Выложите шарики на смазанный маслом противень (я обычно обрабатываю его антипригарным кулинарным спреем), по 12 шариков на противень стандартного размера. Слегка расплющите шарики безукоризненно чистой ладонью, чтобы они не скатывались с противня по пути в духовку. Выпекайте шоколадно-ирисовое хрустящее печенье при 175 °C в течение 10–15 минут (у меня это занимает 12 минут). Дайте печенью остыть на противне в течение двух минут, а потом перенесите на решетчатую стойку для полного остывания. Выход: приблизительно 60–70 штук деликатесного шоколадно-ирисового печенья, которое всем придется по вкусу. Глава восемнадцатая Приготовив десять партий печенья, Ханна и Мишель снова уселись в рабочем уголке. — Мы это сделали, — сказала Ханна, улыбаясь сестре. — Ты очень помогла мне, Мишель. — Это было мне в радость. Как ты думаешь, Салли пустит нас в конференц-центр, чтобы посмотреть на наш киоск? — Конечно, пустит. Сегодня я говорила с ней по телефону, и она действительно рада, что мы там будем. Она сказала, что если в центре будут стоять столы и стулья и продаваться закуски и напитки, это станет для посетителей стимулом задержаться подольше и делать покупки. — Тут она права. В аэропортах и торговых центрах есть ресторанные дворики. И на окружных ярмарках. Людям нужно отдыхать и подкрепляться. — Это верно. Во всех крупных компаниях есть комнаты отдыха для служащих. Да ты посмотри на нас! Мы сидим здесь, в рабочем уголке, и прямо сейчас попиваем кофе. — И ждем Нормана. — Мишель посмотрела на стенные часы. — Он должен быть с минуты на минуту. Как по команде, в заднюю дверь кухни постучали. Мишель рассмеялась и поднялась на ноги. — А вот и он. Пойду впущу его. — Спасибо, Мишель, — услышала Ханна голос Нормана, когда тот вешал свою парку на крючок у задней двери. Через секунду он подошел к рабочему уголку. — Привет, Ханна. — Привет, Норман. — Надеюсь, я не слишком рано, — сказал Норман, обнимая ее. — Вы уже проголодались? Ханна рассмеялась: — Я голодна, как волк. — Именно это сказала Мишель, когда открыла мне дверь. Есть здесь что-нибудь такое, что вы хотите взять вечером в конференц-центр? У меня в багажнике практически пусто. — Не знаю. — Ханна повернулась к Мишель. — Нам что-нибудь нужно взять с собой? — Да вроде бы нет. — Что ж, хорошо. — Норман протянул руку Ханне. — Пойдем обедать. Когда я звонил, Салли сказала, чтобы мы приходили пораньше. Она не может впустить нас в обеденный зал до семи, но Дик готовит свой соус прямо в баре, а караоке начнется только после девяти. — Это просто чудесно! — воскликнула Ханна, после чего рассмеялась. Норман смотрел на нее так, как будто она сошла с ума. — Я расскажу тебе, почему это так чудесно, по дороге в «Лейк-Эден Инн». После спокойной и приятной поездки по холодному заснеженному городу Норман въехал на стоянку за «Лейк-Эден Инн», предназначенную только для поставщиков. — Салли сказала, чтобы я припарковался здесь, — объяснил он. — Для нас она оставила заднюю дверь открытой. Нам надо только запереть ее за собой. — Это просто замечательно, — отозвалась Мишель, снимая сапоги и надевая туфли. — До двери всего-то пара шагов, и не придется надевать сапоги. — Когда ты будешь выходить, может пойти снег, — предупредила Ханна младшую сестру. — Я знаю, но все-таки рискну. Так приятно не переобуваться из сапог в туфли, а потом обратно. — Правда твоя, — согласилась Ханна. — Я тоже рискну. А ты, Норман? — Я перестрахуюсь. Тогда я смогу принести вам сапоги, если разыграется метель… если, конечно, вы не думаете, что я абсолютно лишен духа приключений. В таком случае я пойду босиком! Ханна засмеялась, и Мишель тоже. — Оставайся в ботинках, Норман, — сказала