— Тэмпи. — То что вы делаете для этих бедных мертвых детей — богоугодное дело. Я кивнула. — «ДорогА в очах Господних смерть святых Его!» Он говорит нам это в своей Книге Псалмов. Вот это да! — Я Руби Макриди. Для меня честь принимать вас в «Хай-Ридж Хаус». Я забочусь обо всех здесь. Мне стало интересно сколько же здесь жильцов, но я промолчала. Вскоре я и сама это узнаю. — Спасибо, Руби. — Позвольте, — сказала она и протянула руку за моим чемоданом. — Я покажу вашу комнату. Хозяйка повела меня через гостиную, столовую и вверх по лестнице с резными деревянными перилами, затем по коридору с множеством закрытых дверей с нарисованными вручную табличками. В конце этого длинного коридора мы свернули и остановились у единственной в этом углу двери с табличкой «Магнолия» на ней. — Так как вы — единственная леди, я поселила вас в "Магнолию". И хотя мы были одни, Руби заговорщически зашептала: — Это единственный номер с отдельной туалетной комнатой. Я подумала вы оцените уединение. Туалетная комната? Они что, до сих пор называют ванную туалетной? Руби провела меня внутрь, положила рюкзак на кровать, принялась взбивать подушки и приспускать шторы как заправская горничная из "Ритца". Обои и покрывала объясняли название номера. Шторы на окнах, скатерти на столиках — все поверхности в номере были задрапированы. Кресло-качалка из клена и кровать были закиданы подушками, а стеклянный буфет был наполнен, наверное, миллионом статуэток. Выше всех находились керамические статуэтки Маленькой Сиротки Энни с собачкой Сэнди, Ширли Тэмпл одетой как Хэйди, с собакой колли, судя по всему — Лесси. Мне по вкусу более простая обстановка. Хотя меня никогда заботила простота и строгость модерна — дайте мне антикварный стульчик Хеплвайт[12] и я буду несказанно счастлива, и наоборот — поместите меня в хаос и я заскучаю. — Очень мило, — произнесла я. — Теперь я вас покину. Ужин в 6.00, а так как вы опоздали, я оставила вам подогретой тушеной баранины Не хотите тарелочку? — Нет, спасибо. Я собираюсь спать. — Вы уже ужинали? — Я не очень голодна… — Да вы на себя посмотрите! Вы худы как бродяжка-беспризорник. Вы не сможете работать на пустой желудок. Ну почему все вокруг уверены что знают как именно мне надо питаться? — Я принесу вам поднос. — Спасибо, Руби. — Не стоит благодарности. И еще одно. Мы тут в «Хай-Ридж Хаус» не закрываем двери, так что вы можете уходить и приходить в любое время. Несмотря на то что я приняла душ на месте аварии, я все равно распаковала несколько новых вещей и долго пролежала в горячей ванне. Как многие жертвы насилия, люди работающие на местах катастроф, часто с ожесточением моются, словно желая очистить и разум и тело. Я вышла из ванной и меня ожидала тушеная баранина, черный хлеб и кувшин молока. Как только я воткнула вилку в кусочек репы, мой телефон зазвонил. Боясь, что звонок прервется я подскочила к своей сумке и не долго думая вывалила все ее содержимое на кровать и стала рыться в вещах — лак для волос, кошелек, паспорт, ежедневник, солнечные очки, ключи и косметика. Наконец я нашла телефон и молясь про себя чтобы это была Кэти, ответила на звонок. Это была она. Голос моей дочери так подействовал на меня что мне с трудом удалось сдержать рыдания. Невзирая на то что она не сказала где она, голос ее звучал довольно радостно. Я дала ей номер телефона в гостинице. Она рассказала мне что она с другом и вернется в Шарлоттсвиль вечером в воскресенье. Я не спрашивала, а она не упомянула, о том друг с ней или подруга. Вода и мыло, плюс долгожданный звонок от дочери сделали свое дело — выдохнув с облегчением я поняла насколько голодна. Я успокоилась и прикончив баранину Руби, упала в кровать. Кажется этот Ситцевый Дом не так уж и плох. --------------- Утром я встала в 6, надела новый костюм цвета хаки, почистила зубы, подкрасилась и убрала волосы под кепкой. Теперь я готова. Спустилась по ступеням, с намерением спросить Руби о стирке моих вещей. За длинным сосновым столом в гостиной сидел Эндрю Райан. Я села напротив него, ответила на «Доброе утро» Руби и подождала пока она нальет мне кофе. Заговорила я только когда дверь кухни за ней закрылась. — Ты что здесь делаешь? — Ты всегда будешь меня об этом спрашивать? Я молча ждала. — Шериф порекомендовала мне этот отель. — Другие не в счет, да? — Мне здесь нравится, — заявил он, оглядывая гостиную. — Прелестное местечко. Он указал свей кружкой на надпись «Господь — есть Любовь», вырезанную в сосне и покрытую лаком. — Как ты узнал что я здесь? — Цинизм приводит к преждевременным морщинам. — Это не верно. Так кто сказал тебе? — Кроу. — Почему не "Комфорт-Инн"? — Переполнена. — Кто еще здесь? — Пара ребят из NTSB наверху и еще спецагент из ФБР. Интересно что их делает «специальными»? Шутку я проигнорировала. — Я жду когда ванная освободится. Два других где-то на первом этаже. И еще я слышал что некоторым журналистам удалось выбить комнатку в подвале. — Ты-то как получил комнату? Его голубые глаза викинга превратились в невинные глазки младенца. — Должно быть мне чертовски повезло. Или может Кроу подсуетилась. — Даже не думай о моей ванной! — Как ты цинична! Вернулась Руби с яйцами, ветчиной, жареной картошкой и тостами. Хотя обычно я завтракаю кашей и кофе, сейчас я набросилась на еду словно оголодавший турист. Мы ели в тишине, и я задумалась о таких вещах — почему присутсвие Райана меня раздражает? Все дело в его необычайной самоуверенности? Его опекунское отношение ко мне? Его вторжение в мою сферу влияния? Или же меня смущает тот факт что всего год назад он предпочел работу мне, исчез из моей жизни надолго? Или то, что он появился именно тогда когда я особо нуждалась в помощи? Когда я потянулась за тостом мне пришло в голову что он так ничего и не сказал о своем расследовании под прикрытием. Жутковато. Ладно, еще расскажет. — Подай джем, пожалуйста. Он передал мне баночку. Райан застал меня в неприятной ситуации. Я намазала тост черным как лава джемом.