— Нет, но до сегодняшнего дня мы сосредотачивались на Пи Кее. Мы не отказались от предположения, что конфеты могли предназначаться Россу, но поскольку думали, что это маловероятно, этим направлением мы не слишком занимались. Впрочем, есть одна вещь, которую я хочу проверить. Ханна, не дашь ли ты мне ключ от складского отделения? Я могу выделить пару ребят, чтобы они занялись этим делом. Есть небольшой шанс, что в этом хранилище окажется то, что нам поможет. Ханна слегка нахмурилась. Ей совсем не хотелось расставаться с этим ключом. В складских хранилищах могут оказаться вещи, которые говорили о прошлом, а этот ключ был последним звеном, связывающим ее с Россом. Казалось неправильным, что кто-то увидит содержимое хранилища до того, как это сделает она. — Ханна? — спросил Норман, заметив, как она нахмурилась. — Есть ли какая-то причина, по которой ты не хочешь отдать ключ Майку? Ханна недолго раздумывала над ответом. — Полагаю, я хочу быть первой, кто заглянет в хранилище. — Что ж, понимаю, — отозвался Майк. — Ты думаешь, там могут быть личные вещи. Но посмотри на это под другим углом, Ханна. А вдруг там окажется то, что поможет нам узнать, где сейчас Росс и почему он уехал? Ханна вздохнула. Майк поставил ее перед трудным выбором. — Ты прав. Пойду принесу ключ. Но если ты не найдешь там ничего полезного, то верни мне ключ. — Я лично об этом позабочусь, — пообещал Майк. Ханна встала из-за стола и направилась по коридору в спальню. Ключ лежал там, где она его оставила, в верхнем ящике комода. Она взяла ключ, принесла в гостиную и протянула Майку. — Мы уже проверили хранилище рядом с кампусом «Макалистер», так что туда тебе ходить не нужно. Отделение триста двенадцать не принадлежит Россу. — Где-нибудь еще вы проверяли? — Нет. Мы были очень заняты подготовкой к ярмарке подарков, которую устраивает Салли. — Она тяжело вздохнула и покачала головой. — Теперь я думаю, что нам, наверное, надо было сосредоточиться на поисках нужного склада. — Это тоже могло стать мартышкиным трудом, — сказал Майк. — Просто сейчас у меня есть двое парней, которые могут этим заняться, так что мы заглянем под каждый камень, который только найдем. Иной раз это единственный способ распутать сложное дело об убийстве. Ханна кивнула в знак согласия, но про себя подумала: «Уж слишком много в этом деле камней, достаточно, чтобы соорудить колодец, где загадывают желания. И в этот колодец надо бросить монетку на счастье, чтобы узнать, кто убил Пи Кея и почему». Ханна никогда в жизни не видела столько апельсинов. Они были сложены пирамидой, возвышавшейся почти до небес. Перед ними стояла Флоренс из магазина «Рыжая сова» в белой шапочке и мясницком фартуке. Ее талию опоясывал оружейный ремень с двумя кобурами по бокам, из которых выглядывали перламутровые рукоятки серебряных револьверов. — Для тебя никаких апельсинов, — объявила она Ханне. — Но почему? Я люблю апельсины. — Недостаточно сильно. Ты должна заботиться о своем апельсине, говорить, что он красивый, удерживать его так, как будто никогда не позволишь ему выкатиться из твоих рук. Ты должна говорить своему апельсину, что обожаешь его, что он великолепен и что он лучший апельсин в мире. Ты не можешь приглашать в свою квартиру другие апельсины и относиться к ним как к друзьям. Если твой апельсин не уверен, что он самый желанный в мире, ты знаешь, что произойдет. — Нет. Не знаю. — Ханна была озадачена. — Пожалуйста, Флоренс, скажи мне, что произойдет. — Это очень просто, и ты уже это проходила. Апельсин, который ты избрала, тебя покинет. В один прекрасный день, когда тебя не будет дома, он укатится прочь, и больше ты никогда его не увидишь. — Но почему? — Твой избранный апельсин должен быть твоим единственным апельсином. Это так просто! — Если мой апельсин укатится, я попросту выберу другой. — Ханна потянулась за другим апельсином, но Флоренс оттолкнула ее руку: — О нет, ты к нему не притронешься, Ханна Свенсен! — Но мне нужен другой апельсин! — Нужен-не нужен. — Флоренс презрительно фыркнула. — Ты не заслуживаешь другого апельсина после того, как плохо относилась к своему первому! — Но… я не виновата, что мой первый апельсин укатился! — Ханна почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. — Право же, не виновата! — Мне следовало бы знать, что ты мне не поверишь. Такие, как ты, никогда не верят. Ты плохо обращалась со своим апельсином, а теперь