ему Ханна. — Ты настоящий джентльмен. А если вдруг наступит жара не по сезону, ты бросишь нам под ноги свою парку. Все трое улыбались, когда вошли в дверь, заперли ее за собой и зашагали по узкому коридору, который шел мимо огромной кухни Салли. Когда они пересекли вестибюль и приблизились к бару. Норман обратился к Ханне: — Иди вперед и займи столик, если, конечно, не предпочтешь сидеть у стойки. И займи для меня стул или табурет. Я возьму ваши парки, повешу их, переобуюсь и сразу вернусь. Ханна и Мишель сбросили свои парки, отдали их Норману и через двойные двери в стиле салуна, которые открывались в обе стороны, вошли в бар Дика. За столиками сидело уже много людей, однако у барной стойки было сравнительно свободно. — Где ты хочешь устроиться? — спросила Мишель у Ханны. — У стойки. Дик за стойкой, так что говорить с ним будет проще. — Ты собираешься расспросить его о Скотти и Пи Кее? — Таков мой план. Дик очень наблюдательный парень. Однажды я это ему сказала, и он ответил, что хороший бармен должен быть наблюдательным, что это входит в служебные обязанности. Я хочу, чтобы Дик поделился своими впечатлениями о том, как ладили друг с другом Скотти и Пи Кей, когда они в последний раз здесь были. — Хорошо, — согласилась Мишель. — Я с тобой, Ханна. Ханна подошла к бару и показала на табурет: — Садись сюда, Мишель. Я положу свою сумочку на соседний табурет, чтобы занять место для Нормана. Когда Ханна и Мишель усаживались, к ним поспешил Дик. — Привет, девушки, — с улыбкой поздоровался он, а потом обратился к Ханне: — Для караоке ты пришла рановато. — За это можешь сказать спасибо своей счастливой звезде, Дик. Ты когда-нибудь слышал, как я пою? Дик подумал минутку и помотал головой: — Не думаю, по крайней мере, не могу припомнить. — О, ты бы запомнил! — убежденно заверила его Мишель. — Ханна поет очень громко и ни в одну ноту попасть не в состоянии. Поверь мне, я-то знаю. Когда я была маленькой, она пыталась петь мне колыбельные. — И это не помогало? — Еще как помогало! — вмешалась Ханна. — Мишель слушала с полминуты, а потом засыпала, чтобы избавиться от моего пения. Дик рассмеялся: — Думаю, вы обе надо мной подшучиваете, но можно считать, что я предупрежден. Вообще-то, Ханна, твое пение может стать сегодня вечером большим утешением. На лице Дика была ухмылка, и Ханна поняла, что теперь он собирается подшутить над ней. — Почему ты так уверен, что мы не останемся на послеобеденную выпивку? — Вечером здесь будут Элис Фогель и Диггер Гибсон. Они всегда поют дуэтом. — Диггер не умеет петь? — предположила Мишель. — И Элис тоже? — внесла свою лепту Ханна. — Можно сказать и так. Но поскольку я здесь бармен, то держу рот на замке… и уши тоже. — Ушные затычки? — поинтересовалась Ханна. — У меня и в мыслях нет сказать что-то невежливое о клиенте, который платит деньги. Короче говоря, Диггер и Элис любят… — Дик сделал паузу, подбирая нужное слово. — Они любят выступать вместе. Сестры обменялись взглядами. Обеим было очевидно, что Дик избегает слова петь. — Понятно, — протянула Мишель. — А что, Диггер и Элис полагают, что они действительно хорошие… гм… исполнители? — Они полагают, что составляют прекрасный дуэт, особенно когда люди аплодируют им куда дольше и громче, чем любому другому. Никто из них не осознает, что аудитория аплодирует только потому, что они закончили песню. — Что ж, мне это знакомо, — призналась Ханна. — Я думала, что хорошо пою, пока мой класс не стал разучивать песню для школьного концерта и учитель попросил меня не петь, а шептать слова. Ухмылка Дика стала шире. — С Элис и Диггером это не пройдет. Они твердо уверены в своей необыкновенной музыкальности.