И мы ждем, разглядывая вестибюль в поисках других возможных мишеней, которые помогут создать отвлекающий маневр. Но мои глаза все время возвращаются к Ястребу, и хотя я не слышу, что он говорит, уверена, он выучил список гостей наизусть, а значит, он более организованный и сообразительный, чем я думала. Разглядываю официанта с шампанским, который стоит рядом. Судя по выражению скуки на его лице и по тому, как он постоянно поглядывает на часы на противоположной стене, готова поклясться, что он не Стратег, а всего лишь обычный служащий отеля. – Как насчет парня с шампанским? – спрашиваю я, глядя на Эша. – Я думал об этом, но чтобы отвлечь кого-то вроде Ястреба, недостаточно просто пролить напитки. – Это может сработать как часть общего отвлекающего маневра, – говорит Аарья. – Но придется подойти слишком близко. Насколько вы уверены, что он не узнает вас под масками? – Смотрите, – говорю я. – Он разговаривает с каждым гостем лично. Если вы с Инес пойдете перед нами, это может сработать. – Я за, – говорит Инес, и мы все поворачиваемся к ней. – Я могу сделать так, что официант потеряет равновесие, если Новембер толкнет напитки в сторону Аарьи. – Без проблем, – соглашаюсь я. – А если отвлекающий маневр не сработает, ты, Аарья, можешь закатить скандал, в гневе удалиться в туалет, и мы перестроимся. Аарья улыбается: – Устраивать скандалы – это мой конек. – Значит, договорились, – говорит Эш, и мы все замолкаем. Повисает напряженная тишина, какая бывает перед выходом на сцену или началом забега. Рядом с Эшем бармен ставит на поднос четыре бокала и наполняет их таким же янтарным алкоголем, какой пьют мужчины за четырехместным столиком. Я: Готовьтесь. Сжимаю руку Эша, передавая ему баночку «Пьяной исповеди». Инес грациозно меняет позу, загораживая собой Эша, который вынимает из кармана зубочистку, отвинчивает крышку баночки и цепляет немного прозрачного масла. Когда бармен отворачивается, чтобы вернуть бутылку на место, Эш проводит зубочисткой по нижней части бокалов, где стекло толще и пятно будет менее заметно. Думаю, это также значит, что у официанта будет меньше возможности случайно дотронуться до масла. Не проходит и минуты, как женщина средних лет, одетая так же, как парень, подающий шампанское, забирает поднос с четырьмя бокалами. Как мы и надеялись, она несет их к столику, за которым расположились посетители не из Альянса. Ждем, пока официантка уберет кучу пустых бокалов. Я отсчитываю секунды. Пять секунд – первый из мужчин берет свой бокал. Еще две секунды – второй делает то же самое. А четыре секунды спустя остальные двое присоединяются к ним. В этот момент первый наклоняется, опираясь о стол и уронив голову вперед. Гол. Второй тоже теряет контроль над своими движениями, выразительно жестикулирует и смахивает со стола бокал первого, который, упав на сверкающий каменный пол, со звоном разбивается. Толпа гостей в вестибюле поворачивается, и среди них Ястреб, а официантка убегает, видимо, за веником и тряпкой. Первый мужчина силится встать. Второй явно вывел его из себя. Но ему удается лишь слегка приподняться, как он тут же неловко хватается за стол, который, не выдержав его веса, наклоняется, оставшиеся стаканы скользят к нему, и все падает на пол. – Сейчас, – шепчет Инес, и мы ровным шагом идем к бархатному канату, на секунду останавливаясь, чтобы оценить устроенный нами переполох, не выделяясь на фоне остальных. Подходим к канату. Первыми парой идут Инес и Аарья, мы с Эшем – за ними. С каждым шагом, приближающим нас к Ястребу, я заставляю себя расслабиться, разжимая кулаки и опуская плечи. Возле столика с четырьмя мужчинами суетятся два нервных официанта, пытаясь убрать осколки и привести все в порядок. Слышу, как один из них говорит, что с гостей уже хватит, и все участники этой сцены начинают препираться на повышенных тонах. – Пожалуйста, проследуйте за нами… – говорит официант. – Никуда я не пойду! – возмущается один из мужчин. – Я еще не закончил. – Боюсь, что закончили, – вмешивается официантка. Я печатаю