Волки не его вина. Так же как и авиакатастрофа. Руби снова наполнила чашки. И, боже, он ведь только что потерял напарника! Сострадание немного сняло раздражение. — Спасибо тебе за то, что отпугнул волков. — Это были не волки. — Что? — раздражение вернулось. — Это были не волки. — Я тоже подумала что это стайка кокер-спаниелей. — В Северной Каролине нет волков. — Помощник Кроу говорил о волках. — Парень наверное вомбату[13] от карибу[14] не отличит. — В Северную Каролину волков завозили. — Я была уверена что когда-то читала об этом. — Тех рыжих волков завезли на восток в заповедник, не в горы. — Предполагается что ты эксперт по дикой жизни в Северной Каролине. — Как они держали хвосты? — Что? — Хвосты были подняты или опущены? Я задумалась. — Опущены. — Волки держат хвосты прямо, койоты опущенными и поднимают только когда угрожают. Я вспомнила как хищники рычали, а потом подняв хвосты, окружили меня. — Ты хочешь сказать — это были койоты? — Или дикие собаки. — Здесь, в Апалачах, койоты? — Койоты есть во всей Северной Америке. — Ну и что? — Да, ничего. Я просто подумал, что ты захочешь знать. — Все равно это было страшно. — Тут ты чертовски права. Но это не самое ужасное что с тобой может случится. ------------- Райан оказался прав. Несмотря на испытанный страх, койоты это не самое ужасное что мне пришлось пережить. Последующие дни были тому подтверждением. Я все время была по локоть в разлагающейся плоти, отделяя останки и восстанавливая части тел. Вместе с патологами, дантистами и другими антропологами я распознавала пол, возраст, расу и вес, просматривала рентгеновские снимки, сравнивала прижизненные и посмертные снимки и устанавливала повреждения. Это была ужасная работа, и юность погибших делала ее еще мрачнее. Для многих это был сильнейший стресс. Некоторые падали, бегали в истерике, пока дрожь, слезы и ночные кошмары не отпустили. Это были люди которым нужна была помощь психолога. Другие просто собирались и уезжали домой. Но у большинства мозг адаптировался и нереальное стало обычным. Мы просто абстрагировались от этих ужасов и выполняли свою работу. Каждый вечер ложась в постель, одинокая и вымотанная, я была довольна результатами проделанной за день работы. Я думала о семьях погибших, и уверяла себя что система функционирует правильно. Мы поможем им найти своих. И тут в руки мне попал экземпляр 387. Глава 5 Я не вспоминала о найденной мною ноге до того момента как мне ее привезли. С того памятного завтрака мы с Райаном больше не пересекались. Уходила я каждый день раньше семи, а возвращалась в гостиницу слишком поздно, принимала душ и проваливалась в сон. Мы с ним едва обменивались приветствиями типа «Доброе утро», и ни разу не заговорили на тему его работы под прикрытием или его участии в расследовании катастрофы. Из-за того что на борту был офицер полиции Квебека, канадские власти просили Райана участвовать в расследовании. Все что мне известно — просьба была исполнена. Отбросив мысли о Райане и койотах, я вытащила содержимое контейнера на стол. В последние дни мне пришлось обработать десятки разодранных конечностей, так что нога больше не казалась чем-то жутким. Фактически, многочисленные раны голени и лодыжки обсуждались сегодня утром на летучке, и патологи с антропологами сошлись во мнении что это тревожный знак. Простой осмотр ноги мало что показал. Только то, что ногти на ней утолщенные и желтого цвета, очень сильный бурсит, приведший к смещению большого пальца, так что можно утверждать что это нога взрослого. Размер ступни говорит что это женская нога. Хотя кожа и была цвета хорошо поджаренного тоста, я знала что это ничего не значит, поскольку даже кратковременное внешнее воздействие может привести к осветлению или потемнению плоти. Я вставила рентгеновские снимки в световую рамку. Эти снимки отличались от виденных мною раньше, тем что на ноге не было никаких посторонних предметов. Я сделала отметку на бланке что прилагался к пакету жертвы. Трубчатая кость была истонченной и я увидела что многие фаланги пальцев были деформированы. O.K. Леди была стара. Артрит и потеря костной массы соответствуют бурситу большого пальца стопы. И тут меня ждал первый сюрприз. На снимке были видны микроскопические белые пятнышки в костях пальцев ноги, поразившие первый и второй межфаланговые суставы. Я моментально узнала симптомы. Подагра является результатом недостаточного обмена мочевой кислоты, что приводит к отложению солей мочевой кислоты, особенно в руках и ногах. Узелки формируют неверное соединение суставов и, в хронических случаях, кость разрушается. Такое состояние не смертельно, но те кто имеет такое заболевание, страдают от периодических приступов жуткой боли и сильных отеков. Подагра — часто встречающееся заболевание, и в 90 случаях ею заболевают мужчины. Так почему же я нашла его у женщины? Я вернулась к столу, взяла скальпель и удивилась во второй раз. Хотя охлаждение приводит к иссушению и сморщиванию кожи, эта ступня отличалась от других останков. Даже среди обугленных частей тел которые я исследовала, ткани оставались твердыми и красными, а плоть внутри этой ноги была мягкой и бесцветной, словно что-то ускорило разложение. Я сделала пометку в своей записной книжке, чтобы потом обсудить это. Скальпелем я отвернула мышцы и сухожилия, и зафиксировала калипер[15] непосредственно напротив большой пяточной кости. При его помощи измерила длину и толщину, затем длину плюсневой и вписала данные в бланк жертвы и в свою записную книжку. Сняв перчатки я помыла руки, и в комнате отдыха открыла свой ноутбук. Вызвала программу Fordisc 2.0, ввела все полученные данные и включила дискриминантный анализ используя двойные пяточные измерения. Нога была классифицирована как нога чернокожего мужчины, хотя тип и апостериорная вероятность говорили об обратном. Я включила сравнение женщин и мужчин, независимо от происхождения, и опять программа выдала результат — нога принадлежит мужчине. Ладно. Пилот может быть с подагрой. Может парень был низкорослым. Нетипичный размер может объяснить неудачную расовую классификацию. Вернувшись за пакетом с останками, я прошла в секцию идентификации, где на столах стояли десятки компьютеров, а спутанные провода извивались по полу как змеи. За каждым сидел человек, вводя данные из семейного центра, а так же информацию от судебных экспертов, включая отпечатки пальцев, рентгеновские снимки, антропологические данные, различные патологии и стоматологические детали. Я высмотрела знакомую фигуру с очками в форме полумесяца на кончике носа, жующую собственную нижнюю губу. Примроуз Хоббз была реанимационной медсестрой уже более 30-ти лет, до тех пор пока не поменяла дефиблиряторы на компьютер и не перешла в отдел регистрации пресвитерианской больницы в Шарлотте. Но она не совсем отдалилась от мира травм. Когда я вошла в DMORT, Примроуз уже была опытным членом команды 4 округа. В свои 60 с хвостиком, она была терпеливым, квалифицированным сотрудником и ее уже давно ничего не могло удивить или шокировать. — Можем мы поговорить? — я спросила ее, усаживаясь рядом. — Продолжай, подруга. Она что-то печатала и лицо ее было освещено светом монитора. Затем она закончила и повернулась ко мне. — Что там у тебя? — Левая ступня. Определенно от пожилого человека. Вероятно мужчины. Возможно черного. — Давай глянем кто тут у нас без ноги.