– Удивляетесь, должно быть, что привело меня на ваш порог и почему осмелился побеспокоить вас в столь неурочный час… На сей раз мне даже не захотелось кивать, поэтому я только прикрыл глаза. Толстяку же, как видно, мое вино изрядно помогло, поскольку теперь говорил он куда уверенней. – Позвольте представиться. Я – Марий ван Бохенвальд, лицензированный купец. Мне что-то говорила эта фамилия. Обычно у меня хорошая память на имена, но сегодня я едва мог вспомнить собственное. – Да-а-а… – пробормотал я поощрительно. – Я пришел просить ваш о помощи, господин Маддердин. Я слышал о ваших… – он сделал едва заметную паузу, – …способностях и о том, что порой вы помогаете друзьям друзей. – Прошу, говорите. – Я слегка приподнялся на локтях и устроился чуть поудобней. Он же сложил руки на коленях и некоторое время рассматривал свои похожие на колбаски пальцы. Я задумался, сколько золота должно было пойти на его перстни. Решил, что немало… – Я – уважаемый купец, господин Маддердин. Есть у меня – вернее, были, – два корабля и склад в порту. Торгую между Тирианон-нагом и Хезом, но в последнее время цены в Тириане сильно пошли вверх, потому я послал своего капитана на юг, без посредников. Тирианон-наг, нынче называемый Тирианом, был портовым городом в трех днях дороги от Хеза. Туда стекались разнообразные ценности с юга – например, рулоны шелка-сырца или зерно со льном. А кроме того – сладкие марочные вина из Альгамбры и красивые смуглые девки, которые в Хезе пользовались немалым успехом. Местные купцы неприязненно относились к конкурентам из Хеза. Предпочитали оставаться лишь посредниками – тем более что река к югу от Тириана не была безопасна. Там процветало пиратство, а судоходство осложнялось многочисленными мелями и сложным руслом, где вода то скрывала, то обнажала скалы и камни. Поэтому торговцы в Тириане взвинчивали цены до небес, а купцы из Хеза лишь бессильно злобствовали, но вытряхивали золотишко из кошелей. Ведь красотки из Хеза обожали шелковые плащи, альгамбрское вино стояло на лучших столах, а южные девицы распаляли мужское желание, как никто другой в мире. Конечно, случалось и так, что какой-нибудь предприимчивый купец из Хеза пытался избавиться от посредников. Это порой удавалось сильным компаниям, которые могли послать несколько кораблей за раз, обеспечив их опытными капитанами и сильными экипажами. Но такому человеку, как мой гость, со своими несчастными двумя кораблями оставалось уповать лишь на улыбку фортуны. Прибыль была невысокой, а риски – серьезными. А если уж Марий ван Бохенвальд оказался на пороге вашего нижайшего слуги, значит, фортуна улыбаться ему не захотела. Так уж сложилось, что зачастую навещают меня люди, желающие, дабы я решал их хлопоты. И отчего же никто не желает решать мои? – Вернулся? – спросил я. – Тот капитан? Марий ван Бохенвальд закусил губу. – Прислали мне его уши. Я рассмеялся; отрезать и прислать уши – старый обычай тирианских купцов. – Я им не прощу, – произнес мой посетитель с ожесточением, столь странным на его раскрасневшемся лице. – И поэтому мне требуется ваша помощь, господин Маддердин. – Ты ошибся адресом, человече, – сказал я. – Поищи себе в порту наемников, или убийц, или кого-нибудь еще… Не думаю, что тебе необходим инквизитор. – Я снова захотел рассмеяться, но было слишком душно, поэтому смеяться я не стал. – Господин Маддердин. – Марий ван Бохенвальд нервно сплел пальцы. – Слышали вы о Компании Шелковых Купцов из Тириана? – Кажется, да. – Мне уже не хотелось с ним разговаривать, хотя я успел привыкнуть к вони, которую источали его тело и мокрые от пота одежды. – Они занимаются не только торговлей, господин Маддердин. Это секта. Приносят жертвы… – Человече, – сказал я ему. – Даже если это и правда, то, насколько мне известно, а известно мне доподлинно, в Тириане есть представительство Святого Официума. Такой каменный дом неподалеку от крепости и ратуши. Ступай со своими проблемами к ним. – Рука руку моет, господин Маддердин… – Не хочешь ли сказать, что члены Инквизиториума продажны? – вздохнул я. – Ступай себе с Богом, Марий ван Бохенвальд, или как там тебя, иди, пока я не потерял терпение. – Господин Маддердин. – Он явно испугался. – Я не хотел вас обидеть. Прошу мне поверить, – он сложил руки, словно в молитве. – Умоляю, выслушайте. Слишком