— Ты меня обманул! — Он настороженно молчал. Шагнула к нему, свирепо ткнула пальцем в грудь: — Ты сказал, что тебя зовут Ярен! А тебя зовут Верен Дас! Венер Дар! Вернер… — Верес Даг, — поправил он с легкой улыбкой. — Верес — имя, Даг — фамилия. Слова пропустила мимо ушей, впервые увидев, как парень улыбается — по-настоящему, а не усмехаясь, — и застыла, рассматривая необычное зрелище. Лицо смягчилось, в глазах появился человеческий блеск, Ярен мгновенно стал ближе и как-то роднее. Почему он не улыбается всегда? Если бы он знал, какое действие оказывает, даже спал бы с улыбкой. — Хагос, ты набралась, — насмешливая реплика вернула меня в настоящее. — Вовсе нет! — Вовсе да, — передразнили меня. Я гневно фыркнула, намереваясь снова ткнуть его в грудь, но он перехватил мой кулак и мягко отвел. И продолжал смотреть на меня с улыбкой, а в глазах плясали искры того же хмельного безумия, что владело и мной. Отпустил мою руку и коснулся теплыми, чуть загрубелыми пальцами лица. Я затаила дыхание. Касание было удивительно нежным, как будто парень сам боялся того, что делал. Смотрела на него и не понимала, что со мной творится. Одно лишь осознала, что, кажется, хочу, чтобы он меня поцеловал. И он будто поймал это желание, втянул ноздрями воздух, словно ему нечем было дышать. Глаза потемнели, я падала в них, и эта пропасть была бездонной. И тут из шума и гама общего зала выглянул Имсен. — Все в порядке? Я отпрянула от Вереса, как от огня. Припала к стене, приложила руку ко рту, нервно засмеялась. Тренер бросил на меня быстрый взгляд, повернулся к Имсену. — Да. Сатьяна немного перебрала, но я присмотрю за ней. Капитан втянулся обратно. Замотала головой, все еще трясясь в нервном хохоте. Хагос, это какая-то ерунда. Я и правда набралась, да так сильно, что странные вещи стали мерещиться. Например, что Верес хочет поцеловать меня. Он шагнул ко мне, желая помочь отлепиться от стены. Выставив перед собой руку в жесте отрицания, с трудом промямлила: — Наверное, ты прав. Пойду-ка лучше домой. — Провожу тебя. Тон не предполагал возражений, я и не стала зря тратить время, только пожала плечами: мол, делай как знаешь. Харчевня находилась близко от академии, и мы решили идти пешком. Вернее, я настояла. Недолгая прогулка поможет проветрить голову, а темнота и теснота кабинки извозчика — плохие друзья для девушки, которая по пьяни чуть не набросилась на парня с поцелуями. И у меня вообще-то есть Карин. Запоздалое раскаяние отрезвило почти сразу, и пятидесяти шагов не успели пройти. Точно, хагосовы твари, Карин. Нельзя заглядываться на всяких дурацких голубоглазых парней. Сначала нужно поговорить с ним. Поговорить и сказать… что хочу расстаться. Погрузившись в невеселые мысли, почти забыла, что иду не одна. Вздрогнула, когда ночную тишину прорезал голос Вереса: — Хочу тебе кое в чем признаться. — Такое начало насторожило. Подозрительно глянула на спутника, а он продолжал: — На самом деле… меня правда зовут Ярен. Здесь я под чужим именем. Только об этом никто не должен знать. Даже в темноте, которую ничуть не рассеивали редкие фонари, было заметно, сколь пристально он смотрит. Согласно покивала, хотя признание ошарашило. Хагос, и этот притворяется кем-то другим? Но хотя бы обман направлен не на меня. Блеснула догадка. — Это как-то связано со шпионом? — Подробнее сказать не могу, но да, связано. Внутри что-то довольно заурчало. Значит, не соврал. Даже наоборот. Только мне сказал правду, тем самым отличив от всех. Доверился. Это было до мурашек приятно. — Хорошо, не буду расспрашивать, — изрекла великодушно. Он тихо усмехнулся: — Премного обяжешь. Некоторое время шли молча. Я думала о Ярене, о том, что он скрывает, почему вынужден так поступать. А потом мне захотелось чем-то ответить на его откровенность. Наверное, сидр не до конца выветрился из головы, потому что единственным, показавшимся подходящим, стало признание: — Я была замужем. Ярен не удивился, и у меня неприятно заныло сердце. Так и думала, что он в курсе. Какие еще слухи обо мне ходят? Впрочем, Хагос с ними, не хочу этого знать. — Какой он был? — тихо спросил Ярен. — Твой муж. Какой? Вопрос смутил. А