– Вопрос интересный, – задумался кот. – Я бы даже сказал – нужный и своевременный. Похоже, что нам придется прогуляться в Останкино. – «Дальняя дорога в казенный дом»? – поинтересовался Тим. – Именно, – кивнул кот. – Ты же сам сказал, что надо держаться от этого места подальше, – удивился Тим. – Что там «мистический кельтский крест» и все такое. А телецентр как раз недалеко от ВДНХ. – Не только «кельтский крест», не только, – вздохнул кот. – Говорят, что телецентр Останкино построен на древнем кладбище. И неупокоенные души мертвецов до сих пор не дают покоя работникам телецентра. На некоторое время в комнате установилась мертвая тишина. – Может, поэтому у нас такое телевидение, что его смотреть невозможно? – после долгого раздумья сделала неожиданный вывод Катя. – Может быть, – протянул кот. – Только началось это давным-давно. Еще в XVI веке. Владельцем села Останкинское тогда был знатный боярин Алексей Сатин. Однажды явилась к нему сгорбленная старуха, трижды стукнула клюкой о порог боярского дома и предупредила: «Не распахивай, боярин, землицу, не тревожь. На останках она древнего люда, потому и зовется Останкино». Не послушал старуху боярин, посмеялся, а через несколько дней был схвачен и казнен по приказу Ивана Грозного. – Уж, не наша ли тетенька Агафья это была? – спросил Гоша. – Она самая, – кивнул кот. – Она еще много кому являлась, и каждый раз ее предсказания сбывались. Поэтому стоит к ней прислушаться. – Ну, вот, – обиженно насупилась Катя. – Значит, написанному в Интернете верить нельзя, а какой-то горбатой старухе с клюкой можно? – А это ты, Катюша, у императоров российских Павла I и Александра II спроси, – вздохнул кот. – Они в Останкинском имении бывали, и каждый ту старуху там встречал. И все, что она им предсказала, сбылось до единого слова. – Ну, это уже совсем мистика какая-то! – развел руками Тим. – Сплошные суеверия. – Тоже мне Станиславский нашелся, – фыркнула Катя и нарочито театрально повторила знаменитую фразу знаменитого режиссера – «Не верю!» – Конечно, можно не верить в суеверия. Но это не мешает некоторым из них сбываться, – заметил кот. – А по поводу мистики: тебе говорящего кота, «Призрачного поезда» и Черного Пса мало? – Нет, нет, нет, – забормотал Тим. – Спасибо, мне уже достаточно. – Да, пожалуйста! – сказал кот. – Только вот, боюсь, что этим не ограничится. Это только начало. И он оказался прав. Да еще как… История 7-я Призраки Останкино Знающие люди говорят, что здание телецентра Останкино построено так бестолково и запутанно, что в его бесконечных коридорах можно легко заблудиться. И даже работающие там люди иногда с трудом разбираются, как попасть в то или иное место. Что уж говорить о тех, кто попал туда в первый раз. Рассказывают, что иногда не час и не два посетители Останкино блуждали по его коридорам, пытаясь выбраться наружу. А некоторые так навсегда и исчезли в недрах телецентра. Но это только так говорят. Наверное… Наши герои устало брели по очередному длинному коридору телецентра, ничем не отличавшемуся от уже пройденных ими. – Сколько можно?! – проворчал Тим. – Мы здесь уже который час ходим и до сих пор никого не встретили. Даже и не увидели никого. – Терпение, мой друг, терпение, – сказал кот. – Время тянется медленно, но зато летит быстро. – Красиво сказал, но бессмысленно, – заметила Катя, зевая. – Нет, не бессмысленно, – покачал головой Гоша. – Смотри, сейчас начнется… Электронные часы, висевшие в коридоре, показали полночь, затем, словно подумав, резко убыстрили свой ход, но, добежав до 6 часов утра, остановились, начали мигать и благополучно погасли. Словно в солидарность с ними, погасли и все лампы в коридоре. После чего из стены медленно вышла сгорбленная старуха с клюкой и направилась к Гоше. – Ну что, пришел, касатик? – ласково спросила она. – Не спужался? – Как говорится, «волков бояться – в лес не ходить», тетенька Агафья! – молодецки ответил Гоша. – И-и, милай! – покачала головой старушка. – Тут, чай, тебе не лес будет. И волки, по сравнению с теми, кто здесь водится – дети малые да безобидные. И почесала за ухом Черного Пса, который подошел к ней и потерся о колени. Пес довольно заурчал. – И