Донни прожевал кусок яблока и глянул на Джинджер: она больше не раскачивалась, но по-прежнему смотрела в никуда и бормотала под нос какую-то тарабарщину. – Тыща баксов, – тихо шепнул Донни, будто Джинджер могла услышать его со дна непроглядной бездны сознания, в которую сейчас погрузилась без остатка. – Заметано! – согласился Пэрли. – Не-а, на словах не годится, надо обязательно пожать друг другу руки, – сказал Донни. Они обменялись рукопожатием, и племянничек прибавил: – Отлично, теперь, если ты не заплатишь, я могу без зазрения совести вышибить тебе мозги! – Прекрасно! Давай уже, излагай! – Все подробности я знаю только по рассказам ее сестры, то есть моей мамашки, поэтому за достоверность не отвечаю. Ну, в общем, это самое… С чего бы начать-то? А! Во! В шестнадцать лет Джинджер залетела. Мамашка рассказывала, что хахалей у нашей красавицы было предостаточно: трое, а то и четверо! Определить, кто именно ее обрюхатил, оказалось затруднительно. Но ребенка Джинджер решила оставить. Рожать сбежала в Алабаму. Родила, значит, сынишку, устроилась работать секретаршей, но денег ей, понятное дело, ни на что не хватало. Пришлось подрабатывать сам знаешь чем. Короче говоря, она бедствовала и жила в трущобах. Однажды, пока Джинджер спала, мальчик убежал играть в соседний двор на детскую площадку, где обычно собиралась ребятня со всей округи. Вдруг Джинджер прекратила бормотать и рубить воздух. Донни тут же замолк, откусил от яблока очередной кусок и, как только тетушка снова принялась раскачиваться на стуле, продолжил: – Тем временем двое богатеньких юнцов угнали у папашки тачку и помчались колесить по городским трущобам. Да я и сам не раз так делал: та еще веселуха! И вот отрываются они, значит, по полной, удирают от копов, севших им на хвост, – и вдруг пацан за рулем теряет управление, и тачка влетает на ту самую детскую площадку. Чуешь, к чему я клоню? Четверо ребятишек отделались переломами, а вот сынишке Джинджер… в общем, ему, как рассказывала моя мамашка, раздробило все косточки и разорвало, к чертям, все внутренности. Малого увезли на «скорой», но Джинджер нашли не сразу: накануне она прибухнула и дрыхла без задних ног у себя в берлоге. Пока полиция наводила справки и разыскивала ее, минуло два дня. Когда Джинджер все-таки добралась до больнички, мальчонка уже тю-тю… – Она же запросто могла засудить этих богачей, – сказал Пэрли. – Наверняка срубила бы кучу бабок. – Джинджер так и поступила: наняла адвоката и попыталась засудить их. Но они, пригласив двух адвокатов из Атланты, все вывернули наизнанку, так что в результате виноватой оказалась Джинджер: мол, нечего бросать ребенка без присмотра и пьянствовать. Короче, они оставили ее в дураках… точнее, в дурах. А затем и вовсе устроили так, что она потеряла работу и все, что у нее было. Джинджер даже чуть не загремела в тюрягу по обвинению в проституции и употреблении наркотиков. Короче, это сломило ее, и она попала в лечебницу. – В какую лечебницу? – В больницу Брайс в Таскалусе. Ну, для этих… Дурка, короче. – Психиатрическая лечебница? И как долго она там лечилась? – Года два, насколько я знаю. Когда Джинджер выписали, власти штата Алабама выдворили ее. Вот тогда-то, я думаю, у тетушки окончательно лопнуло терпение, и она загорелась идеей отомстить сильным мира сего. За эту часть истории я ручаюсь полностью, потому что Джинджер поведала мне ее лично, – сказал Донни, прокусил сердцевину яблока и сплюнул семена на пол. – Вот такие пироги. Ну что, тянет мой рассказ на тыщу баксов, а, мистер Пэрли? – Думаю, да. – Тогда дам тебе бесплатный совет в придачу, – сказал Донни. – Когда вся эта канитель закончится, Джинджер испарится. Если вдруг у тебя были какие-то планы на нее, имей в виду: это дохлый номер, приятель. Как только получишь свою долю, беги без оглядки. – Спасибо за совет, – совершенно