Поставьте противень с готовым коржом на холодную поверхность плиты или решетчатую стойку для остывания. Он должен остывать приблизительно 15 минут, так что установите таймер на это время. После того как корж остынет, поместите миску со смесью карамельного соуса, шоколадных кусочков и сливок для взбивания в микроволновую печь. Нагревайте смесь в течение 1 минуты на ПОЛНОЙ мощности. Оставьте миску в печи еще на 1 минуту, после чего попробуйте перемешать смесь термостойкой лопаткой или деревянной ложкой. Если вам не удастся перемешать смесь до однородного состояния, прогрейте ее еще 20 секунд на ПОЛНОЙ мощности, оставьте на такое же время в печи, а потом попробуйте снова. Повторяйте этот цикл нагревания и выдержки в печи до тех пор, пока вам не удастся перемешать смесь до получения однородной массы. После получения однородной массы добавьте половину чайной ложки экстракта ванили и тщательно перемешайте. СОЛЬ ПОКА НЕ ДОБАВЛЯЙТЕ. Примечание Ханны № 3. На этой стадии мне всегда хочется опустить в эту божественную смесь ложку и попробовать. Сопротивляйтесь этому искушению. У вас будет возможность выскрести миску после того, как смесь будет выложена в противень. Полейте шоколадно-карамельной смесью готовый корж, стараясь распределить ее как можно более равномерно. Разгладьте жароустойчивой лопаткой, чтобы смесь доходила до самых краев противня. А вот и соль! Посыпьте шоколадно-карамельный слой двумя чайными ложками морской или кошерной соли. Достаньте из холодильника оставшееся сладкое тесто и разверните его. Оно охлаждалось в течение 35 минут или около того и должно было хорошо охладиться. Безукоризненно чистыми пальцами накрошите тесто на карамельный слой как можно равномернее, оставляя маленькие островки вкуснейшей шоколадной карамели. Поставьте противень снова в духовку и выпекайте при 160 °C еще 25–30 минут или пока карамельный слой не начнет пузыриться, а крошеное тесто не станет золотисто-коричневым. Извлеките противень из духовки, выключите духовку и поставьте противень на холодную поверхность плиты или на решетчатую стойку для остывания. Воздержитесь от искушения нарезать шоколадно-карамельное печенье, чтобы его попробовать. Оно будет оставаться огненно-горячим по меньшей мере 25 минут. Когда шоколадно-карамельное печенье полностью остынет, нарежьте его на порционные куски, переложите на красивое блюдо и подайте своим гостям. Могу гарантировать, что все будут от него в восторге! Глава двадцать седьмая — Я уже здесь! — Норман подошел к киоску «Куки-Джар» в двенадцать, ровно в то время, когда Ханна и Мишель просили его прийти. — О, хорошо! — воскликнула Ханна, просияв при его появлении. — Где ты поставил свою машину? — Прямо у задней двери на месте для поставщиков. Салли сказала, что сегодня никаких поставок уже не будет, так что я могу там припарковаться. Просто введите меня в курс дела, и я справлюсь в киоске один, пока вы уйдете на ланч. Салли организовала прекрасный шведский стол наверху, в обеденном зале. Ханна и Мишель обменялись взглядами. — Все в порядке. Сейчас мне на ланч не хочется, — сказала Мишель. Ответ Мишель вызвал у Ханны улыбку. Сестринский радар работал, и они были на одной волне. — Мне тоже не хочется, — сообщила она. — У меня и Мишель есть для тебя дело поважнее, чем торговать в киоске, если, конечно, ты захочешь им заняться. — Хочу, — ответил Норман, даже не спросив, в чем заключается дело. — Не мог бы ты съездить в «Куки-Джар» и забрать печенье, которое там напекли для нас? У нас осталось меньше половины наших запасов, а двери не закроются до пяти часов. — Я могу это сделать. Но что насчет вашего перерыва на ланч? — Мы устроим перерыв, когда ты вернешься и мы разгрузим печенье. Нельзя сказать, что здесь нечего есть. — Это верно, — согласился Норман, оглядывая витрину, заставленную банками с печеньем. — Тогда я отправляюсь в город. — Подожди секунду! — окликнула Ханна Нормана, когда он повернулся и сделал шаг к выходу. — Как насчет того, чтобы взять в дорогу кофе? — Отличная идея! — Норман подождал у прилавка, пока Ханна налила ему в пластиковый стакан кофе и защелкнула крышку. — Спасибо, Ханна, что ты об этом подумала. Я вернусь так скоро, как только смогу. Полуденный наплыв посетителей еще не настал, и сестры какое-то время отдыхали на табуретах, которые принесла для них Салли. Мишель убрала несколько пунктов из меню, которое она написала на доске утром, а Ханна вытерла прилавок и достала еще сахара, сливок и низкокалорийного подсластителя. Теперь, когда очереди не было, она начала понимать, насколько устала от утренней работы, и обвела взглядом декорации, которые с такой любовью разместили Салли, Брук и Лорен. По обеим сторонам двери, ведущей в ярмарочный зал, стояли две огромные рождественские елки, сверкающие огнями. С веток свисала мишура, красочные украшения были размещены в стратегически важных местах для получения максимального эффекта, а крошечные разноцветные лампочки излучали радующий глаз свет, передающий атмосферу наступающего сезона. Она задумалась, как Салли и