кто же здесь водится, бабушка? – осторожно поинтересовался кот. – Если не секрет, конечно. – Всему свое время, милок, – туманно ответила старушка. – К сожалению, ваше время уже настало. И очень скоро вы все узнаете. – А что это вы о нас так печетесь? – с подозрением спросила Катя. – С каких это вдруг радостей? – Если бы с радостей, деточка. Если бы… – вздохнула старушка. – Грядут большие перемены, и надобно быть к ним готовыми. – Вы же предсказательница! – воскликнул Тим. – Вот, и предскажите, что нам надо сделать. А мы это сделаем, и все будет в порядке. Всего и делов-то! – Не все так просто, сынок, – покачала головой старушка. – Но ведь вы же предсказали пожар в Останкинской телебашне, – заметил кот. – Ну, предсказала. Ну и что? – вздохнула старушка. – А кто-нибудь меня послушал? Так и сгорела она, сердешная. И вообще, предсказание – енто ведь вещь такая… Пока оно не произнесено, то всяко еще может случиться или повернуться в любую сторону. Но стоит его только произнесть, как будущее уже не изменишь. – Да что вы такое говорите, бабушка? – укоризненно покачала головой Катя. – Вон, у нас сколько предсказателей, и все предсказывают такое, что хоть стой, хоть падай. Ничего из их предсказаний не сбывается, а им все нипочем – не стесняясь, предсказывают дальше. И все им продолжают верить. – Ты об ентих?! Даже не знаю, как и назвать-то их, иродов окаянных! Позорят профессию, недотыкомки непутевые, ни на что, окромя обмана, не способные. Тьфу на них три раза! Нет, тридцать три раза! – не на шутку разошлась старушка. – Ты бы еще ей о политических экспертах и аналитиках сказала, – хмыкнул Тим. За что тут же получил от Кати ощутимый тычок в бок. Кот уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего сказать ему не дали. Откуда-то раздались возбужденные крики: – Давай, пасуй! – Фигушки! – Куда ты бьешь?! – Куда хочу, туда и бью! – Ах ты, свинья неблагодарная! – Сам дурак! Гоша, Катя, Тим и кот вопросительно посмотрели на старушку. Но та сделала им успокаивающий жест: смотрите, мол, и сейчас все сами увидите. После чего из-за угла вылетел футбольный мяч и, отскочив от стены, весело покатился по полу. Хотя, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это вовсе не мяч… а человеческая голова. Она дико вращала глазами и пыталась что-то сказать. Кот снова открыл было рот, но тут из-за угла с дикими криками и свистом вырвались знакомые всем с детства Хрюша, Филя и Степашка. Над ними кругами летала Каркуша с судейским свистком в клюве. Хрюша, видя, что Филя первым успевает к голове, исхитрился и сделал ему подножку. После чего Филя снес Степашку, и они на всем ходу врезались в стену. Сверху раздались пронзительные трели судейского свистка и возмущенные крики Каркуши: – Пенальти! Пенальти! А Хрюше желтая-прежелтая карточка и последнее китайское предупреждение. – А чего я-то?! – возмутился Хрюша. – Это все Филя виноват. Он вовремя свой филей не убрал. Я тут ни при чем. – Ты на себя посмотри, свинья! – в свою очередь возмутился Филя. – Все вы дураки! – внес свою лепту в этот задушевный разговор Степашка. – Спокойно, спокойно, ребятишки-малышки, – ласково сказала голова, исполнявшая роль футбольного мяча, и радостно предложила: – Давайте-ка лучше споем! И запела: – Спят усталые игрушки, книжки спят. Ля-ля-ля. Одеяла и подушки ждут ребят. Ля-ля-ля… – Не дождутся они ребят! Ребята спать не хотят! Они играть хотят! – заорал Хрюша и со всей силы влупил ногой по голове. Голова со свистом скрылась в стене. – Гооол!!! – радостно заорали Филя, Степашка и Хрюша и тоже скрылись в стене. – Глазки закрывай, баю-баю бай… – умиротворяюще донеслось из-за стены. – Какой кошмар! – только и смогла выдавить из себя Катя. – Каррр! Каррр! Каррр! – эхом раздалось сверху издевательское карканье Каркуши. После чего она с громким хлопаньем крыльев тоже исчезла в стене. Лишь судейский свисток, видимо, выпавший из ее клюва, когда она «каркнула во все воронье горло», одиноко остался лежать на полу. – Что это было? – растерянно произнес Тим, поднимая свисток. – Обычное дело, – пожала плечами старушка. – Тут каждую ночь и не такое еще творится. Но с каждой ночью все становится хужее и хужее.