в кармане: Сейчас, – и нажимаю клавишу «отправить», надеясь, что Лейле и Маттео удастся отвлечь Эдди и Уилли у главного входа. Мы останавливаемся перед Ястребом, который окидывает Аарью беглым взглядом. – Добро пожаловать, – хриплым голосом говорит он, на секунду отвлекаясь на пьяный спор. – Пожалуйста, снимите маски и угощайтесь бокалом шампанского. Между тем скандал за столом продолжается. – Вам известно, кто я? Вы знаете, сколько денег я трачу в этом отеле? – бушует один из мужчин. – Вы не можете меня выставить! Я никуда не пойду. Слышу, как у меня за спиной с грохотом падает стул. «А вот и действие сыворотки правды». – Уберите руки! – кричит мужчина. Внимание Ястреба снова приковано к неразберихе возле бара, и он хмурится. Инес протягивает руку к бокалу шампанского и быстро переставляет его к краю подноса, чтобы нарушить равновесие. Официант не смотрит на Инес; он, как и все остальные, наблюдает за спотыкающимися гостями. – Осторожно, – говорит Инес официанту, который тут же пытается поправить шатающийся поднос. В ту же минуту я протягиваю руку, как будто хочу помочь, делаю шаг вперед и оказываюсь прямо на пути у официанта. Он спотыкается о мою лодыжку, а я протягиваю руку вверх, и почти выровнявшийся поднос врезается в Ястреба, обдавая брызгами его, а заодно и подол платья Аарьи. Ястреб рычит на официанта, как будто готов его сожрать. – Прошу прощения… Не знаю, что… Извините, – бормочет официант, пытаясь собрать с пола осколки бокалов. – Посмотрите на мое платье! – возмущенно кричит Аарья, и у меня сердце сжимается от страха. Видимо, она решила, что у нас нет шансов преодолеть этот канат. Ястреб отходит на несколько шагов. Жду, затаив дыхание и не теряя надежды. Он хватает с пустого столика несколько матерчатых салфеток, но тут же снова поворачивается к нам. Черт возьми! Однако он не успевает вернуться на место – скандал за столом набирает обороты. Повернув голову, вижу, как один из мужчин, потеряв равновесие, врезается в официанта. Оба падают на пол. Ястреб вытаскивает из футляра на поясе рацию. – Эдди, – рычит он. Подождав секунду, он предпринимает еще одну попытку связаться с помощником, но никто не отвечает. И за это я очень благодарна Лейле. А кроме того, испытываю что-то вроде гордости – может, я не такой уж никчемный Стратег, как мне всегда казалось. – Черт бы вас побрал! – бормочет себе под нос Ястреб. Я так напряжена, что боюсь даже моргнуть. Ястреб поворачивается к официанту с шампанским: – Оставь это и приведи одного из охранников у главного входа. Парень поднимается с пола. На долю секунды меня охватывает страх – похоже, Ястреб собирается вернуться к нам. Он, однако, направляется к месту ссоры. Не теряя ни секунды, мы обходим канат и проскальзываем за дверь. В бальном зале куча народу – должно быть, человек триста. Первым делом я ищу другие выходы, но, к несчастью, здесь, кроме входной, только одна дополнительная дверь – с табличкой, на которой изящным шрифтом написано: «WC». Значит, из зала можно выйти только в туалет, и даже возле этой двери стоит охранник. Большие панорамные окна не открываются, так что если мы привлечем к себе внимание или нас раскроют, это будет настоящая катастрофа. – Я могу чем-нибудь помочь? – спрашивает Эш, отвлекая меня от размышлений о невозможности ухода. – Пока не знаю… – Быстро осматриваю зал, оформленный в стиле зимней феерии. Высокие потолки украшены гирляндами с белыми огоньками, переплетающимися в центре и свисающими вниз, словно искрящиеся снежинки. Вдоль стен сверкают искусственные серебристые ели, на столах белеет тончайший фарфор рядом с серебряными подсвечниками. Оркестр играет рождественскую музыку. По мере того как мы пробираемся сквозь толпу и мимо столов, перед нами открывается возвышение, на котором стоит отдельный стол. За ним, словно при королевском дворе, сидят трое в одинаковых красно-золотых масках: пожилой мужчина с седыми волосами до плеч, очевидно, не кто иной, как Джаг; женщина с рыжеватыми волосами, заплетенными в замысловатую косу, – видимо, Роуз; и