искренне ответил Пэрли. – А что ты собираешься делать с деньгами? – Забухаю, – удивленно вскинув бровь, отозвался Донни. – Чё ж еще-то делать! Пэрли не слишком удивился: чего еще и ожидать от этого неандертальца. Да и вообще, его это не особо интересовало: он спросил просто так, для поддержания беседы. Набравшись храбрости, Пэрли поднялся, подошел к Джинджер и посветил ей в лицо. – Играешь с огнем, приятель, – предостерег его Донни. Никак не отреагировав, Джинджер продолжила раскачиваться. Пэрли опустил лампу, и, когда полумрак вуалью укрыл лицо женщины, она снова нараспев забормотала под нос: – Говорила же я… ведь говорила же тебе… Нет-нет… не так… – А затем Джинджер в который уже раз спросила: – Кто ты? Да кто же ты? – И голос ее угас. – Ладно, мне пора на боковую, – сказал Пэрли, прекрасно понимая, что теперь до утра будет лежать, не смыкая глаз, и вслушиваться в каждый шорох. Пэрли вернулся в комнату, поставил лампу на стол и забрался на кровать. Он попытался было опять мысленно перенестись в Мексику, но перед глазами возникали лишь заросли колючих кустарников, а в ноздри бил сладковатый запах гнилых персиков. Бедняга чуть не умер со страху, когда дверь в комнату внезапно отворилась. В слабом свете догоравшей лампы он всмотрелся в циферблат наручных часов: четыре сорок три. Джинджер скользнула в постель, и наступила тишина. «Неужели я боюсь ее? – задался Пэрли вопросом, вслушиваясь в гулкое биение собственного сердца. И вынужден был честно признаться себе: – Да, черт побери, и еще как!» Оставалось утешаться лишь тем, что вся эта чертовщина закончится меньше чем через сутки: можно будет забыть Джинджер и Донни как страшный сон. Хотя уехать в Мексику первой придумала именно Джинджер, Пэрли почему-то казалось – особенно после разговора с Донни, – что так далеко отправиться она не решится. Скорее всего, красавица в очередной раз сменит имя и выдумает еще какую-нибудь аферу: такова уж была ее планида. – Не спишь? – вдруг спросила Джинджер. Отвечать Пэрли не собирался. Он дышал так осторожно, что чуть не потерял сознание от недостатка кислорода. Джинджер немного поворочалась в кровати, а спустя некоторое время все стихло. «Наверное, уснула», – подумал Пэрли. Не в силах сомкнуть глаз, он лежал и наблюдал, как мутный утренний свет просачивается через занавески с якорями и дельфинами. Часть четвертая. Кровь подскажет Глава 20 – Готов? – Да, сэр. – Пора. Кертис и Люденмер перебросились этими отрывистыми фразами еще полчаса назад. Стрелки стремительно отсчитывали секунды и минуты, неумолимо двигаясь к часу ночи. Темно-синий седан «пирс-эрроу» – вторая машина владельца преуспевающей компании – ехал по улицам Нового Орлеана на северо-запад. За спинами Кертиса и Люденмера на заднем сиденье лежала закрытая, но незапечатанная коробка, а в ней – двести пятнадцать тысяч долларов мелкими купюрами. Кертис был по-прежнему в форме носильщика, только красную фуражку он оставил в особняке. Люденмер за последние два дня практически не спал. Вчера в полдень, съездив на разведку и отыскав рыбацкий причал на Сэндаски-роуд, он отключился на часок-другой, но и только. Бедняга был совершенно измотан и управлял автомобилем из последних сил. Он предложил Кертису пересесть за руль, но оказалось, что тот не умеет водить автомобиль. Улицы города уже опустели: по дороге им встретилось лишь несколько запоздавших путников. Кругом царила невероятная духота. Все небо обложили громоздкие лиловые тучи, которые то и дело подсвечивались молниями, сверкавшими над озером. В дорогу Люденмер захватил крепкий кофе и частенько прикладывался к термосу, чтобы взбодриться. – Передай Нилле, что мы едем, – сказал магнат, не отрывая усталых глаз от дороги. Хотя Кертис уже предупреждал Ниллу, что они выехали, но тем не менее послушно кивнул и отправил ей послание: :Нилла, твой папа