Хен рассмеялся, снова провел губами по щеке, по скуле, на миг прижался сильнее, оставляя отпечаток поцелуя. — Маленькая ревнивица. За мной, в отличие от тебя, никто не бегал. И вообще мне в эти полгода было не до девушек. Одна только… Одна… но одна, значит, была. В сердце словно впилась огромная игла. В принципе, понятно… взрослый мужчина. Между нами все было кончено, с какой стати хранить мне верность? И все равно тупая боль внутри только разрасталась, заливая грудь расплавленным оловом. — Молчишь? Не ревнуешь? — Хен снова тихо засмеялся. — Да, только одна… засела в голове так, что ничем не вытащишь. Каждый Хагосов день за эти полгода… и ночь. Постоянно перед глазами стояла одна и та же. Ты. Я повернулась, на этот раз Хен не мешал. Недоверчиво уставилась на него. — Хочешь сказать, у тебя никого не было? За все пять месяцев? — За кого ты меня принимаешь, — разулыбался он. — Я что, похож на мужика, пытающегося затащить в постель все что движется? Разве я давал основания так думать? Вместо ответа я его поцеловала. Взяла лицо в ладони и поцеловала как следует, чтобы из дурной головы выветрились все глупые шуточки. Хен ответил, руками прошелся по моей спине снизу вверх, сильно, словно хотел меня всю вдавить в себя. Было удивительно приятно, и я зажмурилась, чуть откидываясь назад. Пальцы легли мне на затылок, и инициативу в поцелуе у меня с легкостью перехватили. Целовал Хен так ненасытно, точно хотел пометить, оставить свой знак, доказать всем и в том числе мне самой, что я принадлежу только ему. Я молча подчинялась, отвечала, раскрывалась навстречу. С ним всегда это было как-то особенно. Только от его поцелуев внутри все дрожало, ноги становились как кисель, и в голове билась одна мысль: хочу большего. Развернулась к Хену лицом, оседлала его бедра, чувствовала, что он меня хочет, — и это вызывало не страх или отвращение, а только невероятное, с головой накрывающее желание. Я тоже хочу оставить на нем свой знак, чтобы каждая знала: он мой. Чтобы он сам помнил об этом каждую секунду. Оторвалась с неохотой. Хен останавливаться не хотел, и я шепнула в настойчивые губы: — Лидайя скоро вернется… Хен все же поцеловал меня, прежде чем ответить хриплым задыхающимся шепотом: — Да не вернется она. — Почему? Он тихо хмыкнул: — Потому что Лидайя — девушка наблюдательная… и понимающая. В отличие от некоторых. Я покраснела, шлепнула парня по плечу. А он, не сводя с меня охмелевших затуманенных глаз, вдруг предложил: — Хочешь, поднимемся ко мне? Я замерла. Ведь он не просто в гости меня зовет. Это означает совсем другое. Вот только хочу ли я этого? В ту же секунду ответ сам толкнулся изнутри. Хочу. Хочу безумно и знаю, что не пожалею. Выделенная Хену квартирка оказалась почти такой же, как наша, только не была обжита. Зато здесь пахло Хеном, и так сильно, что я невольно сглотнула. Соскучилась по этому запаху. Даже не столько по запаху его самого, сколько связанной с ним обыденности. Спокойной тихой повседневности. Хен не дал мне долго наслаждаться. Закрыв дверь, приник ко мне, жадно целуя. Поднял, кажется, хотел вскинуть на руки, но я, как обезьянка, обвила ногами его талию, руками шею и запустила пальцы в непослушные волосы. Продолжая целоваться, мы оказались в спальне. Хен бережно опустил меня на покрывало и навис надо мной, всматриваясь в глаза. Мне не понравилось, что он только смотрит и ничего не делает. Губы мои припухли и стали ужасно чувствительными, но все равно хотелось целоваться. Потянула за свитер, но вместо того чтобы продолжить приятное занятие, Хен одним движением стянул его с себя. При виде гладкой обнаженной кожи, туго обтягивающей сильные мышцы, внутри прошла сладкая дрожь, внизу живота сжалось томительным огненным кольцом. Чуть не застонала от непривычно сильных ощущений. Было одновременно безумно волнующе и немного страшно. Неужели сегодня это все же случится? Так быстро… внезапно… по-настоящему… Хен вернулся ко мне и приник к губам. Продолжая целовать, освободил меня от одежды. Отстранился и замер, изучая долгим неотрывным взглядом. Я лежала перед ним полностью обнаженная, чувствуя, как горят от смущения щеки. Взгляд Хена, его неприкрытое восхищение еще сильнее разжигали пожар внутри. Не выдержав, протянула руку, кончиками пальцев несмело провела по мужскому плечу. Ощутила под кожей упругую силу и шумно вздохнула от восхищения. Тело Хена было не похоже на мое: поджарое, сильное, без капельки лишнего жира, и при каждом движении его мышц у меня внутри все замирало. А когда увидела его без ничего, опаляющий щеки жар вовсе стал невыносимым. Хен долго целовал меня, изучал мое тело губами и руками, исторгая из меня тихие всхлипывания и стоны, даря новые, доселе не испытанные ощущения. Довольно быстро перестав смущаться, покорялась всем его действиям, всем движениям. Видела, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Только он терпел, продолжая ласкать меня, не переходя к делу, а я больше терпеть не могла. Притянула его к себе, обвила