Джейн нахмурилась. — Здесь больше долей. — Две лишние доли, если быть точнее. У правого легкого их четыре, а у левого — три. Это не анатомическая аномалия. — Он сделал паузу. — Это означает, что они принадлежат не человеку. — Вот почему я и пригласила профессора Гиббесона, — пояснила Маура. — Чтобы он помог мне определить, с какой особью мы имеем дело. — С большой, — произнес Гиббесон. — Судя по сердцу и легким, я бы сказал, что она размером с человека. А теперь давайте посмотрим, сможем ли мы отыскать какие-нибудь ответы в печени. Он перешел к дальнему концу стола, на котором бок о бок лежали две печени. — Первый образец содержит левую и правую доли. Квадратную и хвостатую доли… — Она принадлежит человеку, — заключила Маура. — Но второй образец… — Гиббесон взял вторую печень и перевернул, чтобы рассмотреть ее другую сторону. — В нем шесть долей. Маура посмотрела на Джейн. — И она тоже не принадлежит человеку. — Получается, у нас два комплекта внутренностей, — подытожила Джейн. — Один, как мы предполагаем, принадлежит жертве. Второй принадлежит… кому? Оленю? Свинье? — Ни тому, ни другому, — ответил Гиббесон. — Основываясь на отсутствии сигмовидной кишки, семидолевых легких и шестидолевой печени, я считаю, эти внутренности принадлежат члену млекопитающих отряда хищных. — Какому именно? — Из семейства кошачьих. Джейн посмотрела на печень. — Она была чертовски большой кошечкой. — Это обширное семейство, детектив. Оно включает в себя львов, тигров, пум, леопардов и гепардов. — Но мы не нашли ни одного похожего тела на месте происшествия. — А морозильную камеру вы проверили? — спросил Гиббесон. — Обнаружили какое-нибудь неизвестное мясо? Джейн потрясенно рассмеялась. — Мы не нашли ни одного тигриного стейка. Да кто бы вообще захотел такой съесть? — Совершенно точно существует рынок экзотических сортов мяса. Чем необычнее, тем лучше. Люди платят за возможность продегустировать что угодно, от гремучей змеи до медведя. Вопрос в том, откуда взялось это животное? Незаконная охота? И каким образом оно оказалось выпотрошенным в одном из домов Бостона? — Он был таксидермистом, — произнесла Джейн, поворачиваясь к телу Леона Готта, лежащему на соседнем столе. Маура уже орудовала своими скальпелем и пилой для костей, а мозг Готта отмачивался в чаше, наполненной специальным раствором. — Вероятно, он выпотрошил сотни, может быть, даже тысячи животных. Наверное, ему и в голову никогда не приходило, что он закончит так же, как и они. — Вообще-то, таксидермисты совсем по-другому обрабатывают тела, — возразила Маура. — Прошлым вечером я немного изучила этот вопрос и узнала, что таксидермисты предпочитают не потрошить крупных животных, пока не освежуют их, поскольку жидкости, вытекающие из организма, могут испортить шкуру. Они делают первый надрез вдоль позвоночника и отделяют кожу от туши, не повредив ее. Поэтому, они бы выпотрошили животное только после того, как сняли с него шкуру. — Захватывающе, — воскликнул Гиббесон. — Я об этом не знал. — Такая уж она, эта доктор Айлз. Полна всевозможных забавных фактов, — съязвила Джейн. Она кивнула в сторону трупа Готта. — Говоря о фактах, ты определила причину смерти? — Думаю, да, — ответила Маура, стягивая запачканные кровью перчатки. — Обширное повреждение лица и шеи, нанесенное домашними животными, скрыло предсмертные травмы. Но рентгеновские снимки дали нам кое-какие ответы. Она подошла к просмотровому экрану и показала серию рентгеновских снимков. — Я не вижу никаких следов посторонних объектов, ничего, что указывало бы на применение огнестрельного оружия. Но я нашла вот это. — Она показала на рентгенограмму черепа. — Он очень тонкий, поэтому я не обнаружила его при пальпации. Это линейный перелом правой теменной кости. Вероятно, кожа головы и волосы смягчили удар настолько, что мы не заметили никакой деформации черепа, но само наличие перелома говорит о том, что для этого была применена значительная сила. — Значит, перелом не от падения. — Положение головы не соответствует месту перелома, который мог быть вызван падением. Когда падаешь на землю, плечо амортизирует или ты вытягиваешь руку, чтобы не удариться. Нет, я склонна полагать, что это был удар по голове. Достаточно сильный, чтобы оглушить