еще казалось странным рассказывать о Хене кому-то. Тряхнула головой. — Не знаю. Дело в том, что все, что я знала о нем, оказалось неправдой. Грудь стиснуло от застарелой обиды. Трудно говорить о сокровенном и засевшем так глубоко внутри. И вообще зря я начала. А если Ярен попросит рассказать подробнее? Но он после недолгой паузы спросил: — Ты его ненавидишь? Злишься? Еще один нелегкий вопрос. Ответила, медленно подбирая слова: — Знаешь… сначала ненавидела и злилась, потом поняла, что просто была наивной дурочкой, было бы странно не воспользоваться. Так что некого винить, кроме себя. Он ничего не ответил, смотрел в сторону. Потом вдруг протянул руку, нашел мою ладонь, крепко сжал. Остановился, заставив и меня притормозить, и серьезно сказал: — Ты заслуживаешь куда лучше, чем он. От прикосновения меня опять кинуло в жар, побежали мурашки. Я зажмурилась, чтобы не смотреть в лицо, потому что бездна его глаз затягивала меня с головой. — Хагос! Теплая рука разжалась, оставив смутное чувство потери. Я открыла глаза и увидела перед собой широкую спину, а в небе — силуэты сотканных из беззвездной тьмы гончих. Их было шесть, по трое с каждой стороны. Огромные, медленно плывущие по воздуху, окутанные шлейфом тоски, ужаса и отчаяния. Они не торопились, уверенные, что загнали добычу в ловушку. Это были не просто твари, а одни из самых опасных, охотящихся стаей, действовавших как единый организм. В лицо дохнуло леденящим запахом смерти. — С двумя справишься? — резко спросил Ярен. — Да. Сердце забилось сильнее, но усилием воли я заставила себя успокоиться. Подумаешь, твари в городе, завтра будем выяснять, как они здесь очутились, как прорвались через защитный барьер. Сейчас нужно их уделать. Я знаю, как с ними сражаться, изучала, их слабые места — живот и шея. Я в курсе, что смертелен любой их укус, и знаю, как этого не допустить. И со мной мой Хранитель. Взмахнула рукой, призывая его. Только вместо отклика на меня навалилась глухая чернильная пустота. Словно между реальностью и миром Хранителя возникла непреодолимая стена, и мой призыв бьется в нее, не в состоянии пробить. Хагос, что за!.. И тут я вспомнила. Такое уже было. Было, когда на меня напали в зале, вызвав под предлогом встречи с Хеном… Когда пытались убить. Значит, и эти твари здесь неспроста. Их натравили на меня — и тот, кто натравил, позаботился о том, чтобы я не могла воспользоваться Хранителем. Меня бросило в озноб, выступил ледяной пот. Безоружная, против двух тварей… Не только не смогу помочь Ярену, я утащу его на дно. Пусть некоторое время можно отбиваться магией, но без меча силы быстро кончатся. Единственный выход — бежать. Если мы бросимся в разные стороны, возможно, они растеряются. Возможно, кто-то один из нас выживет. — Меч! — обернувшись через плечо, крикнул Ярен страшным голосом. Его собственный меч полыхал во мраке, бросая отблески на лицо. Я закричала в ответ: — Не могу призвать его! Надо разделиться! Теперь он повернулся полностью, а вокруг нас закручивался вихрь, создавая плотную стену. Твари бросались на нее и, взвизгивая, отлетали. Я узнала одно из защитных заклинаний, но надолго его не хватит, это лишь отсрочка. — Не знаю, в чем дело, — старалась перекричать рев ветра, — будто глухая стена! Ярен выругался сквозь зубы, глянул на небо — твари выстраивались клином. Кажется, решили пожертвовать одной псиной, чтобы проникнуть к нам. Вот чем опасен общий разум: ему не страшно лишиться составной части, он живет, пока жива последняя из них. Впрочем, если они подождут еще немного, им даже жертвовать никем не придется: защитный вихрь истончался на глазах. Хотела повторить, что надо разделиться, но не успела. Ярен схватил меня за руку и сорвался с места. Я приложила все силы, чтобы не отставать. Бежала со всех ног, хоть и недоумевала зачем. Ладно если бы была людная улица — но мы на горной дороге с редко расставленными фонарями, по обеим сторонам лес и лишь кое-где попадались полуразвалившиеся сараюшки. Если мы и заберемся в такое укрытие, никто нам не поможет. Даже наоборот, резоннее оставаться на дороге, есть шанс, что появится какая-нибудь загулявшая компания студентов.