часто мне приходится слышать мольбы, чтобы они произвели на меня впечатление. А ведь то были истинные и истовые мольбы, милые мои. Слова, произносимые раздавленными губами сквозь выбитые зубы, слова, с трудом выталкиваемые распухшим языком. И если уж те мольбы не тронули меня, то что могли изменить попискивания купчишки. А с другой стороны, отчего бы мне и не выслушать его? Это ведь в любом случае лучше, чем неподвижно лежать в грязной постели, верно? К тому же разговор с Марием ван Бохенвальдом позволял забыть о навязчивом соседстве клопов. – Выслушаю, – ответил я. – Но не испытывай моего терпения. – Конечно, господин Маддердин, – быстро проговорил он. – Я почти уверен, что Компания Шелковых Купцов – лишь прикрытие для языческой секты. Они приносят людей в жертву речным богам и духам. Уничтожают врагов при помощи черной магии… – Ох, Марий, – зевнул я. – У купеческого соперничества должны быть свои пределы, а ты их явно преступил. – Мастер. – Он снова молитвенно сложил руки. – Я знаю, что это звучит несколько… – Он сделал паузу, словно подыскивая слово. – Страшно… – Звучит глупо и странно, – поправил его. – Но если… – запнулся, – если во всем этом есть зерно правды? Если бы только вы захотели проверить все сами, на месте. Я покрою ваши расходы и буду рад предложить вам гонорар в триста крон. Независимо от того, найдете что-то или нет. Я чуть приподнял голову, и уже это движение меня крепко измучило. – Откуда такое доверие? – спросил я с издевкой. – Вдруг я возьму деньги и отправлюсь проверять тирианских шлюх, а после скажу, что не нашел ничего подозрительного? – Вы – друг друзей, – сказал он, и я почти услышал возмущение в его голосе. – Меня заверяли, что вы человек, всецело достойный доверия! – Да-а-а, – протянул я. – Всегда приятно слышать подобные слова, когда они касаются тебя самого. Я решился на непростое дело и спустил ноги на пол. Потом – сел. – Склоняешь меня заняться грязными делишками, – сказал я. – Вообрази, в каком восторге будут инквизиторы Тириана, когда я прибуду искать ересь в их городе? – Но ведь у вас есть лицензия Хеза, мастер, – ответил он. И был отчасти прав. Теоретически Тириан подпадал под верховенство Инквизиториума Хез-хезрона, но вопросы компетенции всегда были весьма сложны. Одни законники говорили так, другие – эдак, а окончательное решение принимал, как повелось, Его Преосвященство епископ, к которому и обращались в случае любого конфликта и непонимания. Но существовало еще и нечто наподобие неписаного кодекса чести, а он весьма недвусмысленно требовал: не совать нос в чужие дела. Особенно когда никто не приказывал в них этот нос совать. Купец, верно, не сомневался, что я найду там богохульство, раз уж готов был рисковать деньгами. Конечно, я не исключал еще одну возможность: кто-то хотел меня скомпрометировать и создать вашему нижайшему слуге проблемы – потому и затеял всю эту интригу. Но для такого случая интрига не казалась мне достаточно изящной. Однако, может, в этом-то и дело? Вот только кто захотел бы опорочить бедного Мордимера? Подумав минутку, я припомнил с пару десятков человек, которые с радостью увидели бы меня изгнанным из города, без инквизиторских инсигний. Но что мешало мне разыграть все дело с величайшей осторожностью и предусмотрительностью? Поплыть в Тириан, осмотреться, поговорить с местными инквизиторами, упомянуть о Компании Шелковых Купцов, а потом составить аккуратный рапорт Марию ван Бохенвальду? Несколько сотен крон на дороге не валяются, милые мои, а в Хезе не так легко найти людей, склонных их раздавать. Хуже, однако, если окажется, что в Тириане и вправду дурно пахнет и вашему нижайшему слуге придется с этой вонью что-то делать. – Хорошо, – решился я. – Но это будет стоить дороже, Марий. Тот сперва вздохнул с облегчением, однако, услышав последние слова, заерзал, и лицо его вытянулось. Конечно, если допустить смелую мысль, что его лицо, напоминающее огромную буханку хлеба, вообще могло вытянуться. – Я не слишком богат, господин Маддердин, – сказал он. – По крайней мере, сейчас, когда дела идут не самым лучшим образом. – Понимаю, – кивнул я. – И все же думаю, мою цену заплатить сумеешь – если не деньгами, так одним из этих перстеньков. Скажем, красным, ибо я люблю рубины. А может – и двумя, – задумался я, – поскольку