Но Ярен целеустремленно слетел с дороги и, безжалостно разрубая путавшую ноги траву, бросился к темной коробке заброшенного дома. Ногой проломил дверь, ввалился в обнимку со мной и буквально в последний момент поставил щит. Первая из гончих с глухим воем ударилась о золотистую полупрозрачную стену, следом подоспели другие. Черные морды грызлись, пытаясь попасть внутрь, но защита пока держалась. Внутри было темно. Я зажгла светляк, и мрак отступил к стенам безжалостно пожранного сыростью и плесенью помещения, давно оставленного людьми. Прогнивший пол держался на честном слове, а кое-где и не держался: из зияющих черных дыр доносилось попискивание крыс. Но зато я поняла, почему Ярен притащил нас сюда. На открытом пространстве мы были беззащитны, тут же гончие не могут напасть на нас всей кодлой. Окна забиты досками, единственная дверь затянута защитой. Но рано или поздно защита лопнет, и рассчитывать придется только на себя. Если Хранитель так и не ответит на призыв, временное укрытие станет ловушкой. Ярен повернулся ко мне: — А теперь выкладывай. Что ты пила, ела? Что от кого принимала в подарок или взаймы? Участвовала в каких-нибудь ритуалах? Я замотала головой. Сжала руки, чувствуя глубинную нервную дрожь. Без меча ощущала себя улиткой, потерявшей раковину: голой, с дрожащим желе вместо тела. — Ничего такого не было… ела и пила то же, что и все. Днем все было нормально. Гончие визжали и бесновались снаружи. У двери остались двое, остальные, видимо, облетали дом в поисках отверстия, чтобы пробраться внутрь. В оконную щель просунулись оснащенные кинжальными когтями лапы из беззвездного мрака. Я отпрыгнула, машинально воззвала к мечу и… снова уткнулась в глухую пустоту. — Погоди, стой смирно, дай проверить. Ярен, опустив сияющий серебром меч, приблизился, из его левой ладони полился золотистый свет. Целительская магия? Да нет, он же боевик. Но я не знала такого заклинания у боевиков, больше всего оно походило на диагностику. Сделала себе зарубку на память — спросить, что это за чары. Если мы, конечно, выживем. Но парень действовал спокойно, не проявляя страха, и мне стало казаться, что он обязательно что-нибудь придумает. С отчаянной надеждой уставилась в его сосредоточенное лицо. Рука, из которой лился золотой поток, остановилась напротив моей груди. Ярен нахмурился, и в следующий миг я вскрикнула от боли: висящий на шее амулет раскалился, засиял алым сквозь одежду. Поспешно сдернула медальон с шеи и вздрогнула, увидев, как из него черными змейками струится мрак. Ярен выдернул артефакт из моих пальцев, подбросил в воздух и поймал кончиком меча. Цепочка скользнула по лезвию, остановилась у гарды. Приблизив покачивающийся амулет к глазам, парень нахмурился. — Это он? — спросила прерывающимся голосом. Кожу на груди, где ее касался медальон, все еще жгло. Ярен только хмыкнул, сбросил амулет на пол и с размаху вогнал в него меч. Лезвие прошило его насквозь, словно не металл, а теплое масло. В ушах завизжали тысячи душ, мрак брызнул от медальона, рассыпаясь в никуда. Снаружи взвыли гончие. — Попробуй еще раз. Ясно было, что речь идет о Хранителе. Перевела дыхание и, обмирая от страха, что меч все-таки не появится, осторожно позвала. Знакомый прилив сил вернее прочего сказал мне, что теперь все будет хорошо. От радости я забыла про маскировку, и вырвавшийся алый свет ослепил, запрыгал зайчиками по доскам, закружился искрами. Даже Ярен вдруг улыбнулся. А гончие за стенами дома словно сошли с ума: выли, царапали крышу, стены трещали от ударов их тел. — Готова? — Ярен перехватил свой меч поудобнее. Я кивнула. Из дома мы выкатились как два безумных смерча. Первая пара гончих сдохла мгновенно. Потом Ярен бросил заклинание «ярости», и я остолбенела, глядя, как к нему разом метнулись четверо оставшихся, будто пиявки к брошенному в воду куску мяса. Вот это настоящий лидер. Пока он держал оборону, мне оставалось только наносить удары, так просто, как на тренировке с деревянными мишенями. Несколько минут, и с врагами было покончено. Впрочем, я понимала: не будь у меня Хранителя, за время действия магии и одну гончую убить не успела бы. Еле переводя дыхание, остановилась рядом с парнем. Он выглядел как всегда спокойным и невозмутимым. Составлявшая гончих магия развеялась, добычи у нас не осталось, но в наше оружие втянулось несколько мерцающих черных пылинок. Я с удовлетворением подумала, что Хранитель стал еще капельку сильнее. Ярен в отличие от меня и при нападении не растерялся, и сейчас не выглядел расслабленным. Все та же собранность, словно нас в любую минуту могли атаковать снова. — Кто дал тебе этот амулет? — резко спросил он. Я не ответила, вспомнив измученное лицо Имсена и теплоту в его голосе, когда он принес мне медальон. Небеса… Неужели Варр хочет меня убить? — Сатьяна! Вздрогнула как от удара хлыстом. Ярен впервые позвал меня по имени, и его голос