Данила сделал паузу, будто на миг потерял нить разговора, но потом продолжил, уже более живо. Казалось, он смаковал воспоминания. – Надя заговорила со мной, и вот тогда я точно ее узнал. Понимаете, эти девочки всегда сломлены, испуганы… Они… с ними нужно быть очень аккуратным в словах. И с Надей тогда, в прошлом, я тоже был таким. Я помню, что, осматривая ее перед операцией, как и всегда, сказал, что нет ничего страшного, все будет хорошо, я постараюсь восстановить ей лицо, каким оно было. Они обычно хотят в это верить, и я правда стараюсь… Но Надя тогда сказала: «Доктор, просто сделайте, что сможете. Мне все равно. Просто надо выжить». Такое, знаете ли, запоминаешь. Олег усмехнулся. Почти гордо. Мышка – настоящий боец. Всегда была. – Дата ее операции 24 мая, – сказал полицейский вслух. – Верно, – кивнул Данила. – Я специально искал эту дату в своих записях, когда решил что-то подарить Наде. Это было перед моей поездкой в Италию. Заказал именно такую гравировку, чтобы она знала, когда я увидел ее впервые и запомнил. Настоящая наша первая встреча. Олег уже все понял. Но если там такая любовь… – Почему вы скрывали ваши отношения? – спросил он. Данила явно удивился. – Я ничего не скрывал, – с достоинством и даже вызовом возразил он. – Мы вместе гуляли, ходили в кино, в кафе… Родители… Ну, да, они не знали. Просто я приглашал Надю к ним, но она сказала, что пока не готова. Что мы должны были скрывать? Я собирался на ней жениться. – Она не знакомила вас с друзьями, со своей семьей, – ровно констатировал Олег. – Она скрывала ваше знакомство. Даже в ее смартфоне не было вашего имени. Любимого человека не записывают как «Центр». – А! Это… – Данила снова улыбнулся. – Это она записала мой номер тогда, при встрече в клинике. Я так и не понял, что она искала. Сказала, обычная полицейская проверка. Я был заинтересован ею. Правильно будет сказать: очарован. И я настоял, чтобы созвониться. Ну, там… Если еще возникнут вопросы, давайте обменяемся номерами… И она записала меня так, чтобы точно знать, о чем может быть разговор. А потом, после, когда мы уже были вместе, отказалась что-то менять. Шутила, что для нее я теперь центр ее вселенной. Но центром была она для меня… Центром всего… – А остальное, – напомнил полицейский. – Не удивляло, что Надюха не водит вас в гости к сестре, не показывает племяшек, которых она обожала? – Нет, – совершенно спокойно отреагировал Данила. – При ее прошлом? Вы сами-то, вообще, ее знали? Олег усмехнулся. Удар зачтен. Мышку, как выяснилось, никто из отдела хорошо не знал. – То есть эта секретность не связана с ее расследованием? – уточнил начальник отдела. – С каким? – Данила нахмурился. – Она много рассказывала о работе. Иногда даже просила консультации, ну, по травмам пострадавших, по способу убийства… Но не беспокойтесь, она не называла имен, никаких личных данных. Она не нарушала правил. – Я говорил о расследовании, касающемся центра «Феникс» и вашей клиники. – Олегу было наплевать, нарушала ли Надюха правила, он хотел найти ее убийцу. Хотя парня все же искренне жаль… – Та проверка, что она тогда проводила? – Молодой человек, похоже, на самом деле не понимал. – Трое из девушек, выпускниц центра, который создала ваша мать, подверглись нападениям, – коротко сообщил суть дела полицейский. – Таким же нападениям, как те, что и привели их в «Феникс». Одна из них была Надюхиной подругой. Казалось, происходящее до Данилы доходит туго, он молчал и все больше хмурился. – Вы хотите сказать, – уточнил он, – что моя мать могла дать Наде такое задание? Найти преступника? Того, кто мог бы напасть и на нее саму? Вы понимаете, что такое говорите? Мама их с того света вытаскивает. Она… да ладно… Это глупо. – Это была Надюхина инициатива, – нехотя признался Олег. Он уже понял, что парень на самом деле был не в курсе происходящего. Так не сыграть. Хотя теперь и проверить все это будет элементарно. – Ваша мать не пошла бы на такое. Я уже это выяснил. Ваша судьбоносная встреча стала возможной только из-за того, что Надя сама вела расследование. Все три пострадавшие девушки проходили лечение в вашей клинике. Возможно даже, одной из них, а может, и всем троим вы лично