ее команде удалось втащить эти огромные елки в зал, как вдруг услышала приглушенное хихиканье. — Привет, тетя Ханна! Ты что, спала с открытыми глазами? Это была Трейси, и Ханна рассмеялась: — Вполне возможно. Я сосредоточилась на этих роскошных елках у двери. — А я все время засыпаю, когда читаю, — призналась Трейси. — Моя учительница называет это «быть в отключке». — Хорошее определение. — Привет, Ханна! — поздоровалась Андреа, подходя к прилавку. — Трейси меня опередила. — Мама, это потому что я спринтер. Тебе за мной ни за что не угнаться. Бабушка Маккен говорит, что, по ее мнению, я могу пробежать милю меньше чем за четыре минуты. — Трейси повернулась к Ханне. — Это очень неплохо, правда, тетя Ханна? — Это очень хорошо. Долгое время это был рекорд. Впервые это удалось сделать Роджеру Баннистеру в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом. — Сколько ему было лет? — Гм… он родился в тысяча девятьсот двадцать девятом, так что… — Двадцать пять, — почти сразу же ответила Трейси. — Ему было двадцать пять, тетя Ханна. Ханна была изумлена, поскольку Трейси училась только во втором классе. — Как тебе удалось так быстро вычесть? — Это легко. Я просто сказала себе: «Двадцать девять — это почти тридцать, а тридцать отнять от пятидесяти четырех будет двадцать четыре. А потом, так как ты сделала его на год младше, чем на самом деле, ты добавляешь этот год к ответу». Это легко, тетя Ханна, потому что ты можешь считать вверх или вниз, как легче, так и делаешь. Ты только должна не забыть прибавить к ответу или отнять. На лице Андреа была написана гордость. — Трейси очень хорошо справляется с математикой, — заметила она без особой необходимости. — Расскажи тете Ханне про свою идею, Трейси. Может быть, она позволит нам ее осуществить. — Мы с мамой хотим поработать час в твоем киоске, пока вы с тетей Мишель сходите на ланч, — сообщила Трейси. — Мы уже сходили, и нам очень хочется этим заняться, тетя Ханна. Мне нужна практика. Ханна не осмеливалась посмотреть на Мишель. Она была почти уверена, что младшая сестра кусает губы, пытаясь удержаться от смеха. — Трейси, а зачем тебе нужна практика? — Потому что это карьерный рост. Не знаю, чем мне захочется заниматься, когда я вырасту, но мне нравится печь, и может быть, когда-нибудь я открою кондитерский магазин. А раз так, то мне пригодится практика в твоем киоске. — Понятно. — Каким-то образом Ханне удалось сохранить невозмутимый вид. Трейси была уникумом. Она никогда не встречала таких второклассников, которые желали бы практиковаться ради карьерного роста. — Ну… — Мама говорит, что вы должны поесть, так что это для меня великолепная возможность. Тебе и тете Мишель не придется беспокоиться, что я сделаю что-то неправильно, потому что мама будет здесь, рядом со мной. — Как ты думаешь, Мишель? — спросила Ханна, надеясь, что та хотя бы отчасти восстановила самообладание. — Думаю, мы должны помочь Трейси, — сказала Мишель. — А кроме того, я действительно голодна. — Я тоже, — согласилась Ханна, мысленно восхищаясь напускной серьезностью Мишель. — Трейси, если твоя мама не возражает, мы тоже не против. — Ой, здорово! — Трейси обратилась к Андреа. — Я же тебе говорила, мама, что они нам позволят. — Затем она снова повернулась к Ханне. — Я кое-что купила бабушке Маккен на Рождество. Я собираюсь вручить ей это как утешительный приз, когда у нас будет рождественский конкурс. Бетти и я в этом году будем устраивать его вместе, так что мы обязательно победим. — Вы устраиваете рождественский конкурс? — спросила Мишель. — Да. Это очень весело. Мама купила нам пластмассовое дерево с желейными конфетами и с такими маленькими выступами на ветках. Бетти будет подавать мне конфеты, а я буду вешать их на эти выступы. У бабушки Маккен тоже есть пластмассовое дерево, и она станет с нами соревноваться. — Наверняка будет весело, — прокомментировала Мишель. — Конечно будет, если только Бетти не съест все желейные конфеты, доставая их из мешочка. Лиловые она не тронет — не любит их, но вряд ли мы сможем победить, если все дерево будет лиловым. Тетя Ханна, посмотри на утешительный приз для бабушки Маккен. Как вы с тетей Мишель думаете, понравится ей это или нет? Ханна взяла сумку, которую Трейси ей протянула, засунула в нее руку и вытащила содержимое, завернутое в мягкую бумагу. — Это гирлянда из печенья для нашей настоящей рождественской елки, — объяснила Трейси. — Я сначала думала, что это изюмное печенье, но продавец в киоске сказал, что это печенье с шоколадными кусочками. Бабушка Маккен такое для нас пекла, и это очень вкусно… — Трейси замолчала и слегка встревожилась. — Тетя Ханна, они не такие вкусные, как твое печенье, но этого и следовало ожидать, потому что ты профессионалка. Ханна постаралась не рассмеяться. — Трейси, я уверена, что они очень вкусные. — Она развернула гирлянду и подняла так, чтобы Мишель могла ее увидеть. — Красиво, Трейси. — Да, и она сделана вручную в Миннесоте. Тот мужчина, который ее продал, сказал мне, что вещи, сделанные вручную, гораздо более ценные.