слился в сознании с голосом Хена. Странно, меня называли по имени тысячу раз, но раньше я никогда не вспоминала Хенная так явно. А сейчас будто окунулась в прошлое, как наяву увидела перед собой встревоженные синие глаза, падающую на лоб белую челку… Хагосов Хен! Когда же он меня оставит! Ярен не унимался: — Не молчи. Кто дал тебе амулет? Я выдохнула, а потом резко, как с обрыва в омут, призналась: — Имсен. Ярен сжал челюсти. По непроницаемому взгляду было непонятно, что он думает, но, судя по всему, ничего хорошего. — Имсен не виноват, — сказала твердо, — это какая-то ошибка. Или он сам не знал, что это за штука, кто-то обманул его. Кажется, мне удалось зародить сомнение. Парень ничего не ответил, по-хозяйски взял меня за руку и повел к дороге. Я шла, путаясь в траве, и старалась не думать о том, что мне нравится ощущение его ладони — широкой, крепкой, какой-то надежной. По пути молчали. Наверное, Ярен подозревал, что нападение повторится, и держался настороже, не убирая меч. Я тоже старалась следить за тенями, но думала о случившемся. Кто-то охотится за Хранителем. Среди подозреваемых, во-первых, Имсен, вручивший под видом маскировочного амулет, глушащий магию призыва. Во-вторых — тот, кто воспользовался именем Хена и пытался убить меня в зале. Он использовал ту же или похожую глушащую магию, потому что тогда я тоже не смогла вызвать меч. А еще есть Анс с его непривычно черными глазами и интересом ко мне, и ходят слухи об имерийском шпионе в академии. И есть Ярен… Тайком взглянула на его профиль — такой суровый, словно вылитый изо льда. Сладко екнуло сердце. Хагос, Сатьяна! Не влюбляйся, не совершай ту же ошибку: ты ничего о нем не знаешь. Может, и он охотится за твоим оружием? Сладкая боль сменилась ноющей, а потом растворилась, когда я поняла, что ошибаюсь. Если бы Хранитель был нужен Ярену, он бы уже убил меня. В заброшенном доме ему представился подходящий случай. — Этот амулет мне дали, чтобы убить меня и завладеть Хранителем, верно? — заговорила вслух, чтобы положить конец мучительным сомнениям и переборам подозреваемых. Спутник покосился на меня и снова стал наблюдать за окрестностями. — Скорее всего, — бросил сквозь зубы. — Но, чтобы завладеть им, убийца должен быть поблизости, разве не так? — Он и был поблизости. — Мое сердце пропустило удар, а Ярен продолжал как ни в чем не бывало: — Скорее всего, наблюдал, оставаясь невидимым. Прятался среди деревьев или сидел в «тени», если он из какого-нибудь ночного клана. — Но… — я остановилась, — Имсен не успел бы… он же остался с ребятами. — Завтра узнаю, — жестко ответил Ярен. — Если выяснится, что алиби у него нет… Прозвучало зловеще. Я медленно тронулась с места, продолжая размышлять. Значит, кто-то позаботился о том, чтобы я надела амулет. Призвал гончих. Следил за мной, выжидая, когда представится удобный случай. Скорее всего, хотел застать меня в одиночестве. Наличие спутника должно было спутать ему карты, но неизвестный все равно решился напасть. Видимо, на территории академии сделать это сложнее, раз он посчитал, что стоит рискнуть, не откладывая на следующий раз. Ну да, защита в академии мощная, вряд ли твари могут туда проникнуть. Значит, тот человек знал, что мы сегодня отправимся за пределы ее территории. Неужели и впрямь Имсен? Миновав ворота академии, мы оба расслабились. Я вздохнула свободнее, Ярен растворил меч, но руку мою не отпустил, будто забыл, что сжимает ее. Может, мне следовало высвободиться самой, но не хотелось привлекать внимание. Вдруг подумает, что мне неприятно? А мне не было неприятно, наоборот: от сомкнутых ладоней шло тепло, горячило щеки, будоражило кровь, одновременно успокаивало и волновало. Странное ощущение… Вспомнив про золотистый свет, лившийся из его ладони, спросила, пряча стеснение: — Когда на нас напали гончие… ты диагностику проводил. Это же целительская магия, а ты боевик. — А-а, — улыбнулся Ярен, — моя бабушка была целительницей. Меня воспитывала она, так что первые лет десять был уверен, что стану целителем. — А почему стал мечником? — Мечником была моя мать. Меня насторожило слово «была». — Она… умерла? Погибла? На лицо парня нашла тень. — Д-да, — ответил он с запинкой. — На деревню, где мы жили, напали твари… На диких землях. Я был еще совсем мелким. Они с отцом вышли на защиту селения. Не вернулись. Он говорил ровно и спокойно, и только когда закончил, челюсти крепко сжались, выдавая его чувства. Промолчала, не зная, что сказать. Слова соболезнования казались неуместными. Неуместным был бы и рассказ о моих родителях и проблемах с взаимопониманием. Показалось здание общежития. Я запоздало вспомнила, что Ярен живет здесь же, и неуместно обрадовалась. Не придется расставаться у дверей, можно поговорить еще немного… или даже позвать его к нам на чай. К тому же надо решить, как будем вести себя, докладывать ли о нападении ректору, что будет с Имсеном…