— Люстру уронила я, — произносит Тереза. Нет, все-таки мы самая ненормальная семья изо всех, которые только можно себе представить. После всего, что случилось, мы сидим за праздничным столом, как ни в чем не бывало. Хорошо, предположим, что сидим мы не так, каждый как на иголках. Особенно я, потому что описанное заклинание и странный портал не дают мне покоя с той самой минуты, как я о нем услышала. Потому что пытались зацепить мою семью. Потому что им (кто бы это ни был) это почти удалось. Еще и Льер где-то застрял. Хотя я знаю где — в Аурихэйме, у золотых. Первой нашей мыслью (подозреваю, что совместной) была мысль о том, что это дело рук Ирэи или Аргайна. Впрочем, во втором случае это равнозначно объявлению нам войны, потому что Аргайн — правитель. А вот первое более вероятно: Ирэя меня ненавидит просто потому, что я существую. В тот момент, когда я об этом думаю, портал раскрывается, из него шагает Льер. — Ирэя сбежала. — Что?! — хором интересуемся, кажется, мы все, но муж смотрит только на меня. — Лавиния, тебе нельзя волноваться. — Мне можно все! Я беременна! Льер подходит ближе и останавливается рядом со мной. Кладет руки на спинку моего стула. — Это еще не все. Заклинание, которое провоцирует пробуждение глубинных страхов, частично использовали мааджари, практикующие подчинение. Я смотрю на Луизу: она бледнеет. Не сказать, чтобы это было неожиданно, Аддингтон в свое время и по ней прошелся, но больше всего по этому поводу досталось мне. — То есть? — уточняю, развернувшись к мужу. — Подчинение несет в себе возможность управлять человеком, так? Но чтобы им управлять, необходимо подкрепление изнутри. Не надавив на какую-то слабую точку, подчинить себе человека будет крайне проблематично. Иными словами, в этой силе, навыке, умении, проявлении темной магии — называйте, как хотите, лежит часть заклинания страхов. Крохотная частица, потому что в свое время от полного заклинания отказались даже в Аурихэйме. — Почему? — приподнимает брови Эльгер. — Потому что, — Льер переводит взгляд на него, — оно не просто уничтожало противника, оно открывало портал в измерение, которое насыщается сутью страха. Существа, которые там живут — паразиты, питаются им так же, как им питается заклинание. — Чтоб меня, — цедит Винсент. — Поэтому этот портал выглядел именно так. Этот мир скован снегом и льдами. И кромешной тьмой. — Ужасно, — ежится Шарлотта, и Эльгер немедленно притягивает ее к себе. — Откуда ты все это узнал?! — Воспользовался библиотекой Двора. Архивами Золтера, если быть точным. Когда я говорил с Аргайном, он рассказал об Ирэе. О том, что в последние дни она была одержима идеей отомстить тебе… а если быть точной, отомстить нашей семье и всему твоему народу. Миру, который ты считаешь родным. По правде говоря, это заклинание способно было погрузить во власть страхов весь мир. — Как?! — вырывается у меня. — Через силу страхов могущественных магов. Если бы вы все заснули, этот портал раскрывался бы все сильнее, распространяя свое действие не только на Лавуа, но и на всю Вэлею, а впоследствии и дальше. Вскоре все страны охватили бы распри и войны. Страдания и болезни. Мы все переглядываемся. И, наверное, думаем об одном, хотя точно я не могу знать. О том, тайна существования элленари в ближайшее время может перестать быть тайной. — Я предлагаю на сегодня расходиться, — произносит Винсент. — По крайней мере, до утра нам нужно время, чтобы прийти в себя и подумать. — Согласен, — кивает Анри, и Жером повторяет его жест. Эльгер тоже поднимается, увлекая за собой жену, Винсент подает руку Луизе. А потом неожиданно шагает вперед и протягивает Эрику раскрытую