сильных волн, и, употребив последнее усилие, они вошли в свою лагуну, где их ждал Кеннер, сильно беспокоясь об их участи. — Эй! — сказал он, стоя на узкой полосе берега и помогая лодке причалить. — Я уже начинал думать, что с вами что-нибудь случилось. Где старый Берк? — Вот, лежит на спине, — отвечал Мессенджер, соскакивая на песок, — ему худо! Поднимем его наверх! — Черт возьми! — воскликнул Кеннер, увидев раненого шкипера. — Где его так угостили? — Потом расскажу! Помогите высадить его! Вчетвером раненого Берка, уже впавшего в бесчувствие, высадили на берег, затем опустили на дно лагуны бочонки с золотом. Покончив с этой работой, они опять выплыли на лодке — взглянуть, что делается в заливе. Скоро тайна разъяснилась. На полмили от противоположного берега был разведен большой огонь; красное пламя освещало мачты какой-то шхуны, стоявшей около мыса и окруженной рыбачьими лодками и небольшими судами, экипаж которых, казалось, терпеливо ждал, пока шхуна не затонет. Костер был большой, ветер подхватывал искры, и они падали с шипением в море. Черный дым подымался тучами над холмами. Красный огонь освещал суда, и наблюдатели ясно слышали восторженные крики. Вдруг началась суматоха. Около освещенной шхуны появились две длинных лодки с людьми. При виде их маленькие суда и лодки обратились в бегство, некоторые — к ближайшему берегу, другие — к гавани, где был Мессенджер с товарищами. Остальные обогнули мыс и достигли села, находившегося за оврагом, где спрятались пострадавшие с «Семирамиды». Когда лодки обратились в бегство, Мессенджер тотчас увидел опасность. — Мы должны уйти, — сказал он, — и нам придется рискнуть. Если кто-нибудь из них заметит наше убежище, то ни один из нас не доживет до утра! Все затруднение в лодке! — Поместите ее в ста милях за бухтой и положитесь на судьбу, — проговорил Кеннер. — А лучше всего нам вскарабкаться на утес. — Вот это-то я и хочу сделать, — отвечал Мессенджер. — Нельзя терять времени! Если огонь не ослепил мои глаза, то какой-то люгер идет прямо к нашему месту! Весь залив был теперь наполнен маленькими лодками, люгерами, катерами, яликами, которые быстро уплыли до прибытия преследователей. А на берегу, на возвышенности, виднелись факелы и множество людей, разъезжавших верхом на лошадях по утесам. Во главе их была женщина. Мессенджер и другие его соучастники привели свою лодку в глубокий фиорд на четверть мили ниже их убежища и, выждав, когда ушли две чужие лодки и залив опустел, поместили свою лодку в ту часть озера, где было вполне безопасно. Затем возвратились к тому месту, где оставался Берк, и в первый раз после заката солнца могли подумать об отдыхе. Эту ночь по ее приключениям можно было вполне назвать ужасной ночью; несмотря на всю усталость и утомление, все четверо не могли уснуть. Берк лежал почти без чувств там, где его положили, а остальные, пробавляясь холодной пищей и удрученные своим положением, только и думали о завтрашнем дне с его опасностями и случайностями. До рассвета они строили планы и составляли проекты и при каждом волнении на воде смотрели, не входит ли в бухту броненосец. Кеннер, казалось, был удручен больше всех. Он мало говорил с тех пор, как увидел на скале людей верхом с женщиною во главе. Когда рассвело, Фишер и негр наконец крепко уснули на скамьях. Кеннер же, обернувшись к Мессенджеру, заговорил: — Помните ли вы, что произошло три месяца тому назад в Монако? — Помню, — ответил тот. — И испанку? — Мне кажется, я кое-что припоминаю из вашей болтовни по этому поводу, — вяло ответил Мессенджер. — Называйте это как хотите. Я намекаю на колдунью, на ту женщину с хорошенькой девушкой. Может быть, вы помните их? — Зачем мне их помнить?! — Разве Фишер не говорил, что он видел девушку, когда был на днях на берегу? — Вы, наверно, не поверили этому рассказу? — Думаю, что да, и я говорю прямо, что женщина, разъезжавшая верхом по скалам сегодня вечером, и должна быть ее матерью! — Как это так? — с досадой проговорил Мессенджер. — Я знаю это! Ее имя — графиня Ивена, и я знал тех, кто убил ее мужа в Новой Мексике. Принц, несмотря на усталость, засмеялся. — Кеннер, — сказал он, — вы родились поэтом: у вас есть воображение. Когда вы заговорили об этом, мне припомнилась ваша болтовня о том, что мы ее еще раз встретим! — Это я знаю. Мы снова встретимся, и один из нас погибнет. — Прекрасный рассказ, — перебил его Принц, — но пожалейте свои легкие! Разве мы не порешили, что вы отправитесь в Ферроль, как только стемнеет, и эти разбойники вас пропустят? — Это верно, но мне придется вернуться. — Ну, что ж такого? Когда же появится женщина? Кроме того, вы все это выдумали. Ведь не можете вы говорить серьезно, что особа, которую мы видели сегодня вечером, та самая, которая ела устрицы пальцами в саду в Монако три месяца назад! — Ну, вы мастер убеждать хоть кого! Очень может быть, что рассказ Фишера навел меня на эти размышления и мне не по себе! — Да кому же из нас хорошо? — спросил Принц. — Лучше подумаем, что нам делать. По моему мнению, вы, имея деньги, можете доехать до Ферроля в два дня; там найдете американского консула. Не забудьте, что вы желаете осмотреть провинции басков с моря и подыскиваете яхту для этой цели. Чем меньше вы судно купите, тем лучше для нас. Затем мы отправимся в Лиссабон под видом туристов, а потом отправим вас обратно в Лондон купить пароход. Как бы ни старались теперь схватить нас, там никогда не будут ожидать нашего возвращения. Кроме того, мы будем переодеты! — А что если вас схватят, прежде чем я вернусь сюда? — Я не предвижу ничего подобного. В Европе, конечно, только и говорят про этот разбой. Вы можете быть вполне уверены, что нас ищут в каждом большом городе. Всем сыщикам много дела! Правда, у нас была небольшая драка с береговыми людьми здесь, но не думаю, чтобы кто-нибудь из властей видел нас. А если так будет продолжаться, мы спасены. Вероятно, о нас думают, что мы бежали с яхтой в Южную Америку. Ни один сыщик не предвидел крушения «Семирамиды». Они, может быть, обыскали испанский берег. Может быть, вчерашний броненосец этим и был занят! — Ну, — сказал Кеннер, — и я бы так рассуждал, если бы не эта женщина, которая не выходит из моей головы. Впрочем, все-таки завтра вечером я уезжаю! Ну, а что Берк? — Через три дня он поправится. Да вот посмотрим его! Оба собеседника пошли к тому месту, где лежал шкипер, и нашли его все еще в лихорадочном состоянии, но не в таком жару. Когда совсем рассвело, они не могли бороться с усталостью и, устроив себе постели на твердой скале, сразу заснули крепким сном. На следующую ночь, как только стемнело, они высадили Кеннера в нескольких милях от берега. С деньгами в кармане и револьвером он отправился по дороге в Ферроль, унося с собою всю надежду четверых, которые остались охранять сокровище. XVIII