– Что мне его обиды? – отозвалась Эрнестина, шагая к карете. – Ты видел, как он смотрел? Ещё мгновение, и он бы убил это несчастное животное! Они сели в неприметную карету без каких-либо украшений. Сестра посадила Лару на колени, а брат постучал в потолок, чтобы кучер трогался. Когда экипаж проезжал по мосту, Лара с волнением выглянула в окно – на берегу стояла Адская Тьма. Их глаза встретились. – Айхельштарк пережил невероятное происшествие, – доверительным тоном сказал Эрхарт. – Говорят, он был заколдован какой-то ведьмой, после чего слегка повредился рассудком. – Слегка?! – Будь милосерднее. Граф – очень выгодная партия. – Подумать только, – твердила Эрнестина, – в наше просвещённое время кто-то ещё верит в ведьм, оборотней и колдунов! В мире, где уже жил и работал Коперник, Декарт, Галилей… – Послушай, сестрица, ты бы помалкивала о своих умозаключениях, – посоветовал Эрхарт, – а то тебя и так никто не любит. – Я за графа не пойду, уж лучше в монастырь! Он, бесспорно, душевнобольной. – Зато богатый. – Вот сам за него и выходи! Брат испустил безнадёжный, полный печали вздох – и заголосил: – ЧЁРТ ПОБЕРИ, Я КОГДА-НИБУДЬ ВЫДАМ ТЕБЯ ЗАМУЖ ИЛИ НЕТ?! Лара со своим чутким слухом едва не оглохла. Эрнестина растерялась, но только на миг. – Ты похож на торговца, который не может сбыть лежалый товар, и мне как женщине это глубоко неприятно. – Ты и есть товар, – чуть успокоился Эрхарт. – Лежалый и невыгодный товар. Слишком ценный, чтобы выбрасывать, и слишком дорогой, чтобы кто-то согласился его купить! Лара не сомневалась, что Эрнестина заплачет. Однако, посмотрев наверх, она увидела, как сжались челюсти девушки и скривился нежный вишнёвый рот. – Тогда покончим с этим! – заявила она. – Больше никакого сватовства. Сыта по горло, полно! Выйду замуж за первого, кого полюблю, невзирая на его родовитость, капиталы и выгоду! – Ты ума лишилась? Бесчестить наше имя вздумала? – Но я больше не в силах так жить! – Не в силах она… А я разве в силах? Вся молодость положена на то, чтобы продать тебя и не продешевить! – Ты говоришь, как сводник! – ахнула девушка. – Что ты вцепилась в эту блохастую кошку? Выброси её немедля! – Эрхарт потянулся к Ларе, и ей понадобился весь запас терпения, чтобы не зашипеть. – Руки прочь от бедного животного! – воспротивилась Эрнестина, закрывая Лару накидкой. – Ты сказала «прочь»?! Та, будто испугавшись своей дерзости, смягчила тон: – А если с ней что-нибудь случится? Смотри, какая она славная, голубоглазая… Я спасла эту кошку – следовательно, несу за неё ответственность. «Какая добрая девушка, – изумилась Лара. – Неужто среди знати тоже бывают добрые люди?» Подобно всем простолюдинам, она относилась к дворянам как к бесполезным дармоедам. Самыми смешными историями среди её деревенских знакомцев считались те, в которых некий напыщенный аристократ попадал в беду, желательно смертельную. И вот Лара собственными глазами видела аристократку, опровергавшую все её представления об этом сословии. – Твоя ответственность – слушаться меня, негодная! – рявкнул Эрхарт. – Выброси, тебе говорю! – И он вырвал Лару из рук сестры, чтобы в тот же миг швырнуть на дорогу. Лару спасло лишь то, что лошади бежали рысью, а не галопом. Больно ударившись о мостовую, она немного полежала на дороге. Потом отползла к обветшалому деревянному дому, чтобы не угодить под колёса экипажей, и осмотрелась. Городские ворота с усыплённой стражей остались позади. Лара обнаружила себя в трущобах на окраине Кемница, но до трактира было ещё не близко. В голову, как змеи, вползали мрачные мысли: «Андреасу и Мерле грозит опасность. У самой передняя лапа болит, а надо как-то идти… В замок мне возвращаться нельзя… Я в тупике…» Она понурилась, взгляд упал на серый свалявшийся хвост. Сердце сдавила острая жалость к себе, глаза увлажнились от слёз. – Это ещ-щ-щё кто? – раздалось угрожающе. Лара подняла голову – перед ней сидели три грязных лохматых существа. Одно из них раскрыло зловонную пасть: – Ты кто така-а-ая? При-и-иш-ш-шлая? «Боже праведный, это кошки! – с ужасом поняла она. – Только в отличие от меня – настоящие!» – Ради бога, извините, – пролепетала Лара. – Пош-ш-шла во-о-он! – зашипели ей. – Я сюда совершенно случайно попала… – Во-о-он! Лара попыталась обойти негостеприимных хозяев местных трущоб, но из-за ушибленной лапы запнулась, за что получила по шее от худого дымчатого кота. – Эй, котяра, ты меня не зли. – Не стерпев оскорбления, она треснула того по морде. Её упреждающий удар расценили как отмашку для атаки. Лара отбивалась от стаи, как могла, отступая к дороге. Вдалеке вместе с топотом копыт прокатилось истошное ржание: – Лара, вот ты где! Значит, мне не показалось… На них надвигалась Адская Тьма. Кошки бросились врассыпную, а лошадь приклонилась, чтобы Лара могла забраться в седло. – Спасибо, Тьма, – пробормотала она. – Держись. Лара уцепилась когтями в луку седла, но всё равно затрепетала от испуга, едва кобыла выпрямилась. Как бы осторожно ни шагала Адская Тьма, страх никуда не девался. Встречавшиеся в пути горожане останавливались, чтобы на них посмотреть. – Вы гляньте, лошадь кошку везёт! За ними даже погнались несколько любопытных мальчишек. Лара с облегчением вздохнула, когда они, в конце концов, отстали. – Тьма, что мне делать? – безрадостно заговорила она. – Из-за меня одна противная девчонка попала в большую беду. Лошадь повернула к ней чёрную морду. – А если бы она не была противной? – Это, собственно, не важно. Такой беды врагу не пожелаешь. – Натворила – исправляй. – Мне кажется, я только этим круглые сутки и занимаюсь… Около «Доброго привала» Адская Тьма дала Ларе спуститься на землю, и та, прихрамывая, поплелась в трактир. Когда Крэх превратил Лару обратно, подлечил ей руку и снова сделал блондинкой, она трагично сообщила: – Всё плохо, Крэх. – По тебе и видно. Ты где так замаралась? Она оглядела свою покрытую коричневой пылью одежду. – Я дралась с бродячими котами. – Верю, – кивнул колдун. – На Эрхарта надежды нет. Этот идиот не только не спас Андреаса, но и привёз Филиппу письмо! – Тоже верю. – Вдобавок ко всему, меня разоблачили! Я не знаю, как нам быть… – Думай сама. Крэх удалился в спальню, оставляя Лару ни с чем. Зато Вилда жаловала ей метлу.