ногами бедра, сама впилась поцелуем в раскрывшиеся навстречу требовательные губы. Больно не было. Было странное растягивающее ощущение, потом показалось, что меня пытаются проткнуть насквозь, появился дискомфорт. Тогда Хен отстранился, шепнул заклинание и одновременно резко и сильно двинул бедрами. Я ахнула, чувствуя его внутри себя и не испытывая боли. С запозданием поняла, что он применил целительскую магию. А ведь целитель, пусть даже наполовину, отличный партнер для первого секса… Я чуть не улыбнулась, но все лишние мысли тут же улетучились, потому что Хен начал двигаться, и мне показалось, я схожу с ума. Это было ни на что не похоже. Странно, непривычно, чудесно, безумно. Я тонула в глазах Хена, уплывала от его поцелуев, комкала пальцами простыню, чтобы не застонать в голос. Он тоже не владел собой, опустив голову, целовал мою шею, прихватывая кожу зубами. Легкая боль добавила остроты, и внизу вдруг зародился, стремительно охватывая все тело, огненный шторм. Хен сдавленно выдохнул, стиснул челюсти, его пальцы вцепились в мои волосы. — Не могу, — протолкнул сквозь сжатые зубы. Но я уже ни на что не обращала внимания, потому что тело сотряс невероятный, лишающий дыхания спазм. Я разлетелась во вспышке огненных искр, на мгновение перестала существовать. А когда пришла в себя, мир почему-то был на месте, хотя мне казалось, он должен был разбиться на кусочки. У Хена были довольные темные глаза. Он все еще жарко, бурно дышал… и все еще был во мне. Я шевельнулась, сильнее оплела его ногами и удовлетворенно прошептала: — Мое. Давно я не просыпалась так чудесно — в уютной неге, абсолютно счастливая. Сладко потянувшись, улыбнулась, не открывая глаз. С кухни доносился запах омлета и свежеподжаренных хлебцев, значит, Хен уже встал и готовит. Пошарив по левой стороне кровати, убедилась, что и впрямь нахожусь в одиночестве. Глаза открывать не желала, хотелось лежать, блаженствовать, слушая, как Хен звенит посудой, как шипит закипающий чайник, как скворчит масло на сковороде. Хотелось притвориться, словно весь мир принадлежит нам. Что впереди только безоблачное безопасное будущее. Стук во входную дверь показался неуместным в это домашнее утро. Кого принесло в такую рань? Впрочем, Хен этим займется. Я перевернулась на бок, обнимая подушку, зарылась в нее лицом, вдыхая волнующий запах. И тут же примерзла к постели — из прихожей раздался глуховатый голос Карина. Подскочила как ужаленная, все еще сжимая подушку. Что он здесь делает? Каким-то образом узнал, что я у Хена? Пришел разбираться? Прислушиваясь к голосам, принялась искать разбросанную одежду. Странно, вчера казалось, меня раздевали вполне аккуратно, но почему-то вещи валялись по всей комнате. Из прихожей доносился неразличимый бубнеж, но, похоже, постепенно разговор накалялся. Послышался насмешливый голос Хена: — И что? Я наконец нашла шорты, быстро напялила их и осторожно подкралась ближе к прихожей. Услышала обрывок фразы: — … все было хорошо, пока ты не явился. — Может, она тебя просто не любит? — с холодным превосходством осведомился Хен. — Такая мысль в голову не приходила? — Иди в бездну. — Нет, ну ладно. Допустим. И что ты предлагаешь? По голосу слышно, что Хен насмехается, но Карин воспринял вопрос всерьез. — Ты ведь только забавляешься, — сказал он. — Хочешь ее в постель затащить. Запудрил ей мозги. Понимаю, почему она на тебя купилась — ты старше, почти преподаватель, престижно, и деньжата небось водятся. Я чуть не зашипела от злости. Он что, совсем рехнулся? Хочет сказать, что я выбрала Хена из-за его положения или денег? — А тебе не кажется, что такое предположение в первую очередь ее оскорбляет? — Он словно прочел мои мысли. Повисла пауза, потом Карин спросил: — Что ты хочешь за то, чтобы сгинуть отсюда? Деньги? Я достану. Сколько? Или хочешь чью-то протекцию? Скажи, я устрою. Хен тихо засмеялся, хотя сквозь смех слышались угрожающие стальные нотки. А меня словно кипятком захлестнуло яростной волной гнева. Затрясло, руки сами сжались в кулаки. Не помня себя от злости, выскочила в прихожую. Не видела ничего, в фокусе было только лицо Карина. Он, набычившись, смотрел на Хена, но, бросив взгляд за его плечо, увидел меня — и лицо вмиг залила растерянность. А потом и испуг. Я впервые видела, как бледнеет смуглая кожа. Губы, от которых тоже отхлынула кровь, заметно дрогнули. Но я была слишком зла, чтобы найти в себе сочувствие. Встала рядом с Хеном, взяла за руку, но он мягко отнял ее, чтобы обнять меня за плечи. Меня все еще трясло, гнев нашел выход в словах: — Что ты несешь, совсем с ума сошел? Ты всерьез думаешь, что я могу из-за денег или какого-то престижа?.. Взгляд Карина скользнул по моим взлохмаченным волосам, мятой кофте и шортам… по босым ногам. — Ты с ним спишь? Ха-ха, не ожидал… ты его знаешь меньше месяца… Я стиснула зубы. Очень хотелось сказать, что знаю, и очень давно, и даже если бы упрек был верным — какое до этого дело Карину? — Я с тобой рассталась, — напомнила ледяным тоном.