восстанавливали лица. После первых нападений. – Наверняка, – спокойно признал врач. – Даже скорее всего. Я всегда сам стараюсь вести маминых пациенток. Но почему Надя мне не сказала? Да и… Она была в клинике всего один раз – когда я ее встретил. Потом уже я сам позвонил ей, и… мы даже случайно больше ко мне на работу не заглядывали. – И она не расспрашивала вас о работе? – осторожно поинтересовался полицейский. – О коллегах? Особенно о тех, кто работает недавно. – Нет, – четко и явно искренне выдал Данила. – Нам было о чем поговорить. Друзья, коллеги… Это все оставалось где-то там. Я был постоянно занят, как и Надя. У нас было так мало времени, чтобы быть вместе… Я хотел знать о ней все. Не только ее прошлое, – это как раз в последнюю очередь. Я хотел слушать, как она пересказывает прочитанные книги, какая музыка ей нравится, даже о том, о чем они смеялись с подругами. Надя говорила о той женщине, которая встретила меня внизу сегодня. И о Вале. Они были ей интересны. Говорила о вас, о Соколином Глазе и Сером. Мне было интересно все, что важно ей. А Надя спрашивала меня о кино. Я люблю фильмы, и она тоже просила пересказывать, делиться. О семинарах, куда я езжу. О странах, где я бывал… Да, мы говорили о моей работе. О том, как прошла операция, как восстанавливаются пациентки. Мы просто общались. Много, постоянно. С ней можно было говорить о чем угодно и до бесконечности. И всегда казалось мало, хотелось еще… Соколиный Глаз сам предложил Олегу отвезти Данилу домой. Молодой человек еле держался на ногах. По мнению начальника отдела, парню на самом деле была нужна помощь психолога. Или хотя бы матери, которая умела вытаскивать людей из пустоты, заставляла жить дальше. Детектив решил сдать Данилу на руки родителям, а заодно аккуратно договориться с его отцом о разговоре на завтра. Олег только кивал. Он уже не чувствовал постоянных приступов гнева, когда видел, как кто-то еще убивается по Мышке. Он думал только о расследовании. Еще немного. Они все отдадут Надюхе долг, поймают того, кого она сама не успела. А потом найдут и ее убийцу. Олег начинал торопиться. Расследование шло ровно и быстро, и это отвлекало от чувства потери. А еще Олег думал о Хель. Похоже, все зашло слишком далеко. Для него. Он даже поймал себя на мысли, что на самом деле его больше не раздражает необходимость заботиться о ней. Его бесит, что она никогда его ни о чем не просит. Она рядом. Просто. Но… но, похоже, теперь ему этого мало. Но Олег не был готов это принять. Он встретил Алису в коридоре, все такую же спокойную и собранную, даже надменную. Все ту же Королеву Мертвых, с идеальной осанкой и напряженными плечами, со странным выражением глаз. А еще Олег заметил, как она украдкой потерла висок, выходя из общей комнаты. Ему это не понравилось. – Я не люблю быть должен, – заявил он чуть более раздраженно, чем, возможно, сам того хотел. Она тут же стала Хель. Насмешливый взгляд, легкая ироничная улыбка. И королевский тон. – Японская кухня. Посидушки на полу, палочки и VIP-зал, где никого нет. Он театральным жестом пригласил ее следовать вперед него по коридору. Как только они устроились в отдельной кабинке в ресторане, Олег попросил официанта принести стакан воды и молча указал Алисе на ее сумку, где обязан быть пузырек с таблетками. – Да, спасибо, – отозвалась она, доставая лекарство. Ему снова это не понравилось – ее официальная бездушная вежливость. Он это уже видел. Тогда, в первый вечер их знакомства, когда Олег сам на руках принес ее домой после сильнейшего приступа проклятой головной боли. С ней явно что-то не так. Они сделали заказ и стали ждать, пока еду приготовят. Полицейский хотел рассказать ей, что позвонил судмедэксперту и тот подтвердил слова Данилы о ране на шее Надюхи, но все же не стал это говорить. Хватит на сегодня переживаний. Вместо этого он почти небрежно бросил: – Парень выживет. Они обменялись понимающими взглядами – они же выжили. Хель кивнула. – И пополнит армию солдатиков идеи своей матери, – выдала она. Олег усмехнулся. Да, в армию Бездушных Данила не вступит. Он слишком привык заботиться о других. Не как они с Хель. – Все выживут, – продолжил полицейский. – И Валька, и Серый, и Витька, и