просил передать, что мы в пути. Скоро будем.: :Здорово. Похитители, кажется, все еще здесь.: :А разве они… не собираются брать вас с собой?: :Не знаю. Мы по-прежнему сидим взаперти. За весь день никто к нам не заходил. Очень хочется пить и есть.: Сегодня он слышал Ниллу гораздо лучше, и это не могло не радовать. Видимо, девочке удалось немножко отдохнуть и восстановиться. В течение дня они старались говорить как можно меньше: Кертис не хотел, чтобы Нилла потеряла силы в самую ответственную минуту. :Придется потерпеть. Дай мне знать, как они появятся. Мы будем на причале ровно в час ночи.: :Спасибо тебе, Кертис. Спасибо, что помогаешь нам.: :Мы уже близко. Не волнуйся, скоро вы будете на свободе.: – Что она говорит? – прервав их связь, нетерпеливо спросил Люденмер. – Нилла говорит, что они все еще в хижине. – Ясно, я так и думал, что придется долго торчать на этом проклятом рыбацком причале. Но – спасибо Виктору – деньги мы собрали, и скоро я верну своих детей, а это самое главное. Виктор хотел ехать с нами, но я сумел его переубедить. Очень рискованно. Неизвестно еще, как похитители отреагируют на тебя. – А что вы им скажете? Люденмер затормозил на светофоре; он ехал, соблюдая правила и не превышая скорость: меньше всего ему хотелось бы сейчас привлечь внимание полиции. Ведь если их, не дай бог, остановят, тогда на сделку точно не успеть. – Скажу, что ты мой водитель. Похитителям это, конечно же, не понравится, но, мне кажется, они купятся. – Потому что я негр? – спросил Кертис. – Да, а еще потому, что ты тощий и на вид довольно хилый. Кертис, давай без обид. Я сейчас на взводе и могу ляпнуть что-нибудь не то. Но не со зла, имей в виду. – Принято, – отозвался Кертис, и в самом деле нисколько не обижаясь. Он прекрасно понимал, что так уж устроен этот мир, а Люденмер тут совершенно ни при чем. Загорелся зеленый, и они поехали дальше. Вдоль туманной улицы в свете желтых фонарей вековые дубы и плакучие ивы отбрасывали на дорогу причудливые тени. «Точно древние ящеры, подстерегающие жертву», – подумал Кертис, завороженно вглядываясь в загадочные силуэты. Днем Люденмер показал Кертису фотографии Ниллы и Джека в серебряных рамках. На снимках, сделанных рукой профессионального фотографа, брат с сестрой обнимали друг друга и весело улыбались. «У Люденмера прекрасные дети, – подумал Кертис. – Маленький Джек весь в отца. А Ниллу я представлял себе гораздо старше: она разговаривает совсем как взрослая! Я таким в десять лет не был. Видимо, это все потому, что ей повезло родиться в богатой семье и посещать хорошую школу. Наверняка девочка знает об этом мире намного больше, чем я. Читая разные книжки, я, конечно, стараюсь познать и представить мир во всей красе, но это не одно и то же. Жаль, что Нилле и Маленькому Джеку так рано пришлось узнать, насколько подлыми и эгоистичными бывают люди, особенно когда дело касается денег». – Тут Кертис невольно припомнил и Роуди Паттерсона, и Майлза Уилсона. – Мне только одно непонятно! – вдруг воскликнул Люденмер. – Как эти негодяи умудрились похитить детей прямо из-под носа у Хартли и детектива Парра. Богом клянусь, я искренне думал, что этот Парр – смышленый малый и уж в засаду-то не угодит. Как детектив, мать его, мог так облажаться?! А ведь они оба были при оружии! Просто в голове не укладывается! – Может, они побоялись стрелять из-за детей? – предположил Кертис. – Скорее всего. Это я виноват. Первое, что я должен был сделать, когда детектив Парр появился на пороге моего кабинета, так это нанять еще телохранителей. Но я не поверил, что какая-то шпана, всеми правдами и неправдами пытающаяся избежать тюрьмы, сможет навредить мне. И как же я ошибался! А всего-навсего надо было подключить трех дополнительных охранников, и тогда бы никаких проблем не возникло! – воскликнул Люденмер, схватил термос и отхлебнул кофе.