— Ково был одним из самых популярных экспонатов. Он был с нами почти восемнадцать лет, поэтому, когда пришлось его усыпить, мы все были убиты горем. — Доктор Миковиц говорил приглушенным голосом скорбящего члена семьи, и, судя по многочисленным фотографиям, развешанным на стенах его кабинета, животные зоопарка Саффолка и вправду были ему как семья. Со своими проволочными рыжими волосами и козлиной бородкой, доктор Миковиц сам был похож на обитателя зоопарка, возможно, на какой-то из экзотических видов обезьян с мудрыми темными глазами, которые сейчас разглядывали Джейн и Фроста, сидящих по другую сторону стола. — Мы еще не опубликовали пресс-релиз, поэтому я был поражен, когда доктор Айлз поинтересовалась, не потеряли ли мы недавно кого-то из своей коллекции крупных кошачьих. Откуда она узнала? — Доктор Айлз хороша в разнюхивании всевозможной малоизвестной информации, — ответила Джейн. — Да, ну, она, конечно, застала нас врасплох. Это вроде как… хм… щепетильный вопрос. — Смерть животного в зоопарке? Почему? — Потому что его пришлось усыпить. Это всегда вызывает негативную реакцию. И Ково был очень редким животным. — Когда это произошло? — В воскресенье утром. Наш ветеринар доктор Оберлин приехал, чтобы сделать смертельную инъекцию. У Ково в последнее время были проблемы с почками, и он сильно похудел. Доктор Роудс месяц назад решил не показывать его публике, чтобы избавить животное от стресса. Мы надеялись вылечить его, но доктор Оберлин и доктор Роудс, в конце концов, постановили, что пришло время отпустить его. Это тоже сильно огорчило их обоих. — Доктор Роудс тоже ветеринар? — Нет, Алан — эксперт по поведению крупных кошачьих. Он знал Ково лучше, чем кто-нибудь еще. Именно он отвез Ково к таксидермисту. — Доктор Миковиц отреагировал на стук в дверь: — А, вот и Алан пришел. Титулованный эксперт по крупным кошачьим вызывал в памяти рекламные картинки брутальных туристов, наряженных в одежду для сафари. Человек, вошедший в кабинет, на самом деле был одет в пыльные брюки цвета хаки и флисовую куртку в репейниках, выглядя так, словно только что сбился с тропы. Но в приятном и открытом лице Роудса не было ничего брутального. Около сорока лет, пружинистые темные волосы, голова квадратной формы как у чудовища Франкенштейна, но явно более дружелюбная версия. — Простите, я опоздал, — произнес Роудс, стряхивая пыль со штанин. — У нас тут в загоне для львов произошел инцидент. — Надеюсь, ничего серьезного? — уточнил доктор Миковиц. — Не по вине кошек. Из-за чертовых детей. Какой-то подросток решил доказать свою мужественность, для чего он вскарабкался на заграждение и свалился в ров. Мне пришлось пойти туда и вытащить его. — О, Господи. У нас возникнут какие-то проблемы? — Сомневаюсь. Реальная опасность ему не грозила, и, думаю, для него это было так унизительно, что он не расскажет об этом ни одной живой душе. — Роудс вымученно улыбнулся Джейн и Фросту. — Всего лишь очередной день с человекообразными идиотами. У моих львов, по крайней мере, имеется больше одной унции здравого смысла. — Это детектив Риццоли и детектив Фрост, — представил их Миковиц. Роудс протянул им мозолистую руку. — Доктор Алан Роудс. Я биолог дикой природы, специализируюсь на поведении семейства кошачьих. — Он посмотрел на Миковица. — Так они нашли Ково? — Не знаю, Алан. Они только что приехали, и пока мы еще не дошли до этого вопроса. — Ну, мы должны знать. — Роудс повернулся к Джейн и Фросту. — Шкуры животных после смерти довольно быстро портятся. Если их сразу не снять и не обработать, они теряют свою ценность. — Насколько ценна шкура снежного леопарда? — уточнил Фрост. — С учетом того, как мало в мире осталось этих животных? — Роудс покачал головой. — Я бы сказал, что она бесценна. — Вот почему вы хотели сделать его чучело. — Чучело — это довольно безвкусный термин, — возразил Миковиц. — Нам хотелось сохранить Ково во всей его красоте. — Именно по этой причине вы и отвезли его к Леону Готту. — Для снятия шкуры и набивки. Мистер Готт… был… одним из лучших таксидермистов в стране. — Вы знали его лично? — спросила Джейн. — Только его репутацию. Джейн посмотрела на эксперта по крупным кошачьим. — А Вы, доктор Роудс? — Я встретил его впервые, когда мы с Деброй привезли Ково к его дому, — сказал Роудс. — Я был в шоке, когда сегодня утром услышал о его убийстве. В смысле, мы же недавно видели его живым. В воскресенье. — Расскажите о том дне. О том, что видели и слышали в доме. Роудс взглянул на Миковица, словно ожидая разрешения ответить на их вопросы. — Смелее, Алан, — произнес Миковиц. — В конце концов, это же расследование убийства. — Ладно. — Роудс перевел дыхание. — В воскресенье утром Грег… то есть, доктор Оберлин, — наш ветеринар, — усыпил Ково. В соответствии с соглашением мы немедленно должны были доставить тело таксидермисту. Ково весил более ста