красный наверняка привык к компании зеленого братца. Он глянул на меня, а потом медленно поднял правую руку к левой. Ему пришлось непросто: пальцы от жары распухли. Подал мне два перстня на ладони. Ох, большие же были эти перстни, милые мои. Широкий золотой обод, да и камешки немалого размера. Честной Марий, как видно, любил блеснуть в компании. – А голубенькому сиротинушке не будет слишком одиноко, господин ван Бохенвальд? Даже жаль оставлять его в неутешной печали о братьях… На этот раз он дергал перстень с некой внутренней яростью. Тот, последний, сидел на пальце крепче, поэтому купец помучился, пока сумел его снять. Я принял все три перстня и взвесил их в ладони. Легкими они не были… – Это для тебя настолько важно, Марий? – спросил я задумчиво. – Не лучше ли поступить как другие купцы? Заплатить тем озорникам из Тириана и заработать свое? Настолько тебе важны деньги? А может – просто хочешь с ними поквитаться? – Это не так, мастер Маддердин, – сказал он – и не мог отвести взгляда от моей ладони, на которой все еще лежали перстни. – Я верю в свободную конкуренцию и в то, что дело должны решать деньги и способности. Но я не согласен, чтобы посягали на мое право решать, с кем и как я хочу вести дела. – Ты идеалист, Марий. Люди всегда нарушали закон и всегда будут его нарушать. И будут плавать по рекам пиратские корабли, люди – обманывать мытарей, а тот, у кого больше силы и влияния, – диктовать цены и управлять рынком. Так есть и так должно быть. – Я не согласен с вами, мастер Маддердин, – сказал он с ожесточением, которое плохо сочеталось с его раскрасневшимся лицом. Подумать только, а еще говорят, что толстяки – добродушные люди. – Я честно плачу налоги, но не хочу платить еще и дань тирианской банде. – Хм-м. – Я отложил перстни на край стола. Те сверкали и переливались. – Люблю идеалистов, – сказал я, – и порой жалею, что работа вынуждает меня быть таким реалистом. Условимся вот о чем, Марий: если не устрою все, как хочешь, то потеряешь только триста крон и сумму на путешествие и проживание. А эти красавцы возвратятся к тебе. Если же все получится – придется тебе искать новые перстеньки, а эти три братца останутся у меня. Честное предложение? – Да, мастер Маддердин, – сказал он, и я знал, что мои слова воодушевили его. – Вижу, что друзья не ошибались относительно вас. – Принимаю это как комплимент, – рассмеялся я. – Ладно, иди и оставь меня жаре и вшам. И сразу скажу, что не двинусь из Хеза, пока не закончится эта проклятая погода. А ведь одному Богу известно, когда наконец начнется дождь. Это ему не понравилось, но некоторое время он молчал. И лишь потом пробормотал: – На реке куда прохладней, мастер Маддердин. Наверняка на корабле вам будет лучше, нежели здесь. Я прикажу приготовить каюту и хорошее вино, охлажденное на леднике. А может, какую-нибудь девочку, которая скрасила бы вам три дня пути? – И правда полагаешь, что на такой жаре можно думать о девках? – Я снова прилег поудобней. Все тело мое было мокрым, словно я только-только вышел из купели. – Хотя, – добавил я через миг, – может, это и хорошая идея. Встряхнул головой и встал. Одним быстрым движением, поскольку знал: если буду раздумывать чуть дольше, снова решу, что лучше лежать. – Готовь корабль, Марий. На закате отплываем. Только пусть девка и вправду будет достойна трех дней, проведенных в одной каюте. – Сделаем, мастер Маддердин. – Он лучился радостью. – Моя контора и склады в восточной части доков. Дорогу вам всякий покажет. Или даже так: пошлю после обеда паренька, чтобы вас проводил. Наконец он протянул руку и сердечно потряс мою ладонь. У него были мягкие пальцы и изнеженная хватка. Я отпустил его руку и кивнул. Снова почувствовал себя до крайности вымотанным. Марий ван Бохенвальд не сумел заразить меня своим энтузиазмом. Но провести три дня на удобном корабле наверняка лучше, нежели гнить в постели, полной вшей и клопов. Особенно учитывая, что мой кошель наполнится, купец покроет мое содержание, да и трехдневная компания какой-нибудь хезской красотки также придется кстати. С условием, что и вправду будет красоткой, а не портовой курвой, изможденной болезнями и работой. Что ж, посмотрим, сумеет ли Марий ван Бохенвальд выразить свое почтение. А если не сумеет, я всегда могу вернуться ко вшам и клопам.