удивляешься, что он не хочет оставаться с тобой. — Ну пожалуйста, Флоренс! Я люблю апельсины. Позволь мне взять другой! Обещаю, что со следующим апельсином я буду обращаться лучше. Флоренс покачала головой: — Я не могу дать тебе другой апельсин. Ты знаешь правила. Твой апельсин вручил тебе ключ от своего сердца, а ты не оценила это. — Но я обещаю, что это больше не повторится! — Я тебе не верю. Я позволила тебе иметь не один, а два апельсина, которые хотели остаться с тобой навсегда. Оба они желали отдать тебе ключи от своих сердец, а ты отвергла обоих. Я думала, ты изменила свое отношение, ты была готова ценить цитрусовые, но ты не изменилась ни на йоту! Мне ясно, что ты не знаешь, как обращаться с апельсинами, которые ты, по твоим словам, любишь! — Но я их вправду люблю! И я хочу апельсин! Пожалуйста! Я люблю апельсины и должна иметь хоть один! — Ханна! — окликнул ее чей-то голос, не похожий на голос Флоренс. Возможно, Флоренс простудилась. — Я хочу апельсин! Мне нужен апельсин! Я не могу жить без апельсина! — Ханна, проснись! Тебе что-то снится, — сказал новый голос. — Открой глаза и посмотри на меня! Ханна открыла глаза. Сначала все было как в тумане, но потом она поняла, что на краю ее кровати сидит Мишель. Флоренс исчезла, пирамида апельсинов тоже, и кошмар постепенно развеивался. — Я спала? — Еще как спала! Теперь я знаю, что мне надо перестать печь пироги с фруктами по утрам. Тебе снова снился кошмар. — Ох, — сказала Ханна, проснувшись достаточно, чтобы сесть и протереть глаза. Однако она по-прежнему чувствовала себя оторванной от реальности. — Теперь я вспомнила. Что ты сегодня печешь? Пахнет изумительно. — Маффины с апельсиновым джемом. У тебя до сих пор в кладовой стоит большая банка джема. Я испекла три партии, так что мы сможем взять кое-что с собой в наш киоск на ярмарку. — Одного запаха хватает, чтобы я почувствовала голод, — сказала Ханна. — Я быстренько приму душ, как можно скорее оденусь и приду на кухню попробовать. — Хочешь, я принесу чашку кофе, чтобы ты окончательно проснулась? — Нет, спасибо, я потерплю. Душ меня разбудит. — Только, пожалуйста, в ванной не задирай голову к потолку. — Почему? — Потому что если ты заснешь под душем, то можешь захлебнуться! Ханна сдержала слово. Она помылась и оделась очень быстро и через десять с небольшим минут уже была на кухне. Она направилась к кофеварке, однако Мишель жестом пригласила ее сесть на стул у кухонного стола. — Я налью, — сказала она. — Вижу, ходить ты уже можешь, но не думаю, что ты в состоянии донести до стола чашку горячего кофе. Ханна села, облокотившись о столешницу из жаростойкого пластика, которая скоро превратится в предмет антиквариата вместе с составляющими комплект стульями и стенными часами в форме яблока. — Спасибо, — сказала она, когда Мишель поставила перед ней кружку с кофе. — А маффины? — Сейчас будут, — успокоила ее Мишель. Она вынула из углублений два маффина, положила на тарелку и поставила ее на стол. — Я тоже еще не попробовала, — сказала она, наливая вторую чашку кофе и усаживаясь напротив Ханны. Ханна отделила маффин от бумаги и разрезала его пополам. В середине был теплый апельсиновый джем, и она глубоко вздохнула. — Я люблю апельсины, — проговорила она, вгрызаясь в маффин и не сдабривая его сливочным маслом. — И что ты скажешь? — спросила Мишель. — Скажу, что это шедевр. — Она откусила еще и задумалась. — Мне кажется, здесь есть овсянка. — Верно. Это овсяные маффины с начинкой из апельсинового джема. Я подумала, что овсянка должна хорошо сочетаться с апельсинами. — Правильно ты подумала. — Ханна дотянулась до стоявшей на столе масленки с подсоленным сливочным маслом и намазала им вторую половинку маффина. Затем откусила еще и улыбнулась. — Они очень хороши и с подсоленным маслом. — Дай им остыть и посмотри, какими они станут тогда, — посоветовала Мишель. Ханна покачала головой: — Ни за что на свете! Они слишком хороши теплыми. Я дам второму остыть… если у меня хватит терпения. В этот момент зазвонил телефон, а поскольку Мишель была ближе, она первая протянула руку к настенному аппарату и схватила трубку. — Алло! — сказала она. Последовало несколько секунд молчания, пока Мишель слушала звонящего, а потом она вытянула провод и передала трубку Ханне: — Это Сью из офиса доктора Боба. — Привет, Сью, — поздоровалась Ханна. — Ты звонишь, чтобы сообщить о результатах анализов Мойше? — Да.