Но когда в конце рабочего дня он спросил, вставая: «Поедешь на метро?» — Варя закусила губу и замотала головой. Илья посмотрел на неё недовольно, вздохнул, но ничего больше не сказал, направился к выходу. А она, как обычно, посеменила за ним. Они всегда так ходили: Илья впереди, Варя сзади. Система в обратном порядке работала со сбоями. В машине она впервые пристегнулась без напоминания — не иначе со злости. Хотя обычно ремни и Берестов в её сознании сочетались очень плохо. Илья завёл автомобиль, стал выруливать со стоянки. Врубил аудиосистему, и на Варю опять загрохотало и забумкало нечто, совсем, с её точки зрения, не похожее на музыку. Она поморщилась, и Берестов включил инструментал. — Кошмар, — буркнула Варя. — Как ты вообще это слушаешь? — Обыкновенно, — процедил Илья, набирая скорость. — Как все люди. Ушами. Варя надулась. — А я в тебе в принципе многого не понимаю. Шлюхи тебе зачем? Ты красивый, бери любую, и так все стелются. Она в этот момент не смотрела на Берестова, но чувствовала, как он напрягся. — Тебе действительно хочется знать? — Да. Хочется знать, чем я похожа на б****. Где ты во мне шлюху разглядел?! А то, может, мне отрезать чего-нибудь нужно? Лишнее у меня что-то? Так ты скажи, я пойду, пластическую операцию сделаю! Или… Варя не договорила — Илья вдруг резко затормозил, остановившись в совершенно неположенном месте. Только выдохнула возмущённо и почти сразу испуганно задрыгалась, когда Берестов навис над ней, злой и очень грозный, — навис, но не прикасался. — Прекрати истерику, — сказал он пугающе ледяным тоном. — Если тебе так не нравится сидеть рядом со мной — выходи, я тебя не держу. Думаешь, мне очень приятно осознавать, что ты терпишь моё присутствие, мои прикосновения? Думаешь, приятно ощущать себя насильником? Ошибаешься. Я себя так презираю, как тебе и не снилось. И очень стараюсь сделать всё, чтобы ты меня не боялась, Варя. Но не могу прыгнуть выше головы. Поначалу она честно старалась слушать Берестова, но отключилась на слове «насильник». Паника накрыла девушку, захлестнула целиком, и к концу монолога Ильи она просто затряслась и, толкнув того ладонями в грудь, разрыдалась, уткнувшись лбом себе в колени. Страх скрутил её в узел, заставив сжаться; страх завладел её сознанием почти полностью. Но всё-таки Варя смогла услышать, как громко чертыхнулся Илья. — Дебил, какой же я дебил… И после этих сказанных с огромной горечью слов ужас схлынул, оставив только странную опустошённость. Только плакать хотелось по-прежнему. И Варя плакала, заливая слезами руки и юбку… — Варя. Ну пожалуйста. Что мне сделать? Скажи. Я всё для тебя сделаю, только не плачь. Хочешь, из машины выйду? Мороженого тебе куплю? Уволюсь завтра, и не увидишь меня никогда больше? Варя всхлипнула и, подняв заплаканное лицо, провыла: — «Хочешь сладких апельсинов… Хочешь вслух рассказов длинных»… — Варь, не смешно, — сказал Илья сурово, нахмурившись. — Угу. Ни капли. Она вытерла слёзы и выпрямилась. — Ладно, поехали. А то тебя оштрафуют, стоишь посреди дороги, всем мешаешь. Берестов несколько секунд молчал, но всё же повёл машину дальше. А Варя, вздохнув пару раз поглубже и хорошенько высморкавшись в бумажный платок, заговорила. — Давай начистоту. Мне не неприятно находиться рядом с тобой. Это первое. И ничего я не терплю. Это второе. Меня только иногда накрывает непроизвольным страхом, но я очень хочу от него избавиться. Это третье. Я понимаю, что тебе неприятно ощущать себя насильником со всеми вытекающими последствиями в виде душевных терзаний. Именно поэтому я и предложила… то, что предложила. Это четвёртое. Так, что ещё… А. Извини за сегодняшнее. Я не хотела тебя обидеть. С каждым Вариным словом Илья чуть расслаблялся, да и ей самой становилось легче. — Теперь твоя очередь. — Моя? — Угу. Винись давай. Берестов усмехнулся. — Я и так только и делаю, что винюсь… Ладно, Варь. С чего начать, подскажи. Она вздохнула. — Со шлюх. — Как хочешь. С определённого момента меня стало жутко бесить то, как ко мне относятся женщины. Ты ведь тоже в курсе, наверняка на работе обсуждают, какой я бедненький-несчастненький. И я вижу это в их глазах. А шлюх мои увечья не колышут. — А привязывать зачем? Это даёт… особые ощущения? — Да, Варь, — ответил Илья спокойно. — Даёт. Но так было не всегда. Лет… семь назад я встречался с одной девушкой, которая увлекалась — и увлекается до сих пор, насколько я знаю, — БДСМ. Поначалу я смеялся, но выполнял её просьбы, а потом и самому понравилось. Варя промолчала. Берестов, конечно, про инвалидность не упомянул, но она и так поняла, что именно ему понравилось. Он мог доминировать — хотя бы в постели. С Вариной точки зрения это был бред: подумаешь, хромота… Но если так, то зачем она сегодня остановила Илью, когда он хотел пойти за мороженым? Вот-вот… — Я ответил на все твои вопросы? — Нет. Ты не ответил, что во мне похоже на шлюху. — Варя, — укоризненно протянул Берестов, — сама же знаешь. Ничего. Я просто сделал заказ на определённую девочку — блондинка, с большой грудью, — а пришла ты. — Понятно. Внешностью, значит, не вышла. — Да всё ты вышла. Это я… придурок. Подумать не мог, что возможна какая-то ошибка. Дебил. Илья так искренне и с такой страстью ругал себя, что Варя поразилась. — Ну ладно, перестань. Проехали, на самом деле. Я правда не сержусь. Просто хочу перестать бояться. — Я понимаю, Варь, — сказал Берестов мягко. — И сделаю для этого всё, что захочешь. Только попроси. …Возле её дома, когда Варя напряглась, ожидая новой порции прикосновений, Илья просто взял девушку за руку и быстро поцеловал ладонь. — Хватит на сегодня. Хорошего вечера, Варя. И не плачь больше. — Я… постараюсь, — ответила она, ощущая, как сжимается горло от странного горького спазма. 29 Этим вечером ей был очень нужен Дятел, и Варя, схватив брата в охапку, потащила его к себе в комнату смотреть фильм. Но Кеша тоже оказался тих и задумчив. А когда она спросила, что он хочет посмотреть, Дятел вздохнул и поинтересовался: — Как понять, любишь или нет? Варя аж села. — Чего-чего? — глупо переспросила она, и Кеша повторил свой философский вопрос: — Как понять, любишь или нет? Девушка фыркнула. — А тебе зачем? — Надо, — упрямо заявил Дятел и гордо задрал голову. Ну ни дать ни взять юный Ромео. Или даже Казанова… Варя улыбнулась. Странная горечь, поселившаяся в её сердце после разговора с Ильёй, постепенно растворялась, уходила, словно испугавшись вопросов Дятла. Но как объяснить ему так, чтобы он понял? Восемь лет же. Вообще Варя полагала, что Кеша начнёт задавать подобные вопросы… ну, года через три как минимум. А тут на́ тебе…