уж тем более Глаз. Ему, к сожалению, не впервой. Мы просто теснее сомкнем ряды, как принято говорить. – Мы? – Девушка вопросительно вскинула бровь и, кажется, стала чуть живее, выпала из этого своего замороженного состояния официальной вежливости. – Не начинай хоть ты. – Он картинно закатил глаза, а потом серьезно продолжил: – Это мои люди. Никто не посмеет сказать, что я не ценю их. Если уж мы говорим о трагедиях, то они были со мной все эти пять лет. – И терпели тебя, – иронично усмехнулась Хель. – А теперь еще и меня. – Ты тоже меня терпишь, – со значением заметил Олег. Она лишь пожала плечами. Олег поймал себя на ощущении почти детской обиды. Он, похоже, ожидал чего-то большего, чем этот жест. – Ну, ладно. – Он посмотрел на нее с веселой иронией. – Лучше скажи мне, почему ты не упомянула свою вчерашнюю стычку с нашим бывшим психологом. Алиса усмехнулась. – С твоим бывшим психологом, – поправила она его с легким злорадством. – Хотя у меня было сильное ощущение, что она просто твоя бывшая. А вообще зря Валька тебе рассказала. Я в состоянии постоять за себя. Скорее это Светлане надо было бежать жаловаться. – Не сомневаюсь, – насмешливо прокомментировал полицейский. – Но своим молчанием ты лишила меня возможности лишний раз порадоваться, что наша вечно логичная Королева Мертвых иногда бывает не права. – Серьезно? – уже искренне-весело осведомилась писательница. – И в чем? – Ты сказала ей, что, если мы с тобой расстанемся, я просто спокойно пойду дальше, – снова став серьезным, произнес Олег. – Это не так… Он не стал делать каких-то признаний или даже намеков на них. Не его стиль. Это Хель. Ей и так все понятно. Девушка удивленно вскинула брови и польщенно улыбнулась. – Ну, если так пошел разговор, – в том же легком ироничном тоне отозвалась она, – то тогда мне выпала возможность процитировать тебя, хотя и с собственными ремарками. Я с тобой не из-за моих кошмаров. Не из-за твоих обнимашек с мертвой невестой. И даже не потому, что ты у нас такой обаятельный парень. – Последние слова были произнесены почти с сарказмом. Сделав после них паузу, девушка продолжила серьезнее и более значимо: – Я просто с тобой. Вместе. У Олега потеплело на душе. – Похоже, мы становимся сентиментальны, – решил он с улыбкой. – Надо было заказать выпивку. Или следовало подарить тебе что-нибудь. Пожалуй, я тоже закажу для тебя какой-нибудь эксклюзивный кулон с гравировкой сегодняшней даты. – Не стоит, – совсем другим тоном ответила Алиса. – Вообще-то у меня к тебе есть просьба. Олег подумал, что сегодня особый день. Все же она его хоть о чем-то просит! Женщина, у которой все есть, способная всегда и во всем помочь себе сама. По крайней мере, она так считает. Считала… – Все, чем могу, – постарался отозваться полицейский как можно более легким тоном. – Если без фанатизма, конечно. – «Новый облик», – просто произнесла Хель. – Пожалуйста, если они замешаны, вернее, кто-то из их персонала, сделай все как можно тише. Репутацию люди создают по-разному, но этих реально есть за что уважать. И врачей в целом, и Плуговых в отдельности. Олег кивнул. Очень серьезно. – Я сразу сказал, что намерен все сделать тихо, – напомнил он. – Что касается журналистов, когда поимка преступника станет фактом… я найду способ упоминать клинику как можно аккуратнее. Им принесли заказ. Но ни Олег, ни Алиса не торопились приступать к еде. – Отец этого Данилы, – произнес полицейский. – Он тебя оперировал? – Нет. – Казалось, после его обещания Алиса оживилась, вернее, просто успокоилась. – Это был совсем другой человек. Друг отца. Но работал он там. И… сегодня он уже мой друг. Пусть и видимся не так часто. Дмитрий Сергеевич больше не оперирует. Счастлив на пенсии. Я иногда приезжаю к нему. Как он выражается, показать личико. Девушка придвинула к себе пиалу с удоном и стала перемешивать ингредиенты палочками. – Дело не в лице, – проговорила она как-то слишком ровно. – Не в привлекательности, вернее. Тогда мне вообще было на это наплевать. В десять лет. Первые месяца два-три было просто очень больно. Ожоги заживают… чувствительно. Плюс головные боли. Мама боялась, что это плохо закончится, придется использовать сильные препараты.