ладонь. — Благодарю, — говорит со свойственным ему напором. — За то, что спас мою семью. Кажется, в этот момент мы все замираем. Официально примирение между Винсентом и Эльгером уже состоялось, но я не была уверена, что это не ради Луизы. Точнее, я была уверена, что это ради Луизы, потому что Винсент не мог простить Эрику то, что он в свое время сотворил с Терезой. Тем не менее сейчас его благодарность — искренняя. Если он и мог перешагнуть через себя, чтобы поставить точку в их ссоре, то сейчас у него не было никаких причин, чтобы первым протянуть ему руку. — Это и моя семья тоже, — отвечает Эльгер. А потом пожимает брату руку. Кажется, все мы после этого вздыхаем с облегчением. После чего желаем друг другу доброй ночи и расходимся. Наши с Льером покои уже готовы, но мне не до сна. Впрочем, какой там сон… Мы собирались праздновать вместе с семьей, на которую посягнула эта тварь. Ирэя. Иначе у меня просто не получается о ней думать. Сжимаю кулаки и выдыхаю: — Я хочу, чтобы ее нашли. Льер Лавиния в ярости. Насколько она может быть в ярости, моя солнечная жена, но сейчас это так. Семья — это самое дорогое. Наша семья. — Ищут, — жестко говорю я. — Но это не так просто, Лавиния. Она скрывается здесь, а в этом мире магия элленари слабеет. Больше того, после этого заклинания она вряд ли в ближайшее время себя обнаружит. Она кусает губы. — Нам нужно защитить всех. Скажи Ронгхэйрду, что потребуется круглосуточное наблюдение… — Уже сказал. — Я мягко притягиваю ее к себе. — Наша семья в безопасности. Она больше не сможет причинить им вреда. В моих руках она немного расслабляется. Этого уже достаточно, чтобы коснуться губами ее волос и прошептать: — Чего ты боишься больше всего? Лавиния запрокидывает голову, с удивлением смотрит на меня. — Не хочу, чтобы однажды это встало между нами. Жена молчит долго, но потом все-таки произносит. — Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. И что ты мне снова солжешь. Еще до того, как она выдыхает последние слова, отзывающиеся во мне горечью, я вдруг осознаю, насколько мы дополняем друг друга. Даже в страхах. — Больше всего на свете я боюсь, что не смогу тебя защитить. И что утрачу твое доверие. Лавиния разворачивается в моих руках. — Льер, ты всегда меня защищал. С самого начала. — Хотел бы я, чтобы это было так. — Это так. — Она скользит пальцами по моей скуле. Я перехватываю ее ладонь, подношу пальцы к губам и целую. — Я всегда буду с тобой искренен. — Я знаю, — отвечает она. — О страхах заговорил ты. — Просто до сегодняшнего дня я не отдавал себе отчет в том, насколько велика их сила. — Возможно, — Лавиния улыбается. — Но мы можем с ними справиться. Вместе. — Только вместе и можем, — снова целую кончики ее пальцев. Какое-то время молчу, наслаждаясь тишиной и нашей близостью. Близостью, которую не хочется нарушать даже словами, и все же… есть кое-что, что сможет отвлечь мою жену от мыслей про Ирэю. Эта ночь должна была стать праздником для семьи, и она им станет, поэтому сейчас я говорю: — Терезе пришлось уничтожить все подарки — даже те, которые прислали мы. Не то чтобы я сильно переживал по этому поводу, но есть Хлоя, которая точно будет. У жены загораются глаза. — Подожди, ты предлагаешь… — Сейчас праздничная ночь, разумеется. Но не везде. И только мы с тобой можем беспрепятственно ходить порталами. Как думаешь, стоит сложить под ель в столовой десяток-другой коробок с бантами? — Льер, я тебя люблю! — шепчет она. — Я тебя тоже, — склоняюсь к ней и целую. — Если хочешь, можешь остаться, я все сделаю сам. Легко глажу ее по животу, но Лавиния тут же яростно качает головой: — Вот уж нет! Ты же знаешь, как я обожаю выбирать подарки!