фунтов, поэтому мне помогала одна из наших служащих зоопарка, Дебра Лопез. Это была довольно грустная поездка. Я работал с этой кошкой двенадцать лет, у нас с ним была связь. Вообще это звучит безумно, потому что на самом деле леопарду доверять нельзя. Даже вроде бы ручное животное способно убить, и, безусловно, Ково был достаточно крупным, чтобы сбить человека с ног. Но с ним я никогда не чувствовал угрозы. Я вообще никогда не ощущал от него агрессии. Было похоже на то, что он понял — я его друг. — Во сколько вы приехали к дому мистера Готта в то воскресенье? — Думаю, около десяти часов. Мы с Деброй занесли его внутрь, потому что шкуру надо было снять как можно скорее. — Вы долго говорили с мистером Готтом? — Какое-то время мы поболтали. Он был очень взволнован возможностью поработать со снежным леопардом. Это настолько редкое животное, что прежде он не имел с ним дела. — Он не казался обеспокоенным? — Нет. Скорее, находился в приподнятом настроении от представившейся возможности. Мы отнесли Ково в его гараж, а затем он проводил нас в дом, чтобы показать нам животных, которых он набивал в течение многих лет. — Роудс помотал головой. — Я знаю, что он гордится своей работой, но нашел это печальным. Всех этих прекрасных существ убили лишь ради трофеев. Ведь я же биолог. — Я не биолог, — сказал Фрост, — но тоже нахожу это довольно печальным. — Это их культура. Большинство таксидермистов еще и охотники, и они не понимают, почему кто-то выступает против. Дебра и я старались проявить вежливость. Мы покинули его дом около одиннадцати, вот и все. Я не знаю, о чем еще рассказать. — Он переводил глаза с Джейн на Фроста и обратно. — Так что насчет шкуры? Я жажду узнать, нашли ли вы ее, потому что она охренительно ценна для… — Алан, — остановил его Миковиц. Двое мужчин переглянулись и замолчали. В течение нескольких секунд никто не произносил ни слова, повисла настолько многозначительная пауза, что с таким же успехом можно было включить сигнальное предупреждение: «Что-то не так. Они пытаются что-то утаить». — Эта шкура охренительно ценна для кого? — спросила Джейн. Миковиц чересчур поспешно ответил: — Для всех. Эти животные невероятно редкие. — Насколько именно редкие? — Ково был снежным леопардом, — пояснил Роудс. — Пантера унция,[40] обитают в горных массивах Центральной Азии. Их мех толще и светлее, чем у африканских леопардов, и во всем мире их осталось менее пяти тысяч. Они похожи на призраков, ведут одиночный образ жизни, их трудно обнаружить и с каждым днем они становятся все более и более редкими. Импортировать их шкуры незаконно. Незаконна даже продажа шкуры, новой или старой, в другой штат. Вы не сможете купить или продать ее на открытом рынке. Вот почему мы так хотим знать ответ. Нашли ли вы Ково? Вместо того чтобы ответить на его вопрос, Джейн задала другой. — Чуть ранее Вы кое о чем упомянули, доктор Роудс. О соглашении. — Что? — Вы сказали, что отвезли Ково к таксидермисту, в соответствии с соглашением. О каком соглашении Вы говорили? Роудс и Миковиц отводили от нее глаза. — Джентльмены, это дело об убийстве, — настаивала Джейн. — Мы все равно это выясним, и, уверяю, вам не понравится моя плохая сторона. — Расскажи им, — сказал Роудс. — Они должны знать. — Если это всплывет наружу, Алан, общественность уничтожит нас. — Скажи им. — Ладно, хорошо. — Миковиц бросил на Джейн несчастный взгляд. — В прошлом месяце мы получили предложение от потенциального спонсора, от которого не смогли отказаться. Он знал, что Ково болен, и о том, что, скорее всего, его придется умертвить. В обмен на свежую неповрежденную шкуру животного он бы сделал значительное пожертвование зоопарку Саффолка. — Насколько значительное? — Пять миллионов долларов. Джейн уставилась на него. — Снежный леопард и впрямь так много стоит? — Для этого спонсора да. Это выигрышное… беспроигрышное предложение. Ково в любом случае был обречен. Мы получаем крупную сумму наличными и остаемся на плаву, а спонсор получает редкий приз для своей комнаты трофеев. Его единственным условием было молчание. И он выбрал в качестве таксидермиста Леона Готта, потому что Готт — один из лучших. И я думаю, что они уже были знакомы. — Миковиц вздохнул. — Во всяком случае, именно поэтому я и не хотел об этом упоминать. Соглашение весьма деликатное. Оно может выставить наш зоопарк в плохом свете. — Потому что вы продаете редких животных тому, кто больше заплатит? — Я с самого начала был против этой сделки, сказал Роудс Миковицу. — Я говорил тебе, что она выйдет нам боком. А теперь общественность выльет на наши головы ведро дерьма. — Послушайте, если мы сможем сохранить это в тайне, то нам удастся спастись. Мне просто нужно знать, что со шкурой все в порядке. Что она надлежащим образом снята и обработана. — Мне жаль говорить Вам это, доктор Миковиц, — произнес Фрост, — но мы не нашли шкуру. — Что?