Молитвенно сложив руки, девушка уставилась на него влажными от слёз глазами. Из-за покрасневших белков они уже не казались столь холодными. – Ваша милость, прошу вас, не делайте этого! – Тогда как же мне убедиться в том, что ты не ведьма? – Я не ведьма, клянусь! Я ничего не знаю и не умею… – Она всхлипнула. – Почему… почему вы не ведёте протокол? – Он нам не понадобится, – улыбнулся Филипп, подходя к столу. На столе темнел ларец. Когда он открылся, ведьма сдавленно ахнула. Филипп пробежал пальцами по орудиям пыток и извлёк длинную плоскую иглу. – Смотри. – Он снова повернулся к девушке. – Я буду вонзать её тебе под ногти… Хочешь? Ведьма затряслась от страха и, обессилев, рухнула на колени. – Помилосердствуйте, господин! Я ни в чём не повинна! Я такая же жертва, как и вы… – Жертва? – Филипп оскорблённо приподнял бровь. – Я вижу здесь лишь одну ничтожную жертву! Когда он оказался рядом с девушкой, она задрожала. Филипп не скрывал торжествующей улыбки. – Не бойся, милая. – Он взял её под локоток, помогая встать. – Тебе совсем не будет больно… – Правда? – …Если ты признаешь себя ведьмой. – Но я не… – Докажи. Если на тебе нет клейма дьявола, быть может, я тебе поверю. У ведьмы дрогнули губы. Она опустила глаза и покорно начала расстёгивать свой камзол. Филипп отошёл, отложил иглу и в очередной раз подивился, до чего же бесовской приспешнице был к лицу мужской наряд, что подчёркивал её фигуру в самых интригующих местах. Некоторое время он наблюдал, как ведьма неловкими пальцами расправляется с пуговицами и, не выдержав, крикнул: – Перестань! Ведьма с надеждой подняла взор. – Я сам тебя раздену. Чем ближе подходил Филипп, тем большим отчаянием загорались её глаза, и тем сильнее ему хотелось, чтобы это отчаяние осталось в них навсегда, словно его личная печать. Он заметил, что под камзолом у ведьмы ничего нет, и впился взглядом в открывшуюся полоску кожи, более светлую, чем на шее. «Мало ты страдала, мало! Не заслужила ты такого счастья, ворожея чёртова. Вот повисишь на дыбе, тогда и можно тебя лаской одарить. Немного. Чтоб не привыкала. А пока…» Он вытянул руки вперёд и разорвал камзол на белой груди, не заботясь о пуговицах. Ведьма затрепетала… Филипп повернулся на спину, на миг приоткрыв глаза. «Что за бесовщина?» Коварный камзол, почернев, застегнулся обратно, и в голубых глазах переменилось всё – ведьма больше не боялась. «Заворожила», – осознал Филипп и торопливо сел на кровати. Полностью одетая ведьма целилась в него топором-пистолетом, самодовольно улыбаясь. – Ну вот и свиделись, рожа аристократская. * * * Лара нетерпеливо потрясла оружием. – Проснулся? Вылезай! – Ты как из дядиной темницы выбралась? – пробормотал Филипп. Она склонила голову набок. – А-а-а, ты ведь ничего не помнишь. Вставай, мышонок, со мной поедешь! – Рольф! Стража! – заорал Филипп. – Не утруждайся, вся твоя стража будет спать до завтрашнего вечера, – объявила Лара. – Никто тебя не слышит. Никому, кроме меня, ты не нужен! Граф сунул ноги в домашние туфли и опасливо поднялся с кровати. Попытался подвязать халат шнурком, но тот уже был завязан. Пока они шли коридорами спящего замка, Филипп в ужасе смотрел на тела своих людей. Лара вывела его во двор и подхватила с земли узел с богатством, который был вынужден оставить Андреас. Идя в ночи по мосту, граф нервозно оглядывался на Лару. Но, когда увидел разбросанных по берегу пиратов, перестал. – Кто это? – Пираты. – Откуда?! – За тобой приплыли. Лизелотта, мало похожая на лакея со своим чепчиком и русыми косами, открыла им дверцу кареты. – У вас что, банда? – растерялся дворянчик. Лизелотта, подумав, кивнула: – Да. – Садись уже! – Лара без церемоний толкнула графа внутрь. – Вы куда меня везёте? – успел вскричать Филипп. – Обесчещивать, – вырвалось у Лары. Стоило ей сесть рядом с пленником, Лизелотта закрыла дверцу, влезла на козлы, и экипаж плавно двинулся в город. Граф по очереди посмотрел на Лару и топор. – Боишься, что я убегу? – Кто тебя, дворянчика, знает? – веселилась она. – Разговаривать с тобой по-хорошему – затея пустая и опасная. Да и некогда нам. Ты когда-то мне тоже пистолетом грозил, а ещё раньше – шпагой. Сразу видно – благородный, не то что я. – Шпагой грозил, а пистолетом – нет. – Ты просто не помнишь, – почти ласково сказала Лара. Филипп откинулся на спинку сиденья. – Что, ведьма, влюбилась? – Почему «влюбилась»? Давно люблю. Граф наградил её понимающей улыбкой. – И что мы будем с этим делать? – А я и так уже делаю, – проворчала Лара. – Видишь, даже похищать тебя пришлось. Филипп кивнул. – Вижу. Признаться, я впечатлён. Он наклонился ближе, и его тёплые губы завладели её дыханием. Она не поняла, почему перестала дышать. И почему её рот больше ей не принадлежит… Ларе потребовалась не одна секунда, чтобы оттолкнуть от себя графа с его бесстыдным языком и запоздало приставить к графскому горлу топор.