его и оттащить вниз. — Достаточно сильный, чтобы убить его? — Нет. Поскольку внутри черепной коробки присутствует небольшое количество субдуральной крови,[35] удар не был смертельным. Это также говорит нам о том, что после удара его сердце все еще билось. Он был жив еще, по крайней мере, несколько минут. Джейн посмотрела на тело, которое сейчас было всего лишь пустым сосудом, внутренний механизм которого был украден. — Иисусе. Только не говори, что он был жив, когда убийца начал его потрошить. — Я не считаю, что причиной смерти стало потрошение. — Маура пролистала снимки черепа, и на экране появились два новых изображения. — Ей стало вот это. На экране светились кости шеи Готта, демонстрируя позвонки по центру и сбоку. — Присутствуют переломы и смещение верхних рогов щитовидного хряща,[36] а также подъязычной кости.[37] Имеется обширный разрыв гортани. — Маура помолчала. — Скорее всего, его горло раздавили, когда он лежал на спине. Сильный удар, вероятно, нанесенный ногой, прямо в щитовидный хрящ. Он разорвал его гортань и надгортанник, рассек крупные сосуды. Все прояснилось, когда я вскрыла шею. Мистер Готт умер от аспирации,[38] захлебнувшись собственной кровью. Отсутствие брызг артериальной крови на стенах указывает на то, что выпотрошили его после смерти. Джейн молчала, сфокусировав свой взгляд на экране. Намного проще было сосредоточиться на сухом и беспристрастном рентгеновском снимке, чем столкнуться с тем, что лежит на столе. Рентгеновские лучи с легкостью отбрасывают кожу и плоть, оставляя лишь бескровную архитектуру: каркас человеческого тела. Она подумала о том, как нога ударяет по шее человека. И что же чувствовал убийца, когда горло треснуло под его ботинком, когда он наблюдал, как сознание уходит из глаз Готта? Ярость? Власть? Удовлетворение? — Еще кое-что, — добавила Маура, открыв новый рентгеновский снимок, на этот раз груди. Учитывая ущерб, нанесенный телу, было удивительно, насколько нормально выглядели костные структуры, ребра и грудина, расположенные там, где им и следовало находиться. Но полость была до причудливого пуста без обычных туманных очертаний сердца и легких. — Вот оно, — сказала Маура. Джейн подошла поближе. — Ты об этих небольших царапинах на ребрах? — Да. Я обнаружила их вчера на теле. Три параллельных пореза. Они прошли так глубоко, что достигли костей. А теперь взгляни на это. — Маура открыла следующее изображение, демонстрирующее лицевые кости, впалые орбиты глазниц и теневые пазухи. Джейн нахмурилась. — Снова эти три царапины. — На обеих сторонах лица, прямо до костей. Три параллельных разреза. Из-за повреждения мягких тканей, нанесенного домашними питомцами жертвы, я не смогла их разглядеть. До тех пор, пока не увидела эти рентгеновские снимки. — И каким инструментом можно было их нанести? — Не знаю. Я не заметила в его мастерской ничего, что бы могло оставить такие метки. — Вчера ты говорила, что они были нанесены после смерти. — Да. — Так в чем же смысл этих порезов, если они не убивают и не причиняют боли? Маура задумалась над этим. — Ритуал, — ответила она. На мгновение в помещении воцарилась тишина. Джейн подумала о других местах преступления и других ритуалах. Подумала о шрамах, которые ей придется всегда носить на своих руках, — сувенир от убийцы, который имел собственные ритуалы, — и почувствовала, как эти шрамы снова заныли. Звук интеркома чуть не заставил ее подпрыгнуть. — Доктор Айлз? — позвала секретарша Мауры. — Вам звонит доктор Миковиц. Говорит, что Вы этим утром оставили для него сообщение через одного из коллег. — Да, конечно. — Маура сняла трубку. — Доктор Айлз слушает. Джейн снова перевела взгляд на рентгеновский снимок с тремя параллельными зарубками на скулах. Попыталась представить, что могло оставить подобную метку. Это был инструмент с которым ни она, ни Маура прежде не сталкивались. Маура повесила трубку и повернулась к доктору Гиббесону. — Вы были совершенно правы, — произнесла она. — Это было животное из зоопарка Саффолка.[39] Туша Ково была доставлена Леону Готту в воскресенье. — Подожди-ка, — перебила Джейн. — Что еще за гребаный Ково? Маура показала на неопознанный набор внутренностей, лежащий на столе морга. — Это Ково. Снежный леопард. ГЛАВА СЕДЬМАЯ