молодой парень с копной светлых, почти белых волос. Я смотрю на Эша, как можно правдоподобнее изображая под маской крайнюю степень изумления. У него от удивления расширяются глаза. К счастью, большая часть моего лица прикрыта, и он вроде бы не догадывается, что мне заранее было известно о присутствии здесь Брендана. – Да вы что, издеваетесь! – заметив его, шипит Аарья. Не могу понять, рада она, что у нее появился шанс сразиться с ним или ее раздражает появление непредвиденного препятствия. Пока они обсуждают новую ситуацию, я отвожу взгляд от своих родичей-Львов и заставляю себя более тщательно изучить помещение. – Так, посмотрим, – говорю я скорее себе, нежели остальным. – Мы с папой каждый год делали украшения для бала-маскарада. Так что, наверное, то, что мы ищем, должно быть связано с декором. – У украшений, которые вы делали, была общая тематика? – спрашивает Эш, и разговор о Брендане сам собой затихает. Качаю головой: – Тематика менялась каждый год. – Ты видишь что-нибудь, что кажется личным или напоминает зашифрованное послание? – спрашивает Аарья. – Может, деревья, – с сомнением говорю я. – Я ведь выросла рядом с лесом, и мы проводили там много времени, но здесь, наверное, штук сорок деревьев, и все выглядят одинаковыми. Так что не уверена, что это оно. Пристально разглядываю зал, начиная с одного конца и двигаясь к другому в поисках чего-нибудь, что пробудит воспоминания или покажется необычным. Но, как и деревья, большинство украшений ничем не отличаются друг от друга. В зале их много, и все они одинаковые. Мы обходим столы, и я останавливаюсь возле одного из них, чтобы присмотреться повнимательнее. В центре каждого стола стоит стеклянная ваза с белыми ветками, белыми цветами и шишками, частично тоже выкрашенными в белый цвет. Вазу окружают чайные свечи. На столе карточка с каллиграфически выведенным номером 32. Остальные тоже останавливаются, пока я разглядываю украшения. – Дело не в том, что тут нет ничего, что имело бы для меня значение, – говорю я. – На самом деле здесь полно таких вещей. Ну, скажем, искусственный снег – каждый год, когда выпадал первый снег, мы с папой сидели на улице и пили горячий шоколад. Шишки – в третьем классе я украсила несколько шишек блеском и пластиковыми глазками, чтобы они представляли меня и моих родителей. Ну и деревья, я уже говорила. Все они смотрят на меня. – Жуть какая, – шипит Аарья. Инес толкает ее локтем. – Что? – спрашивает Аарья. – Она просто до ужаса сентиментальна. – А по-моему, это замечательно, – с ноткой грусти в голосе говорит Инес. – Может, это как твои коллажи? – спрашивает меня Эш. – Некое сочетание всех этих историй? – Не похоже, – подумав, говорю я. – Мои фотографии были подобраны строго определенным образом. Здесь этого нет. Не говоря уж о том, что украшения во всем зале одинаковые. Это тридцать второй стол, и готова поклясться, здесь таких штук пятьдесят, и все одинаково украшены. Вряд ли папа заставил бы меня проверять в поисках чего-либо пятьдесят столов или деревьев. Оркестр заканчивает песню, но вместо того чтобы начать следующую, музыканты откладывают инструменты, и весь зал затихает. Из-за стола на возвышении встает Джаг с бокалом шампанского в руке. – Семья и друзья, – низким голосом говорит он. – Мы несказанно рады, что сегодня, в этот особый день, вы почтили нас своим присутствием. Он говорит таким уверенным и в то же время теплым тоном и всем своим видом излучает доброжелательность, что на него так и хочется смотреть. Я на мгновение замираю. Как может настолько ужасный человек быть таким обаятельным? Маска Джага скрывает не так много, как наши, оставляя на виду половину лица. У него сильно развитая нижняя челюсть, как у папы, и даже линия волос похожа. От этого сходства мне становится нехорошо. …Папа ставит на кофейный столик передо мной тарелку томатного супа и сэндвич с жареным сыром. Я сижу на полу в гостиной в окружении библиотечных книг о происхождении имен разных народов и мифологий, по латинским корням и лингвистике.